Метод отстрела - Кирилл Казанцев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он говорил громко, не сдерживая голоса, не делая из своих намерений тайны. Бобошеров, прекрасно понявший, что речь идет именно о нем, затрясся, отступил на самый край скалы:
– Не трогайте меня! Я – русский разведчик! Вы теперь сами знаете, что я говорил правду! Этот человек…
Он вытянул палец в сторону церэушника – и тут же получил от того увесистый хук справа. Несколько секунд, взмахивая руками, как птица крыльями, балансировал на краю обрыва. Но все же сумел удержаться и даже сделать два торопливых шага вперед. Упал на четвереньки, оказавшись у самых ног своих пленителей. Дрожа всем телом, повторил заветную формулировку:
– Я – российский разведчик…
– Плевать! – махнул рукой Артем. – Мне без разницы.
Свистнуло выходящее из ножен лезвие ножа…
– Погоди. – Пальцы Оболенского сжали ладонь Артема.
– Ты чего? – удивленно взглянул Рождественский на товарища.
– Инициатива этой поездки исходила от меня, – спокойно объяснил Максим. – И я думаю, будет только справедливо, если точка в этой истории будет поставлена тоже мной.
– Послушайте! – торопливо забормотал Бобошеров. – У меня есть деньги! Очень много денег! Если вы меня отпустите, я их отдам вам! Все!
На его слова просто никто не обратил внимания. Зато между наркобароном и остальными членами команды неожиданно встал Дед.
– Мужики! – горячо начал он. – Я прошу вас! Отдайте его мне!
– А у тебя к нему что? – поинтересовался Максим.
– Я три года ждал этого дня! – все так же горячо продолжал Шовкат. – Три года! Он должен умереть от моей руки.
– Почему?
– Он… – Шовкат с ненавистью взглянул на Бобошерова. – Я потом все объясню. Отдайте!
Артем и Максим переглянулись. Оболенский пожал плечами, усмехнулся:
– Восток – дело тонкое…
– Давай, – кивнул Деду Артем.
Тот просиял, как будто его орденом наградили.
– Спасибо! – В его руке появился нож. Он развернулся к Бобошерову.
Тошали по-паучьи, на четвереньках, быстро отбежал немного в сторону.
– Неужели вы позволите убить безоружного?! – закричал он, обращаясь к Артему.
Тот равнодушно пожал плечами. Однако всех удивил Дед.
– Скопа, – обратился он к Василию. – Дай ему нож.
– Зачем?!
– Дай. Хоть он и жил, как пес, но пусть умрет, как мужчина. – С этими словами Шовкат аккуратно отложил в сторону свой автомат и начал снимать «разгрузку».
Скопцов вопросительно посмотрел в сторону старших товарищей: а каково будет их мнение на этот счет? Артем вновь пожал плечами. Максим хмыкнул:
– М-да. Не перевелись еще лыцари на Украине… Ну, и в Таджикистане тоже…
– Дай, дай, – повторил Дед. Он сбросил «разгрузку» и сделал несколько шагов в сторону. Боевой нож в его руке, казалось, зажил своей собственной жизнью, без участия в ней владельца. Развернулся лезвием к большому пальцу, тут же вернулся в обратный хват. Еще раз…
Василий вытащил свой нож и бросил его на камень перед Бобошеровым. Тот несколько секунд переводил взгляд с лежащего перед ним лезвия на лица членов команды, надеясь найти в них сочувствие. Но…
– Хорошо. – Он взял нож и встал на ноги. – Хорошо, Шовкат. Пусть будет так, как ты хочешь.
Поняв, что просить о снисхождении бесполезно, наркоторговец резко изменился. Взгляд – голодного хищника, движения скупые, экономные. Он явно держал нож в руке не впервые и умел с ним обращаться. Что, впрочем, неудивительно для человека, выросшего в горной стране.
Члены команды образовали круг, в центре которого медленно сходились противники.
5
– И где наш человек? – Советник Смит, выпучив по-рачьи глаза, смотрел на командующего базой.
– Его нет в кишлаке. – Командующий невольно отвел глаза. – Нет ни его самого, ни трупа. Он пропал без вести.
– Вы хотите мне сказать, что он уведен этими дикарями в горы?
Командующий едва сумел сдержать рвущийся наружу тяжелый вздох.
– Я… Не знаю, – признался он наконец.
– Вы, – советник Смит особенно подчеркнул обращение, тем самым проводя разделительную линию между собой и этим военным, – положили кучу своих людей, потеряли боевую технику, потратили черт знает сколько времени всего лишь для того, чтобы сказать «не знаю»?!
«Сволочь! – уже в который раз за этот долгий день подумал командующий. – Господи, ну какая же сволочь!»
Ему была отвратительна сама мысль о том, что приходится оправдываться перед этим человеком. И тем обиднее было оправдываться.
– Утром рейнджеры начнут преследование… – попытался он что-то объяснить.
– Кого собираются преследовать ваши рейнджеры?! – презрительно скривил толстые губы советник. – Где они собираются преследовать?! В какую сторону идти?!
У командующего не было ответов и на эти вопросы.
– Часть дикарей убежала в горы, – начал объяснять он. – Я думаю, что они увели нашего человека с собой. Как заложника. И рейнджеры…
– Ваши солдаты, – брезгливо произнес советник, – не сумели выполнить поставленную перед ними задачу. Не смогли выполнить задание. Думаю, вы понимаете: мне придется доложить в Вашингтон о вашей неспособности выполнять стоящие перед вами задачи.
– Утром мы поднимем в воздух вертолеты, – торопливо забормотал командующий. – Мы прочешем все эти горы! Но ваш человек…
– Да, кстати, – советник словно вспомнил о чем-то не особо значительном, – эта деревня… Пусть авиация уничтожит ее. Вместе со всем тем сбродом, что там живет. Дикарям надо показать, на чьей стороне сила. Разгромов наших войск, подобных дневному, больше быть не должно. Вы поняли меня?
– Да, советник, – склонил голову командующий.
– Надеюсь, хоть с этим вы сумеете справиться…
Советник Смит, сохраняя достоинство, направился к двери. Уже в створе дверей на мгновение остановился, задумался:
– Хорошо. Дайте приказ вашим рейнджерам. Пусть попробуют спасти нашего человека. Но учтите – это ваш последний шанс…
6
Противники медленно перемещались по кругу, присматриваясь друг к другу. Атаковать ни один, ни второй не спешил. Нож – вещь опасная. Даже если и не убьет с одного удара, то вывести из строя может. И ни Шовкату, ни Тошали сейчас нельзя было потерять подвижность. И для того, и для другого это равносильно смерти.
– Шовкат, – быстро облизнув губы, сказал Бобошеров, – а мне понравилась твоя сестра. Очень понравилась. И мне, и Новрузу. И остальным моим людям…
Максим с Артемом быстро переглянулись. Эта сволочь Бобошеров вел себя правильно. Вывести противника из состояния душевного равновесия, заставить его действовать, руководствуясь не рассудком, расчетом и опытом, а под влиянием эмоций – это уже половина победы. А тут еще люди восточные, горячие, вспыльчивые…
Артем аккуратно передвинул автомат. Дульный срез – как бы невзначай – неспешно следовал за Бобошеровым, отслеживая каждое его движение. Конечно, поединок – красиво, романтично, нет слов. Как в кино. Но жизнь остается жизнью. И потерять еще одного члена команды Артем не хотел. Любая потеря в сложившихся условиях уменьшает шансы на выживание всех остальных.
– …Ты знаешь, а ей тоже понравилось, Шовкат! – продолжал Тошали, слегка поигрывая ножом. – Ей очень понравилось. Она так кричала, просила еще! Я потом продал ее за очень хорошие деньги…
Дед, слегка согнувшись и удерживая руку с ножом полусогнутой, чуть на отлете, плавно перемещаясь, двигался по часовой стрелке. Лицо вроде бы бесстрастное, никаких следов эмоций. Правда, желваки на скулах перекатываются туда-сюда. И зубы сжаты.
Первым не выдержал Бобошеров – все же нервишки оказались послабее, чем у бывшего разведчика. Прыгнул вперед, взмахнул рукой с ножом, целясь в горло. Шовкат стремительно сместился назад и в сторону. Наркобарон, отсекая возможную контратаку, махнул ножом слева-вниз-направо. И сразу же, практически одновременно с этим блокирующим ударом, попытался достать Сабирова левой ногой по нижнему уровню. Шовкат кульбитом ушел направо, в противоположную удару сторону. Бобошеров, с маховым ударом ножа наотмашь, резко развернулся лицом к оказавшемуся за его спиной противнику. Но не успел – Дед уже вышел в стойку и был готов к отражению новой атаки.
– Чего он тянет? – недовольно пробормотал вполголоса Рождественский, не забывая контролировать перемещения Бобошерова стволом автомата.
– Все правильно, – сквозь зубы прошипел Максим. – Не рискует. Бережет себя.
Оба «спеца» прекрасно понимали – Бобошеров ножом работать не умел. Вполне возможно, он был бы просто хорош, даже великолепен с ножом в руках против пары-тройки безоружных. Но как боец он ничего из себя не представлял. Правда, и Шовкат пока что ничем себя не проявил… Но хотя бы по тому, как он двигался, можно было понять – в таких схватках он не новичок.
И вторую атаку тоже начал Тошали. Шаг вперед, выпад, маховое движение к горлу… На этот раз Шовкат не стал отпрыгивать. Ушел под удар, вперед-вниз. Короткое движение руки, блеснуло лезвие ножа. Перекат в сторону.
