Мёртвый мир. Поселенец - Кирилл Шарапов

Пепел вскочил – шерсть на затылке вздыблена, клыки обнажены, пёс готовился до последнего защищать своего хозяина. Но Вилен понимал бесперспективность этого боя. Только на участке, который он мог видеть из своего положения, было больше десятка тварей, а их умственные способности он успел оценить. Скорее всего, кольцо уже замкнуто. Ильич хотел было крикнуть Пеплу, чтобы тот спасался, но одеревеневшие губы не слушались. Что же, от судьбы не уйдёшь. Значит, отмеренный путь Вилена должен был закончиться на опушке Козьего парка, в мире, где он не рождался.

Пепел атаковал ринувшихся на упавшего хозяина тварей. Он был быстрее каждой из них в отдельности, но просто физически не мог оказаться сразу везде. Вилен почувствовал, как тварь вскочила ему на спину, и когти рванули куртку. Действие яда перешло в третью стадию, глаза закрылись, картинка и звук погасли, осталась только боль в терзаемом теле. Жестокая шутка – быть сожранным заживо. Не видеть, не слышать, но чувствовать, как тебя едят. Через минуту Вилен потерял сознание.

– Поговорим? – раздался знакомый голос.

Вилен открыл глаза и увидел огромное зеркало, в котором отражался он сам. Двойник висел в пустоте, как и Вилен.

– Поговорим, – согласился Ильич. – Кстати, о чём?

– Хочешь, о тебе? Хочешь, обо мне? Можем о мире. Всё равно тебе придется провести рядом с этим зеркалом много времени.

Вилен поднял руку и дотронулся до стекла. Двойник его движение повторять не стал. Пальцы Ильича коснулись поверхности. Ничего не произошло, и это было не стекло, а незнакомый, идеально отполированный металл.

– Ты – не я? – спросил Вилен.

– Не ты, – легко согласился неизвестный. – Я – это я, ты – это ты.

– Бред, – произнёс Вилен.

– Почему? – удивился двойник. – Скоро ты умрёшь, тебя затянет в это зеркало, и мы сольёмся. Так бывало уже множество раз. В других мирах тоже жили люди, похожие на тебя. Перед смертью они тоже приходили сюда. А когда умирали, то вливались в того, кто отразился в этом зеркале первым. Теперь твоя очередь.

– Какие они?

– Кто? – не понял двойник.

– Миры, из которых приходили те, похожие на меня?

– Разные, – пожал плечами двойник. Его совершенно не удивил вопрос. – Миров много, и не во всех есть такие, как ты. Некоторые миры похожи на твой, некоторые – совершенно не похожи. Имена тоже разные. Необязательно Вилен, ты был и Рором, и… чёрт, никак не могу произнести это имя, в нём целых одиннадцать согласных. А у одного из нас было четыре руки. Это редкость, всё-таки большинство – обыкновенные люди. Понимаешь, ты – не имя и не оболочка. Ты – это состояние духа.

– Интересно, – скучающим голосом ответил Вилен. – Значит, то, что врата открылись именно в этот, зеркальный, мир, где я сейчас умираю, это – случайность?

– Нет, – покачал головой двойник. – Миры выстроены в цепочку. Врата можно было открыть только в мир, самый близкий к твоему родному. Так вышло, что мир справа был уничтожен кометой и превратился в сверхновую. Теперь несколько тысяч миров навсегда отрезаны от ветки, на которой находится твой родной мир. Кстати, по ветке, на которой ты пребывал до недавнего момента, осталось всего три мира. Тот, из которого ты пришёл, тот, где ты умираешь, и ещё один.

– Зачем ты всё это рассказываешь?

– Скучно, – грустно заметил двойник. – Ты второй за последнюю сотню лет. К тому же я просто убиваю время, ты никак не хочешь умирать, хотя давно уже должен.

– А если я не умру?

– Очнешься, – так же равнодушно заметил собеседник. – А потом мы увидимся снова. Может быть, завтра, а может – через двадцать лет.

– А место, где обитаешь ты, – какое оно?

– Хочешь узнать, что за зеркалом?

– Хочу. Наверное, все этого хотят.

Двойник кивнул:

– Все хотят, верно. Здесь – пустота. И я. Да больше ничего и не нужно.

– А что случится, если я умру? Или это – тайна?

– Никакой тайны нет, – двойник пожал плечами. – Ты вольёшься в меня. И мы будем ждать следующего. Когда накопим предельную массу, то снова создадим жизнь. Это сложно объяснить.

– И сколько осталось до… предельной массы?

– Немного. Миллионы лет. Может, чуть меньше.

– Это долго, – грустно заметил Вилен.

– На самом деле – нет. Здесь нет времени. Вот накопим критическую массу, и – бабах.

– А сейчас? Я ведь чувствую время.

– Это потому что ты ещё не умер. Потом всё будет иначе. Просто пройдёт мгновение, и – придёт ещё один. Ого! – В возгласе зеркального двойника зазвучало удивление.

– Чего? – не понял Вилен.

– А ты живчик, – усмехнулся собеседник. – Ладно, увидимся.

Вилен и сам почувствовал, что с ним что-то происходит. Зеркало начало медленно удаляться, вокруг становилось светлее, ощущение пустоты исчезало.

– Увидимся, – согласился Ильич.

И увидел над собой самый обычный, сделанный из толстых досок потолок. Тело жутко болело. Опустив взгляд, он заметил свежие повязки, перетягивающие грудь, в некоторых местах из-под них торчали какие-то листья. Ильич постарался повернуть голову. Шею обожгло болью, подбородок почувствовал край повязки. Не нужно быть доктором, чтобы понять – порвали его здорово.

Что-то серо-чёрное шевельнулось на полу, и Вилен увидел голову Пепла. Пёс преданно заглянул в его глаза и лизнул шершавым языком в нос.

– Здравствуй, приятель, – с трудом произнёс Вилен, – давно я здесь?

Пепел тихонько гавкнул дважды.

– Два дня?

Пёс отрицательно мотнул головой.

– Две недели, – раздался женский голос. Приятный, надо сказать, голос – с лёгкой, но совершенно не отталкивающей хрипотцой.

Затем в поле зрения появилась и его обладательница, не менее приятная на вид. Высокая, не ниже Вилена. Очертания тела скрывал немного мешковатый камуфляж, но хотя бы одно было очевидно – ноги у девушки длинные и наверняка стройные. Лицо треугольной формы, именно такой тип Вилену и нравился. Острый подбородок, широкие скулы, раскосые большие кошачьи глаза удивительного серого цвета. Да и сама девушка напоминала кошку, только не домашнюю, откормленную, а дикую, вроде рыси. Движения плавные, словно крадётся. Густые, почти иссиня-чёрные волосы. С помощью заколок они были уложены на затылке в замысловатую причёску. Вилен был уверен – стоит потревожить хоть одну заколку, и этот тяжёлый водопад уже ничто не удержит. Пёс заворчал, нехотя оторвал зад от пола и отошёл в сторону.