Ненаглядная жена его светлости (СИ) - Зика Натаэль

– Ну-у...Конечно, чем скорее всё сделать, тем быстрее её светлость поправится.  Но поскольку самое благоприятное время мы уже упустили, – мужчина осуждающе посмотрел на экономку, – из-за ягод фликсы, между прочим! – то два месяца погоды не сделают. Если раньше можно было исправить кость  вытягиванием ноги с помощью грузов и специальных снадобий, то теперь только ломать  и  заново сращивать.  Я мог бы приступить хоть завтра, но поскольку это серьёзная операция, то без разрешения его светлости не обойтись. Да и, надо признаться,  именно  сейчас  у меня есть другие, по-настоящему неотложные дела – подошло  время сбора соцветий  наперстянки, плодов горчака и лепестков фреции.  Мне придётся покинуть замок на две-три недели.  Но что я подумал, если всё равно придётся ломать кость, то к чему спешить? Сейчас или через полгода – результат будет одинаков.

Лекарь  посмотрел на стену, потом перевёл взгляд на потолок и вернулся к графине.

– Предлагаю не беспокоить герцога по таким пустякам. Подождём два месяца, как раз заготовлю свежие травы, наварю  снадобий, приготовлю мази... И постараюсь ко времени лечения её светлости  освободить пару недель, чтобы ничто меня не отвлекало.

С последними словами гер Ханц изобразил лёгкий поклон  и направился в сторону лестницы.

Адель выдохнула, на пару мгновений прислонившись к косяку – Всевидящий явно на её стороне!

Два месяца можно не переживать, а там...

Или герцогиня одумается и переедет в поместье.

Или герцог окончательно  возненавидит навязанную жену.

А лучше и то, и другое одновременно.

Есть третий вариант, но его она даже рассматривать не будет, потому что не намерена  упускать свой шанс.

Им было так хорошо вместе, Арман не сможет об этом забыть! И у неё есть целых два месяца, чтобы вернуть его внимание...Она обязательно справится!

А дальше...дальше будет видно.

Глава 23

Графиня отбыла, и Софья мысленно перекрестилась – надо же,  всё получилось!

Она не надеялась, что сумеет не только  легко избавиться от экономки, но и из врагинь перевести ту в собственные пособницы. Герцогиня в отставке переживала, что после её отказа уехать графиня вернётся вместе с герцогом.  И под ехидные взгляды любовницы Арман вытащит Соню из дома и силком усадит в карету.

Однако леди Адель явно не горела желанием сообщать его светлости о путанице, и Софья не преминула этим воспользоваться.  Правда, пришлось применить не совсем честный приём – экономку немного  пошантажировать.

– Я сделаю всё, что от меня зависит, чтобы вскружить милорду голову, – заявила Соня опешившей леди Адель. –Даже не сомневайтесь, что у меня это получится!  Он ко мне неравнодушен, и  наша с ним ночь тому доказательство! Я уведу его у вас, если вы решите поступить по-своему. Но оставлю в покое, даже оттолкну, если прикроете.

Графиня  отшатнулась,  побледнела, бросила в Соню режущий взгляд. И выдвинула своё предложение.

– Хорошо. Я... я согласна, но с одним условием – вы никогда, ни при каких обстоятельствах не напомните его светлости о позапрошлой ночи!

Вообще-то Софья этого делать и не собиралась.  Если мужчина  захочет, он сам заговорит  или как-нибудь иначе напомнит, как им было хорошо.  Но заводить разговор первой? Ни за что!

Софья ощутила, что по щекам снова прокатилась волна жара.

Впрочем,  Арман может и не вспомнить о ночном безумии. Это для неё произошедшее явилось откровением, а у герцога таких, как она, наверное, десятки были. Для опытного мужчины такая  ночь, как и женщина,  просто одна из многих.  А у неё, у Сони,  он  во всём оказался первым. И единственным.

Во всяком случае пока.

Поэтому она хотела бы бережно сохранить воспоминания. Слишком личные. Слишком дорогие, чтобы  делиться ими с тем, для кого  их единение ничего не значило.

Но сообщать об этом леди Адель герцогиня не собиралась.  Та ей не друг,  та ей – первый враг. И если врагу что-то надо, разумнее сначала просчитать возможную выгоду или вероятный вред для себя, а потом уж соглашаться.

– Почему это? – Софья постаралась выгнуть бровь, как это делал Арман.

Адель перекосило, но графиня смогла воздержаться от комментариев.

– Или вы даёте мне клятву, или я прямо отсюда еду к его светлости, – леди подняла голову, и Соня поразилась, какое вымученное у неё выражение глаз. – Дочь смотрителей одарённая, она скрепит договор магией.

Похоже, экономку на самом деле здорово припекло.

– Клятву? Магический договор? Не слишком ли много внимания к ничего не значащему, по вашим же словам, событию? Леди, мы с вами не подруги и, положа руку на сердце, вряд ли хоть когда-нибудь ими станем. Но я отказываюсь играть вслепую. Или вы мне всё объясняете, и тогда я подумаю над вашим предложением. Или мы остаёмся каждая при своём.

Графиня с ненавистью посмотрела на Софью и на секунду прикрыла глаза, словно от боли.

– Хорошо. Вы правы, в данный момент мы с вами зависим друг от друга. Вы хотите остаться здесь, и чтобы вас какое-то время никто не трогал. Так?

– Предположим.

– А я хочу, чтобы мой Арман забыл о вас! О вас и своей... ошибке!  Да, та ночь была ошибкой! Он же выпил, верно?

Соня отвела взгляд.

– Верно, – с горечью повторила Адель. – На трезвую голову милорд бы мне не изменил.   На наше с вами счастье, утром он не помнил, с кем делил постель. Вино выветрилось, прихватив с собой память, и для всех  это лучший исход!

– Почему? – Софья не  собиралась спрашивать, но вопрос вырвался сам по себе.

– Потому что Арману будет стыдно передо мной и неловко перед вами.  Вы же не хотите, чтобы он возненавидел вас ещё больше? Да и мне  не хочется ловить его виноватый взгляд... Сейчас, когда вы покинули замок, у нас есть возможность вернуть прежние отношения,  но воспоминания будут их отравлять. Брачная ночь не считается, ведь молодой муж обязан завершить ритуал и подтвердить брак.  Я  настаиваю – вы обещаете  молчать, и тогда я помогу вам.

–Допустим, вы говорите искренне, хотя  я в этом сомневаюсь, – после непродолжительного раздумья ответила Софья, – но герцога-то здесь нет!  Как я могу ему что-то рассказать, если я тут, а он остался в замке?

– К сожалению, рано или поздно милорду придётся снова вас навестить, – Адель страдальчески искривила губы. – Например, он решит убедиться, что его жена в порядке, и я не смогу его отговорить или остановить. А ещё над  нами висит ристово условие договора.

– Ребёнок?

– Ребёнок. К счастью, он не требуется прямо сейчас.

– А когда?

– В течение пяти лет после свадьбы.

– Не знаю, что вы обо мне думаете, Адель, но я тоже не в восторге от сложившейся ситуации, и лично вам зла не желаю, – Соня посмотрела на графиню. – Но мне совершенно не нравится, что мой распоряжаются, словно вещью – сначала отец, теперь вот супруг.

– Они мужчины, имеют право, – пожала плечами графиня. –Так всегда было, почему вас теперь это возмущает? И позволю  себе  в свою очередь усомниться в вашей искренности – в день свадьбы вы утверждали, что души не чаете в женихе. Обещали  приложить все силы, чтобы выжить меня из замка. Угрожали мне. Не помните?

Соня отрицательно качнула головой.

– Падение лишило меня части памяти. Я вам угрожала? Чем?

– Смертью, – вздохнула леди. – Могу сказать, что вы были весьма убедительны!

– Раз уж у нас задушевная беседа, расскажите поподробнее, пожалуйста, – попросила герцогиня. – Очень неуютно, когда все вокруг знают о тебе больше, чем ты сама.

– Ну, – Адель явно колебалась, – хорошо. После обряда вас проводили в  покои – освежиться перед выходом на торжественную трапезу. И я воспользовалась моментом, когда вы на полчаса остались  в одиночестве. Я думала, что вы тоже не в восторге от навязанного брака. Думала, что мы сможем договориться, как облегчить нам обеим жизнь. И протянула вам руку дружбы.

– А я?

– А вы едва не выцарапали мне глаза, – вздохнула графиня. – Заявили, что всю жизнь мечтали об этом браке и что не потерпите в замке любовницу. Что мне надлежит убраться в свой вдовий дом до наступления утра. А если я решу остаться, то вы, герцогиня, обещаете мне сначала крупные неприятности, а если и они меня не вразумят, то не исключено, что со мной произойдёт несчастный случай.