Сеанс - Джон Харвуд

Пока я стояла так, решая, идти мне дальше или повернуть назад, на гребне холма передо мной появилась фигура всадника, направлявшегося куда-то влево от меня. Он остановился, будто осматривая открывшуюся перед ним панораму, потом повернул коня и, сильно меня встревожив, направился прямо в мою сторону. Не зная, что предпринять, я стояла недвижимо, с колотящимся в груди сердцем, а конь все приближался, пока наконец я не разглядела, что фигура в седле — высокий мужчина с черной бородкой, а затем — что это не кто иной, как Магнус Раксфорд.

— Я подумал, что узнал вас, мисс Анвин. Это место слишком пустынно для одиноких прогулок, — произнес он, подъезжая и останавливаясь в нескольких шагах от меня. Он был одет как сельский сквайр, собравшийся на охоту, — короткая черная куртка для верховой езды, широкий белый галстук, красновато-коричневые бриджи и начищенные сапоги.

— Мне хотелось побыть одной, — сказала я, и тут же пожалела о своих словах — они прозвучали слишком откровенно.

— Тогда простите, что нарушил ваше уединение, — сказал он, улыбаясь мне с седла, но не делая ни малейшего движения, чтобы повернуть коня. У меня снова возникло неприятное ощущение, что мои мысли лежат перед ним как на ладони.

— Я не это имела в виду, сэр, только… — я не знала, что еще сказать.

— Тогда, если я вам не мешаю, вы позволите мне вас сопровождать?

— Благодарю вас, сэр, но я сегодня уже довольно далеко зашла. Мне пора возвращаться в Чалфорд, а это уведет вас далеко в сторону от вашего пути.

— Никоим образом, мисс Анвин: я буду счастлив, если вы мне позволите, а мой конь обрадуется возможности отдохнуть.

Он хочет расспросить меня о моей «подруге», подумала я. Слова вежливого отказа уже вертелись у меня на языке, когда я сообразила, что мне ведь нужно попросить его не говорить о моей помолвке, так что я согласилась. Он сразу же спешился и пошел рядом со мной, ведя коня в поводу. Я почувствовала облегчение от того, что он не настаивал, чтобы я опиралась на его руку.

Поначалу мы — или, скорее, он — вели легкий разговор о том, о сем, а я тем временем собиралась с духом, чтобы — ради Джорджа и Ады — обратиться к нему со своей просьбой. Он только что ездил в Холл, сказал он мне, чтобы посмотреть, что можно там сделать: заключение о кончине его дяди Корнелиуса вот-вот будет вынесено, хотя пройдет еще много месяцев, прежде чем суд официально утвердит завещание. Я вспомнила, как он говорил, что Холл был бы идеальным местом для его эксперимента с ясновидением, и это еще больше лишило меня храбрости. Однако, несмотря на мое смущение, мне пришло в голову, что такой случай, как сейчас, может больше никогда не повториться. Он рассказывал нам об огромных возможностях месмеризма в излечении нервных болезней; он догадался — я была уверена в этом, — что я говорила о себе самой, так почему же не спросить у него, не знает ли он какого-либо лечения, которое могло бы избавить меня от новых посещений? Эта мысль все больше занимала меня, и мои ответы становились все более и более рассеянными, так что было совершенно естественно, когда он спросил, не встревожена ли я чем-нибудь.

Нерешительно, мучаясь дурными предчувствиями, я рассказала ему о моих посещениях, начиная с хождений во сне и падения с лестницы, до момента узнавания в гостиной неделю тому назад. Он слушал очень внимательно, мне даже показалось, — с восхищением, задавая очень мало вопросов, пока я не закончила свой рассказ.

— Я надеюсь, вы понимаете, сэр, — сказала я в заключение, — что это… этот недуг глубочайшим образом меня тревожит. Вы упомянули, когда обедали у нас, возможное повреждение мозга — лезию мозга, — которое со временем само собой излечится, но если существует какое-то быстродействующее средство от этих посещений, я была бы вам очень признательна, если бы могла о нем услышать. У меня очень мало денег и, скорее всего, я не могла бы заплатить за лечение, но мне было бы легче, если бы я хотя бы знала…

— Моя дорогая мисс Анвин. — прервал он меня чуть ли не обиженным тоном, — позвольте мне заверить вас, что мои профессиональные знания — в полном вашем распоряжении. Помимо всех иных соображений, ваш случай, с точки зрения моего опыта, совершенно уникален, и помочь вам любым доступным мне способом для меня и честь, и привилегия.

Однако позвольте мне признаться, что, если бы вы не решили так твердо избавиться от ваших — как вы их называете — посещений, мне было бы чрезвычайно интересно посмотреть, что за этим последует. В позапрошлый вечер я говорил о травме мозга, а затем о ясновидении; сегодня, слушая ваш гораздо более полный рассказ, я более чем когда-либо убеждаюсь, что эти два явления вовсе не обязательно несовместимы. Разумеется, нам до сих пор наверняка неизвестно, существует ли ясновидение — эти водные пространства еще не нанесены на карту, — но не волнуйтесь, мисс Анвин, я сделаю все, что в моих силах, чтобы эти посещения не повторялись. Месмерическое внушение, как мне думается, самый многообещающий путь, хотя мне нужно будет подумать, что именно следует внушить… Я еще несколько дней пробуду у мистера Монтегю; если вам угодно, я мог бы навестить вас в пасторском доме… Впрочем, нет, я настаиваю, с единственной оговоркой — позволите ли вы мне попытаться лечить вас, зная, что я не могу абсолютно гарантировать, что лечение будет успешным.

Он отмахнулся от всех моих возражений по поводу нежелания причинять ему излишние неудобства или отнимать у него время и заверил меня, что все это будет храниться в строжайшей тайне между нами; именно он предложил, чтобы я — если я не хочу беспокоить Аду и Джорджа состоянием моего здоровья — сказала им, что лечение должно избавить меня от головных болей. Разговор закончился моим согласием на то, чтобы он приехал в пасторский дом в три часа пополудни послезавтра.

— Я хотела бы попросить вас еще об одной любезности, сэр, — сказала я. — По… по разным причинам мне думается, что было бы лучше, если бы мы с мистером Рейвенскрофтом не объявляли о своей помолвке до тех пор, пока моя сестра Софи не выйдет замуж, а это должно произойти в ноябре. Поэтому я была бы очень благодарна, если бы эта новость осталась здесь, в пределах нашего небольшого круга…

— Но разумеется, мисс Анвин, — ответил он, — и если вы желаете, я упомяну о вашей просьбе мистеру Монтегю. А теперь, когда уже виден храм Святой Марии, я не стану более нарушать ваше уединение. До пятницы, мисс Анвин, и мои самые лучшие пожелания мистеру и миссис Вудворд. — Еще раз отмахнувшись от моих благодарностей, он ловко вскочил в седло, пришпорил коня и поскакал к дороге на Олдебург.

Я ожидала, что он проводит меня до самого пасторского дома, и почувствовала облегчение оттого, что мне не придется сразу объяснять его присутствие. И все же его неожиданное прощание оставило у меня такое чувство, будто в нашей встрече было что-то неясное, тайное. И только когда он почти скрылся из вида, я сообразила, что он никак не мог узнать меня на том расстоянии.