Замуж за 25 дней - Алина Кускова

– Брачующиеся должны являться заранее, – сказала та, не терпя никаких возражений, – нужно еще заполнить документы!

И Степанцов вновь исчез в зале. Для храбрости он решил зайти в буфет и выпить пару рюмок водки. Натянутый как струна, твердой походкой Василий подошел к буфетчице и протянул купюру. Женщина мельком глянула на нее, взяла с полки бутылку водки (кроме водки и лимонада там ничего не было), откупорила ее, достала из-под прилавка одноразовый стаканчик, тарелку с нарезанной колбасой и все это протянула покупателю. Степанцов гордо сообщил, что сдачу она может оставить себе, а та потребовала с него доплату в десять копеек. Пока Василий рассеянно копался в карманах в поисках мелочи, Лариса выложила на прилавок десятюнчик и улыбнулась:

– Будете должны.

Тот радостно ответил кивком головы и потащил свою бутылку с тарелкой на соседний столик рядом с Соней и Колбаскиным.

Лариса с радостью присоединилась бы к незнакомцу, но побоялась помешать подруге, у которой, возможно, открывались какие-то перспективы в плане замужества. Поэтому она решила дождаться незнакомца в зале у выхода из буфета для того, чтобы познакомиться с ним.

У Сони действительно что-то намечалось. Колбаскин, начавший разговор с воспоминания о своих детских чувствах, повторился еще пару раз. Потом сказал, что он любил Соню не только в детские годы, после чего добавил, что испытывает такие же чувства к ней и сейчас. Это у него называлось признанием в любви. Делал он свое признание совершенно безотчетно. Поддаваясь первому порыву чувств, всколыхнувшихся после того, как его сосед Усачев проговорился, что собирается жениться на Соне.

Нет, жениться Колбаскин не хотел. Но упустить Соню не мог. Как разбойник на перепутье, видящий, как в одну сторону идет богатый караван, а в другую направляется неохраняемый гарем. Разорваться, что ли?

– Подожди меня пару месяцев! – уговаривал он Соню, не понимая ее отказа. – Ну, что тебе приспичило выходить замуж за этого Усачева?!

Соня не знала, что делать. С одной стороны, ее радовало то, что все-таки этот жадный Усачев склонился в сторону брака, с другой – все еще были опасения, вдруг он передумает, и тогда Колбаскин может оказаться совсем не лишним. Соня тоже находилась на перепутье.

Но так как женщинам легче удается лавировать среди жизненных ситуаций, у Сони получалось раздваиваться гораздо лучше, чем у Колбаскина. Съев пару пирожных, она заявила, что в своем намерении выйти замуж готова лишь к смене жениха.

Колбаскин понял, что этим она не оставляет ему никакой надежды, и пошел за более крепким напитком.

Василий жадно доедал последний кусок вареной колбасы, запивая ее водкой из одноразового стаканчика. Дрожь в коленках прошла, чувство обеспокоенности исчезло, по организму расползлась сладкая истома. После третьей дозы появилось хорошее настроение, совершенно не зависящее от того, придет ли невеста или черт с ней. Василий поднялся, дожевывая, и нетвердыми шагами отправился назад, в торжественно убранную для бракосочетания комнату, где его ожидала неприветливая работница загса.

У выхода он лицом к лицу столкнулся с девушкой, которая ему мило улыбалась. Василий вспомнил, что где-то ее уже видел. Он попытался напрячь зрение, но глаза предательски заволокла истома, и образ знакомой девушки расплылся.

– Лариса, – ласково произнес нежный голос.

После чего Василий все вспомнил. В том числе и свою обиду на то, что та не явилась вовремя. Он взял ее под локоть и повел в комнату.

– Начинайте, – скомандовал Василий, открывая дверь.

И все началось.

В торжественной обстановке нарядная работница загса, намереваясь прочитать целую лекцию жениху и невесте о нерушимости семьи, была остановлена недовольным мужским окриком: «Короче!» Из вредности она сократила ритуал до минимума: потребовала от Ларисы паспорт, штампанула туда печать, взяла документ Василия, отштамповала и его. Внесла их данные в книгу регистраций. Они расписались.

После чего дама сама открыла бутылку шампанского, разлила по бокалам. Они чокнулись за семейное счастье и выпили. Комната в глазах Василия поплыла, как каюта корабля. Лица работницы загса и невесты, вернее, теперь уже жены, исказились до неузнаваемости. Дама заставила его поцеловать молодую жену, Василий поднял на Ларису глаза…

– Не та! – заорал он и упал, как подкошенный.

– Допился, – резюмировала работница загса и собрала документы в портфель. – Ну, вы тут сами разбирайтесь.

И ушла, оставив Ларису с распростертым женихом. Та поняла, что шутка зашла слишком далеко, схватила свой паспорт и убежала.

– Зачем ты это сделала?! – Соня разглядывала страницу паспорта подруги с заветной печатью.

Она сидела в туалете клуба на подоконнике, куда ее практически насильно заволокла Лариса, обещая открыть страшную тайну.

– Не знаю, он мне очень понравился, – та пожимала плечами.

– Разве по этой причине выходят замуж?!

– А чем тебе не нравится причина? Я думала, пошучу немного, а потом признаюсь. Но он совершенно ничего не понял! Вот прикольно!

– Прикольно будет, когда он проспится и обнаружит, что его невеста на самом деле не его жена!

– Чем это я хуже его невесты?! Пусть проспится, тогда и поговорим.

Соня снова завистливо поглядела на штапм.

– На твоем месте должна была быть я.

– Напьешься – будешь!

– Ты что, пила?!

– Да нет, он пил. Это так, к слову.

– Не понимаю, как можно сделать такое на трезвую голову.

– Поэтому и не делаешь, а сидишь и подтираешь нюни у своего Колбаскина!

– Больше не буду. Выйду завтра замуж за Усачева.

Лариса подсела к Соне на подоконник и обняла ее за плечи…

Лариса Годунова нашла своего жениха распростертым на полу торжественно убранной для брачной церемонии комнаты. Рядом с ним медленно увядал симпатичный букетик роз, а на столе кричал проштампованной страницей его паспорт. Лариса вчиталась: «Зарегистрирован брак с…»

– Не я! – закричала она. Но не упала на пол, а принялась трясти бывшего жениха, теперь уже чьего-то мужа, за грудки, пытаясь добиться от него чего-нибудь осознанного.

– Короче, – очухался тот, отмахнувшись от навязчивого образа, который только что приснился ему в жутком сне.

– Что здесь было, что случилось?! – Она трясла Василия, в голове которого и без ее встряхиваний прыгали зеленые чертики, визгливо певшие: «Тили-тили-тесто, совсем не та невеста!»

– Кто такая эта Лариса?! – Она трясла паспортом Василия у него под носом.

Ни на один вопрос Степанцов не мог дать вразумительного ответа. Он хорошо помнил только одно – наконец-то женился. Да какая разница на ком. Главное, дело было сделано. Главное дело в его жизни. Теперь пойдут дети, внуки…

– Какие дети? – орала ему на ухо Годунова. – Так она уже беременна?! Ты от меня скрывал это! Подпольный Казанова! У тебя еще есть дети? Где?!

– В Караганде, – икнул Василий и под звуки танго, доносившегося из зала, свернулся калачиком.

День двадцать пятый. Иди и выходи замуж

Последний прыжок казался самым ответственным. Соня напряглась всеми мышцами тела и рывком оторвала ноги от земли. Прыгнула! Да еще как! Время замедлило ход, и она смогла почувствовать каждый миг своего полета. Соня взмахнула руками, намереваясь взлететь еще выше, но вместо этого забарахталась в воздухе и повалилась вниз. Но упала не на землю, а в объятия довольного Колбаскина.

– Глупый сон, ничего не предсказывает, не бери в голову, – ответила Лариса, когда Соня утром по телефону поделилась с ней увиденным. – Загс работает до шести часов вечера. У тебя уйма времени для того, чтобы найти жениха.

– Как ты себе это представляешь? Если я не смогла найти его за три недели, то найду за один день?

– Не глупи. Вчера ты была согласна выйти за Усачева. Звони ему, предупреждай. Перед загсом нужно еще составить брачный контракт, не забудь. А то Усачев обдерет тебя как липку! И подумай, что ты наденешь? Я бы на твоем месте обула красные шпильки…

– Лариса, вчера ты уже побывала на этом месте. Что собираешься делать сегодня?

– А, это. Мелочи жизни, – она на секунду задумалась, – как-нибудь справлюсь с ними. Думай о себе. Это гораздо важнее.

Действительно, нужно подумать о себе, решила Соня. Следующий звонок она сделала Усачеву, втайне надеясь, что его не окажется дома. Был субботний день, и все тугуевцы разъехались по своим дачным участкам. Даже те, у кого их сроду не было, старались вырваться на природу. Но Усачев просто из вредности сидел дома и ждал Сониного звонка.

– Загс работает до шести вечера, – сообщила ему сухим тоном Романцева, как бы показывая, что ни на что большее, чем уже оговорено, он рассчитывать не может.

– Забегу в пять! – отрапортовал Усачев.

– Лучше раньше, нужно составить брачный договор.

– Я его уже составил! Ты же согласна платить мне тридцать пять процентов из своей зарплаты?