Гарри Поттер и Принц-полукровка. - Джоан Роулинг.

- Ты прав, - ответила Гермиона, коленом выталкивая его из кресла и снова усаживая в него первокурсника. - Оно было совершенно непродуманным.

- С каких это пор Малфой стал одним из величайших умов в мире? - спросил Гарри.

Ни Рон, ни Гермиона ему не ответили.

Глава 13.

Кэти отправили в клинику волшебных заболеваний и травм имени св. Мунго на следующий день. К этому времени новости о том, что на нее наслали проклятие, расползлись по всей школе, однако подробности происшествия были неизвестны. Казалось, никто кроме Гарри, Рона, Гермионы и Лианны не знал, что предполагаемой целью была вовсе не Кэти.

- А Малфой наверняка знает, - сказал Гарри Рону с Гермионой, которые так и продолжали вести свою новую политику - притворяться глухими всякий раз, когда Гарри упоминал о своей теории «Малфой - пожиратель смерти».

Гарри не знал, успеет ли Дамблдор вернуться оттуда, где он был, к их уроку в понедельник вечером, поэтому, не получив отказа, в восемь часов он подошел к кабинету Дамблдора, постучал и получил приглашение войти. В кабинете сидел Дамблдор; выглядел он необычно уставшим. Его рука была такой же черной и обожженной, как и раньше, однако он улыбнулся и жестом пригласил Гарри сесть. На столе снова стоял думоотвод, отбрасывая на потолок серебристые блики света.

- Вижу, вы тут не скучали, пока меня не было, - сказал Дамблдор. - Полагаю, ты был свидетелем несчастного случая, произошедшего с Кэти?

- Да, сэр. Как она?

- До сих пор не очень хорошо, хотя можно сказать, что ей повезло. Похоже, что она коснулась ожерелья лишь незначительным участком кожи. В ее перчатке оказалось крошечное отверстие. Стоило бы ей надеть ожерелье или даже коснуться его голыми руками, возможно, она бы умерла на месте. К счастью, профессор Снейп сделал все необходимое, чтобы предотвратить быстрое распространение проклятия.

- Почему он? - тут же спросил Гарри. - Почему не мадам Помфри?

- Вот нахал, - послышался тихий голос с одного из портретов на стене, и Финеас Найджеллус Блэк, прапрадед Сириуса, очевидно спавший, поднял голову. - В мою бытность я бы вообще не позволил ученикам задавать вопросы, касающиеся работы Хогвартса.

- Да, спасибо, Финеас, - успокоил его Дамблдор. - Гарри, профессор Снейп знает гораздо больше о темных искусствах, чем мадам Помфри. Так или иначе, персонал св. Мунго отчитывается передо мной каждый час, и надеюсь, что со временем Кэти полностью поправится.

- Где вы были на выходных, сэр? - спросил Гарри, не обращая внимания на сильное ощущение того, что он испытывает судьбу, ощущение, которое, по всей видимости, разделил с ним Финеас Найджеллус, тихо шикнув на него.

- Я бы не хотел сейчас об этом говорить, - сказал Дамблдор. - Однако в свое время я расскажу тебе об этом.

- Расскажете? - удивился Гарри.

- Полагаю, что да, - Дамблдор вытащил из-под мантии новый бутылек с серебристыми воспоминаниями и откупорил его прикосновением палочки.

- Сэр, - неуверенно произнес Гарри, - в Хогсмиде я встретил Мундангуса.

- Да, мне уже доложили о том, с каким неуважением этот жулик отнесся к твоему имуществу, - слегка нахмурившись, сказал Дамблдор. - С тех пор, как ты прижал его у «Трех метел», он залег на дно. Полагаю, боится попасться мне на глаза. Однако теперь есть уверенность, что он больше не будет таскать старые вещи Сириуса.

- Этот старый паршивый полукровка воровал фамильные ценности Блэков? - возмутился Финеас Найджеллус. Он торжественно удалился со своей картины, чтобы, по всей видимости, навестить свой портрет в доме номер двенадцать на площади Гриммолд.

- Профессор, - продолжил Гарри после небольшой паузы, - профессор МакГонагалл рассказала вам то, о чем я сказал ей после происшествия с Кэти? Насчет Драко Малфоя?

- Да, она рассказала мне о твоих подозрениях, - ответил Дамблдор.

- И вы?…

- Я приму все надлежащие меры, чтобы найти того, кто причастен к этому несчастному случаю, - ответил Дамблдор. - Однако, что меня больше всего волнует в данный момент, Гарри, так это наш урок.

Гарри это даже немного возмутило: если их уроки были так важны, то зачем надо было делать такой большой перерыв между первым и вторым занятиями? Однако он больше не стал говорить о Драко Малфое, а начал наблюдать за тем, как Дамблдор добавил в думоотвод новых воспоминаний и вновь начал крутить каменную чашу в своих руках.

- Надеюсь, ты помнишь, что мы закончили рассказ о зарождении лорда Волдеморта на том моменте, когда красавец-маггл Том Риддл бросил свою жену, волшебницу Меропу, и вернулся к себе домой в Литтл Хэнглтон. Меропа осталась одна в Лондоне, в ожидании ребенка, который в один прекрасный момент станет лордом Волдемортом.

- Откуда вы знаете, что она была в Лондоне, сэр?

- Из свидетельств некоего Карактакуса Берка, - ответил Дамблдор, - который, по странному совпадению, основал тот самый магазин, из которого пришло ожерелье, о котором мы только что говорили.

Он взболтал содержимое думоотвода (Гарри уже доводилось раньше видеть такое), словно старатель, просеивающий золото. Прямо из кружившейся серебристой массы, медленно вращаясь, выросла серебристая будто призрак, но гораздо более материальная, фигура маленького старичка с копной волос, полностью закрывавших его глаза.

«Да, мы приобрели его при любопытных обстоятельствах. Много лет назад, прямо перед рождеством его принесла нам молодая волшебница. Сказала, что очень нуждается в золоте… да, это и так было видно. Вся в лохмотьях и на довольно большом сроке… в смысле, она ждала ребенка. Сказала, что медальон принадлежал Слизерину. Знаете, мы постоянно слышим истории типа: „О, это принадлежало Мерлину, честное слово, это его любимый чайник“, - но когда я взглянул на него, я действительно нашел на нем его знак. Нескольких простых заклинаний оказалось достаточно, чтобы узнать правду. Разумеется, это делало его практически бесценным. Она, похоже, и не догадывалась о том, сколько он мог стоить. Была просто счастлива, когда мы дали ей десять галеонов. Самая выгодная сделка в нашей жизни!».

Дамблдор энергично встряхнул думоотвод, и Карактакус Берк вновь опустился в водоворот памяти, туда, откуда и пришел.

- Он дал ей всего лишь десять галеонов? - возмутился Гарри.

- Карактакус Берк никогда не отличался щедростью, - сказал Дамблдор. - Так что мы знаем, что к концу беременности, Меропа жила одна в Лондоне и отчаянно нуждалась в золоте, настолько отчаянно, что продала единственную ценную вещь, которая у нее была - медальон, одну из сохранившихся фамильных ценностей семьи Марволо.

- Но она же могла колдовать! - с нетерпением сказал Гарри. - При помощи магии она могла бы обеспечить себя и едой, и всем чем угодно.

- А, - ответил Дамблдор, - возможно и могла. Но, как мне кажется - я могу лишь догадываться, но уверен, что так и было - когда муж бросил ее, Меропа перестала применять магию. Думаю, она больше не хотела быть волшебницей. Разумеется, могло случиться так, что ее невостребованная любовь и, как результат, глубокое отчаяние ослабили ее силы. Такое тоже бывает. Так или иначе, как ты сам убедился, Меропа не подняла бы палочку даже ради спасения собственной жизни.

- Она бы не стала жить даже ради сына?

Дамблдор удивленно приподнял брови.

- Неужели ты пожалел лорда Волдеморта?

- Нет, - спохватился Гарри, - но у нее хотя бы был выбор, в отличие от моей матери.

- У твоей матери тоже был выбор, - спокойно ответил Дамблдор. - Да, Меропа Риддл выбрала смерть, несмотря на сына, которому была так нужна, но не суди ее строго, Гарри. Она была чересчур ослаблена страданиями, и она не была так же отважна, как твоя мать. А сейчас, если ты встанешь…

Дамблдор встал рядом с ним перед письменным столом.

- Куда мы отправляемся? - спросил Гарри.

- На этот раз, - ответил Дамблдор, - мы отправимся в мои воспоминания. Думаю, ты найдешь их весьма точными и изобилующими подробностями. После тебя, Гарри…

Гарри нагнулся над думоотводом. Лицо коснулось прохладной поверхности воспоминаний, и он вновь полетел в темноту… Мгновения спустя, его ноги ударились о твердую поверхность. Он открыл глаза и увидел, что они с Дамблдором стоят на шумной улице старого Лондона.

- Вот он я, - радостно сказал Дамблдор, указывая на высокого человека, переходившего дорогу прямо перед конной телегой молочника.

Волосы и борода у этого молодого Альбуса Дамблдора были золотисто-каштанового цвета. Дойдя до их стороны улицы, он зашагал по тротуару, приковывая к себе многочисленные любопытные взгляды: на нем был мягкий бархатный костюм цвета спелой сливы и вычурного покроя.

- Славный костюмчик, сэр, - не удержался Гарри, но Дамблдор лишь довольно хихикнул. Они держались позади него молодого, наконец, прошли через железные ворота и очутились в пустом дворике перед довольно мрачным квадратным зданием, окруженным высокой оградой. Он поднялся по небольшой лестнице, ведущей к парадной двери и постучал. Через несколько мгновений дверь открыла неряшливого вида девочка в переднике.