Обвиняется в убийстве - Гарри Картрайт

Обвинение тут же заявило протест, но Доулен разрешил Хейнсу продолжать.

Вопрос: Вы хранили какие-нибудь наркотики в сейфе дома № 4200 на Мокингберд?

Ответ: Нет, не хранил.

Вопрос: Когда вы жили в доме № 4200 на Мокингберд, хранились ли там наркотики в сейфе?

Ответ: Точно не могу сказать. Я не знал, как он открывается.

Вопрос: Вы хоть раз видели какие-нибудь наркотики — кокаин, героин, амилнитрат, любое вещество, которое можно назвать наркотиком, — в доме № 4200 на Мокингберд?

Теперь уже Рафнеру было не до шуток. Весь мокрый от пота, он крепко сжал руки, чтобы удержать дрожь. Даже большая доза валиума, принятая им утром вместо завтрака, уже не помогала. "Позвольте мне, ваша честь, воспользоваться 5-й поправкой", — пробормотал он, обращаясь к судье. Всю оставшуюся часть дня Хейнс задавал один вопрос за другим об употреблении наркотиков в доме № 4200 на Мокингберд, а Рафнер неизменно ссылался на свое конституционное право не отвечать на вопросы, содержащие обвинения против него самого.

Как только первый день его мучений закончился, Рафнер в сопровождении двух репортеров тут же бросился в бар мотеля, в котором остановился. Когда через некоторое время ему предъявили счет на 96 долларов, он сказал, что расплачиваться за это должен Каллен…

Несмотря на все свои неудачи, Шэннон все еще считал, что дела у обвинения идут неплохо. Конечно, показания Рафнера нанесли некоторый ущерб, но он был куда менее серьезным, чем ожидало обвинение. Кое-что оно надеялось еще поправить в ходе перекрестного допроса. Шэннон вряд ли рассчитывал многого добиться в вопросах, касавшихся ложных показаний Присциллы о ее любовных похождениях с Рафнером, но был уверен, что сможет исправить положение в том, что касается Карми Грин и алиби, которое Рафнер постарался обеспечить себе во что бы то ни стало. Больше того, Шэннон даже надеялся отыграть очко у защиты в ходе перекрестного допроса Рафнера.

Когда на другой день Шэннон приступил к допросу, то увидел перед собой значительно более собранного Рафнера.

Вопрос: Вы опасались за свою жизнь в конце 1976 и начале 1977 года?

Ответ: Да, опасался.

Вопрос: Вы боялись, что в один прекрасный день уже больше не проснетесь?

Ответ: Да, боялся.

Вопрос: Вам говорили, что игра ведется по большому счету и что есть люди, которые могут свалить вину за это двойное убийство на вас?

Ответ: Да, говорили.

Вопрос: Вам говорили это один раз или многократно?

Ответ: Много раз.

Вопрос: Вам говорили когда-нибудь, что защита собирается приписать все это вам?

Ответ: Не раз.

Вопрос: И вы были обеспокоены именно этим, когда пришли к Карми Грин?

Ответ: Да, этим.

Вопрос: Вам говорили когда-нибудь, что защите будет легче, если вас обоих [Рафнера и Грин] устранят?

Ответ: Да, говорили.

Вопрос: Вы сказали об этом Карми Грин?

Ответ: Да, сказал.

Вопрос: Вам говорили, что план защиты состоит в том, чтобы свалить все это на покойника?

Ответ: Да, говорили.

Вопрос: А вам говорили, что мертвый ничего не скажет?

Ответ: Уж это-то я и сам знаю.

Шэннон знал, что защита будет по-прежнему указывать пальцем на Хораса Коупленда, но его сейчас волновало другое: он хотел, чтобы присяжные хорошенько запомнили: "мертвый не скажет". Алиби Рафнера было таким же сомнительным, как и алиби Каллена, а Коупленд уже не мог защитить себя. Совершая в тот вечер очередную пробежку по дорожке за гостиницей "Хилтон", Шэннон вдруг подумал: стратегия защиты элементарно проста — кто угодно, только не Каллен.

В течение последующих дней защита вызвала нескольких свидетелей, чтобы установить, что Присцилла дала отнюдь не правдивые показания о Стэне Фарре и что у Хораса Коупленда были основания убить Фарра. Доулен в свое время отложил допрос Санди Гатри Майерс о ее случайной встрече с Присциллой в приемной у врача, но теперь разрешил допросить ее. Поскольку защита стала утверждать, что эти показания Санди Майерс опровергнут ранее сделанное заявление Присциллы, Доулен разрешил допросить ее в присутствии присяжных о разговоре, состоявшемся между этими двумя женщинами за два дня до убийства.

По словам Майерс, Присцилла начала разговор, поинтересовавшись, как чувствует себя в тюрьме Лэрри Майерс. "Затем, — продолжала Майерс, — она вдруг вся сжалась и сказала: "Должно случиться нечто ужасное". Я спросила, имеет ли это отношение к ее разводу, на что она ответила "нет", добавив, что не может обсуждать этот вопрос в приемной у врача". Как только она сказала это, судья Доулен попросил присяжных покинуть зал суда, разрядив тем самым обстановку. Ранее, когда Хейнс спросил у Рафнера, угрожал ли тот когда-нибудь Присцилле или Стэну Фарру, тот ответил: "Это ложь!" Однако Санди Майерс заявила, что как-то утром в марте 1975 года она сидела с Рафнером на кухне в особняке и видела, как того выводит из себя невеселая перспектива уступить место Стэну Фарру. По словам Майерс, Рафнер сказал тогда: "Я еще доберусь до этого сукина сына и до этой потаскухи". Майерс также припомнила, что через несколько недель после убийства случайно столкнулась с Рафнером в приемной д-ра Саймонса. Рафнер сказал ей тогда: "Им не удастся пришить все это мне. Причем здесь мои угрозы Присцилле и Стэну? У меня теперь есть отличное алиби".

Для подтверждения своего заявления о том, что до событий 2 августа Присцилла сильно нервничала, по-видимому, ожидая каких-то неприятностей, защита вызвала в суд Сильвию Мик, частного детектива. Та сказала, что, судя по всему, Присцилла "предчувствовала" надвигавшуюся опасность, поскольку 5 июля наняла Мик своей телохранительницей. Дебби Пэттон, подруга Присциллы, показала, что 31 июля та была, по-видимому, "чем-то очень взволнована и обеспокоена". Весной и летом 1976 года Дебби Пэттон была постоянной посетительницей бара "Райнстоун ковбой". Она сказала, что не раз видела, как Стэн Фарр и Хорас Коупленд разговаривали о чем-то в задней комнате бара. Примерно в то же время она как-то открыла сумочку Присциллы, чтобы взять оттуда губную помаду, и увидела там посеребренный пистолет.

Беки Берне, официантка из Форт-Уэрта, рассказала, как однажды на кухне бара "Райнстоун ковбой" увидела, что Фарр и Коупленд нюхали кокаин в компании популярного певца в стиле "кантри" Дэвида Аллана Коу. Несколько раз она видела, как Фарр и Коупленд пересчитывали крупные суммы денег. Она знала, что весной 1976 года они оба "делали какие-то ставки" в яхт-клубе "Пеликан-бэй".

— Вы знали, что, помимо других занятий, Хорас Коупленд занимался сбытом наркотиков? — спросил Хейнс.

— Да, я знала, что он этим занимался, — ответила Беки Берне. Она также сказала, что Фарр и Коупленд несколько раз выезжали вдвоем в другие города, а однажды отправились в Мехико.

Затем защита вызвала еще одну бывшую официантку бара "Райнстоун ковбой", Поли Уэр, с которой Хорас Коупленд был одно время близок. Та рассказала, что с октября 1975 по январь 1976 года жила с Коуплендом. Примерно через месяц после их разрыва она вдруг узнала, что Коупленд женат. В июле 1976 года между ними произошла ссора, во время которой Коупленд сильно избил ее. Тогда она обратилась к адвокату Болдуину с просьбой возбудить дело против своего бывшего любовника.

Болдуин, выступивший с показаниями вслед за Уэр, сказал, что вызывал Фарра в качестве свидетеля по этому делу, но тот отказался давать показания в суде, так как боялся мести Коупленда. По словам Болдуина, Фарр сказал тогда: "Вы просто не знаете Хораса. Если он сам этого не сделает — сделают другие". Под "другими" он, очевидно, понимал приятелей Коупленда.

К этому моменту защита точно установила, что Фарр и Коупленд были близко знакомы, а это противоречило утверждению Присциллы, будто они едва знали друг друга. Присцилла, например, заявила, что Хорас Коупленд никогда не бывал в особняке, но защита вызвала свидетеля Рэнди Гармена, бывшего футболиста университетской команды, который показал, что как-то сопровождал Коупленда и его сына Рика на вечеринку в дом № 4200 на Мокингберд. Гармен не помнит, чтобы кто-то употреблял наркотики, но в какой-то момент он видел, как "Хорас и Присцилла Дэвис вошли в маленькую комнату и закрыли за собой дверь". У присяжных складывалось впечатление, что Фарр и Коупленд что-то замышляли. Об этом свидетельствовали и поездка в Мехико, и то, что несколько свидетелей видели, как они нюхали "белое порошкообразное вещество", и крупные суммы денег, о которых вспоминала Беки Берне. Другие свидетели показали, что Присцилла подозревала, что Фарр потихоньку уносит вещи из особняка. Фарр не раз называл ее своей "кормилицей" и своим "капиталом". Да тут еще эти рассказы об исчезновении денег из кассы бара "Райнстоун ковбой"…