Наместник - Наталия Белкина

— Вот что, Ириша. Раз он старик, то тебе действительно не пара. Ты у нас красавица такая, умница. Чего тебе сохнуть по какому-то старцу? Давай-ка сходим опять к Фионе-то Игнатьевне, пусть она тебя от него отворожит.

Я разочарованно вздохнула и со знанием дела заверила бабулю:

— Она не сможет этого сделать.

— Сможет, сможет! Она и не на такое горазда. Я слышала, что ведьмы будто бы приносят жертву Диду, чтоб он влюбленных друг от друга отваживал.

— Кому?

— Дид, не слышала о нем что ли?

Слышать-то я о нем, конечно, слышала, но ни разу не встречала. Он жил отдельно от всех в Дремучем Лесу, почти никогда не вылезал из своей норы, был угрюм и капризен. А знаменит Дид был тем, что частенько расстраивал планы Ладо и Лелио. О нем говорили, что однажды он не поленился и, собрав в Дремучем Лесу всех до единого комаров, клещей и мух, выпустил их в Тварном мире. А сделал он это единственно для того, чтоб они мешали влюбленным проводить вместе лунные ночи. Повлияло ли это на число любителей ночных свиданий, сказать было сложно, но с тех пор по Ту Сторону никакой мошкары нет и в помине, зато в мире людей ее предостаточно.

— А что за жертву ему приносят? — спросила я бабушку, дивясь ее осведомленности.

— Да жертва пустяки! Дид — сластена. Дай ему сахару, да скажи, кого отвадить. Всего и делов.

Я посмотрела на бабу Сашу с интересом.

— А ты что веришь в это, бабушка? — справилась я у нее.

— Как же не верить, когда так оно и есть, — совершенно серьезно ответила она. — Вот за печкой у нас живет домовой, а в бане — банник.

— Ты их видела?!! — совершенно изумилась я.

— Видела, — шепотом ответила мне старушка и тут же поведала о внешнем облике Макара и Чушки, причем довольно таки точно.

Я совсем было растерялась, не зная, что и думать. Мне даже показалось, что бабушка знает гораздо больше, чем я думала. Но потом я все-таки уверенно покачала головой.

— Бабуля! Двадцать первый век на дворе! О чем ты?!!

— Ну и что, что двадцать первый век! — возразила она. — Машин разных напридумывали, телевизоров, лекарств. А от любви так средства и не нашли. Вот и ходят люди к бабкам-знахаркам да ворожеям.

В этом она была права.

Однако снова идти к Матушке Заварзузе, которую бабушка считала Фионой Игнатьевной, я наотрез отказалась, сославшись на свое полное неверие в разного рода привороты и отвороты. Обещав бабуле забыть свою тоску самостоятельно, без помощи колдуньи, я решила посетить Дида лично. Для этой цели в сельской лавке был прикуплен килограмм шоколадных конфет в яркой обертке. Шансы мои, я чувствовала, были не слишком велики, поскольку Дид не на многое был способен, но возможно ему понравятся мои конфеты. И я должна была хотя бы попытаться… разлюбить Гавра. Мне будет нужна ясная голова в тот день, когда будет решаться моя судьба. Как бы хорошо было завтра взглянуть на него совсем другими, трезвыми глазами, не понимая, что могло меня в нем раньше привлекать. Однако на самом деле мне не хотелось этого. Совсем не хотелось. Влюбленные, не смотря ни на что, всегда надеются на счастье…

— Куда ты опять? — запричитала бабушка, увидев, что я одеваюсь. — Покоя тебе нет. И дома ты перестала бывать.

— Гуляю, пока каникулы, — торопливо объясняла я, собираясь.

— Смотри, живот не нагуляй! — строго наказала она мне.

Я позвала домового и велела ему отвлечь бабушку, чтоб она не заметила, как я исчезаю в терраске. И через несколько секунд на кухне что-то загрохотало, разбилось со звоном, громко заверещал наш кот Охламон и стремглав промчался мимо меня на улицу. За ним с боевым кличем "вот я тебе сейчас задам" и веником в руке пронеслась и скрылась во дворе баба Саша. Воспользовавшись этой кутерьмой, я проскользнула в терраску…

Землянку Дида Троя обнаружила не без труда. Он прятался в густом ельнике в стороне от всех просек. Тут же мы увидели и его самого. Сидя на крыше своего блиндажа, Дид яростно грыз белоснежные куски сахара. Видимо до меня у него уже кто-то побывал. Увидев нас, он остановил черную сморщенную ручонку на полпути ко рту, испугавшись, но нисколько, однако, не удивившись. Неужели он ждал меня? Я показала ему кулек с конфетами и кратко объяснила свою просьбу.

Дид выслушал меня участливо и, с вожделением обозрев нарядный кулек, задумался на несколько минут. У меня в это время появилась возможность подробней рассмотреть его самого. Не даром он скрывался от всех: внешность его была действительно неблагодарной. Он был резкой противоположностью симпатяги Лелио. Черные всклокоченные волосы торчали дыбом, а лицо было перемазано то ли сажей, то ли смолой, отчего походило на стариковское. Одеяние его было каким-то образом сооружено из еловых шишек и прикрывало целиком его маленькую тучную фигурку до самых босых ступней.

Поразмышляв, как я поняла, лишь для вида, Дид решительно отказался помочь мне:

— Почему? — поинтересовалась я.

— Ты конечно можешь пригрозить мне, — сказал он пристально глядя на кулек, который я положила у его землянки, — только я все равно не смогу ничего сделать для тебя. Одно дело люди или дремучие, а с Гавром я тягаться не в силах.

— Причем тут он? Я же о себе говорю.

— Так и я о тебе, — подтвердил Дид. — Не могу я и все.

— Разве ты не хочешь досадить Лелио? Я уверена, что это его рук дело, — попыталась я убедить упрямца, напомнив о его же интересах.

— Не могу я, — со страданием глядя на конфеты, повторил Дид.

— Да почему? Можешь ты внятно объяснить?

— Отвечай! Не видишь что ли с кем разговариваешь?!! — рыкнула Троя.

— Подожди, — сказала я ей тихо, — а то вообще убежит. А мне еще кое-что выяснить у него надо.

Я уже не надеялась уломать Дида, но теперь мне нужно было понять, отчего он не сделает даже попытки помочь мне. И чего или кого он боится?

— Кто был здесь до меня? — задала я вопрос твердым тоном.

— Да, мелочь одна, — ответил Дид, честно глядя мне в глаза и пряча остатки сахара под свой балахон.

— Мелочь? Ты уверен? Это не тот, о ком я сейчас подумала? — наседала я.

— Почем мне знать, о чем ты думаешь, — парировал лукавый карлик.

Я поняла, что ничего больше не добьюсь от него, а применять силу мне не хотелось. Все-таки я слыла доброй наместницей. Дремучие уважали меня за это. Так я по крайней мере думала. Мне ничего не оставалось, как уйти ни с чем.

— Постой, госпожа, — услышала я мученический голос Дида, когда собралась уже отправляться домой, — ты кое-что забыла.

Я поняла, что он о конфетах, и махнула рукой:

— Оставь себе.

— Но я не могу принять дар за то, что не сделал!