Храм Миллионов Лет - Кристиан Жак

— Твой маг опаздывает, — сказал Шенар с упреком.

— Он обещал приехать.

— Я не привык ждать. Если в течение часа он не явится, я уйду.

Офир вошел в сопровождении Литы.

Плохое настроение Шенара тут же исчезло. Совершенно очарованный, он разглядывал таинственных незнакомцев. Ливиец был худой, с выступающими скулами, крупным носом и очень тонкими губами.

Он напоминал грифа, готового в любой момент разорвать свою добычу. Молодая женщина стояла с опущенной головой. Она была словно околдована.

— Это большая честь для нас, — сказал Офир своим грудным голосом, заставившем Шенара вздрогнуть. — Мы не осмеливались и мечтать об этом.

— Мой друг, Меба, рассказывал мне о вас.

— Бог Атон вселил в него надежду.

— А вот это имя не стоит произносить вслух.

— Я посвятил свою жизнь тому, чтобы восстановить справедливость и возвести Литу на трон. Если старший брат Рамзеса принимает меня, я смею полагать, что он одобряет мои намерения.

— Вы совершенно правы, Офир, но не забываете ли вы о самом серьезном препятствии: о Рамзесе?

— Наоборот. Фараон, который управляет Египтом — это сильная личность, он обладает невероятной силой. Рамзес — хитрый соперник, защиту которого будет очень трудно разрушить. Тем не менее, я располагаю очень действенным оружием.

— Всем, занимающимся черной магией, грозит смертная казнь.

— Рамзес и его сподвижники попытались разрушить творения Эхнатона, между нами будет битва не на жизнь, а на смерть.

— Итак, я понимаю, что все призывы к умеренности будут бесполезны.

— Да.

— Я хорошо знаю брата: он злопамятный и жестокий человек, он не потерпит никаких нападок на его власть. Если он обнаружит сторонников Атона, стоящих на его пути, он их уничтожит.

— Именно поэтому наш единственный выход — бить в спину.

— План замечательный, но практически совсем не осуществимый.

— Волшебство уничтожит Фараона, как кислота.

— Что вы думаете о союзнике из вражеского стана?

Глаза мага вдруг сузились, как у кошки, отчего взгляд его сделался невыносимым.

Шенар был доволен собой, он попал в точку.

— Его имя?

— Моисей. Друг детства Рамзеса, еврей, которому доверено строительство Пи-Рамзеса. Убедите его помогать вам, и тогда мы станем вашими союзниками.

Командующий крепостью Элефантина переживал счастливые дни. После походов, возглавляемых лично Сети, нубийские провинции, находящиеся под египетской защитой, жили в мире и регулярно поставляли свои продукты.

Южная граница страны охранялась хорошо. Вот уже многие десятилетия ни одно нубийское племя даже не пыталось нападать. Нубия навсегда стала египетской территорией. Дети вождей получали образование в Египте, затем они возвращались к себе на родину и пропагандировали там египетскую культуру, разумеется, под контролем наместника фараона в Нубии, которого назначал сам Фараон. Хотя египтяне и боялись надолго оставаться за границей, пост наместника фараона был очень привлекателен для многих, так как эта должность давала много разных привилегий.

Но военачальник считал, что лучше в мире, чем природа и тишина его родной Элефантины, ничего не было. С самого рассвета, прежде чем отправляться в карьер и следить за погрузкой гранитных блоков для отправки на север, гарнизон начинал тренироваться. Как давно были военные походы и как хорошо, что это было давно!

С момента назначения его переименовали в таможенника. Его подчиненные проверяли товары, готовящиеся к отправке на юг, и устанавливали пошлины в зависимости от инструкций, предписываемых службой Экономики и Финансов. Горы бумаг и административных документов завалили кабинет таможенника, но он предпочитал сражаться с ними, а не с вражескими нубийскими племенами.

Через несколько минут он поднимется на свой быстроходный корабль и отправится проверять укрепления на реке, каждый день он будет наслаждаться красотой Нила и приятным легким бризом. Как было не думать ему о прекрасном обеде, который он разделит с молоденькой вдовой, только что вышедшей из траура.

Вдруг отзвук чьих-то шагов заставил наместника вздрогнуть.

Перед ним стоял его подчиненный.

— Срочное донесение, — доложил он.

— Откуда?

— От дозорного патруля из нубийской пустыни.

— Золотые рудники?

— Да.

— Что сказал гонец?

— Ситуация очень серьезная.

Другими словами, таможенник не мог отложить этот папирус в долгий ящик и забыть о нем на несколько дней. Он сорвал печать и развернул документ, просмотрел его и остолбенел.

— Это… это ложь!

— Нет, господин. Гонец полностью в вашем распоряжении.

— Такое событие не могло произойти… Нубийские мятежники захватили военный конвой, перевозящий золото в Египет.

Глава 48

Было новолуние.

Рамзес в парике и старинной набедренной повязке был похож на фараонов Старого Царства. Нефертари была одета в длинное облегающее белое платье, вместо короны у нее на голове была семиконечная звезда богини Сеша, которую она воплощала во время ритуала основания Храма Миллионов Лет. Рамзес вспоминал о своем пребывании у каменотесов в карьере Гебель-Зильзиле, где он, совсем молодой, работал молотком и киркой. Он мечтал тогда стать одним из них, пока отец не прервал эти мечты.

Царская чета находилась в сопровождении тридцати служителей Карнака, возглавляемых верховным жрецом Небу, вторым служителем Доки и четвертым жрецом Бакхеном. С завтрашнего дня последний наймет на работу двоих архитекторов.

Пять гектаров! Пять гектаров — такую территорию отвел Рамзес под будущий храм. Кроме самого здания храма, здесь будут находиться дворец, многочисленные постройки, такие как, например, библиотека, мастерские и сад. Этот священный город, независимый экономически, будет поддерживать среди граждан культ великой силы Рамзеса.

Пораженный грандиозностью плана, Бакхен боялся даже подумать о сложности его выполнения и сосредоточил все свое внимание на каждом жесте Рамзеса и его супруги. Царская чета, определив символические углы будущего здания, с помощью длинного деревянного молотка забили клинья и натянули веревки, взывая к памяти Имхотепа, создателя первой пирамиды и основателя египетской архитектуры.

Затем Фараон мотыгой сделал небольшие углубления и положил в них небольшие слитки золота и серебра, а также миниатюрные инструменты и амулеты, и затем Рамзес засыпал их песком.

Твердой и уверенной рукой он заложил первый камень, освящая землю, стены и потолок будущего храма. И вот настал самый ответственный момент ритуала: Рамзес обошел всю священную землю, осыпая ее семенами растения, название которого в переводе означало — «тот, кого освятили боги».

Бакхен специально для этого действа сделал модель — деревянную дверь — точную копию будущей двери монументального здания. Освятив ее, Фараон открыл врата Храма Миллионов Лет и впустил в него жизнь. Отныне здесь была сила. Рамзес двенадцать раз ударил в дверь белым посохом, воззвав к богам. Держа в руках зажженный светильник, он освятил будущий храм, который был пока виден только ему одному.

Наконец, он произнес древние заклинания, добавив то, что предназначен этот храм его великому покровителю — Закону — началу и концу всех египетских храмов.

Бакхен вдруг почувствовал, что жизнь — это великое чудо. То, что совершалось здесь, на его глазах, было сверхъестественным. На пока еще голой, пустой земле, которая уже принадлежала богам, начала зарождаться великая сила.

— Стела готова, — объявил Доки.

— Пусть ее установят, — приказал Фараон.

Скульптор, подкупленный Доки, принес небольшой по размерам камень, весь покрытый иероглифами. Эта надпись навсегда освятит землю, которая отныне будет принадлежать высшему миру.

Сетау подошел к слуге, который держал в руке папирус и небольшую чернильницу. Доки вдруг резко встал, вмешательство этого человека было вовсе не желательным.

Сетау написал какой-то текст на папирусе, располагая иероглифы, как обычно, по горизонтали справа налево. А затем прочитал вслух.

— «Пусть боги покарают и того, кто произнесет против фараона заклятье, и того, кто лишь подумает это совершить. Пусть ночь станет днем. Пусть Храм Миллионов Лет станет преградой, которая будет защищать царскую семью и оберегать фараона от зла».

Капли пота выступили на лбу Доки. Он никак не мог предвидеть этого вмешательства магии, но, к счастью, это не должно помешать или изменить ход задуманного плана.

Сетау передал свернутый папирус Фараону. Рамзес скрепил папирус печатью и положил его прямо на то место, куда будут закапывать стелу. Увидев выбитые на ней иероглифы, Рамзес на мгновенье остановился.

Вдруг он повернулся.

— Кто писал это?