Формула ЧЧ - Эмиль Офин

Клим так и заерзал на месте. Это что же выходит? Значит, его, Клима, не возьмут в поход? Он поднял на своего старшего друга глаза, полные мольбы и упрека.

— Игорь!..

Но в этот момент Инна Андреевна спросила:

— А кто же вас поведет?

Ребята и минуты не думали: как это — кто? Игорь Соломин! Начальник форпоста. А к тому же он ещё занимается в секции бокса. Что же, у него не хватит мужества и выносливости, что ли?

— Игоря я знаю достаточно, так же, как и любого из вас, — сказала Инна Андреевна. — Но вы не можете отправиться в этот поход без взрослого опытного человека. Да никто вас не отпустит. В первую очередь родители. — Она взглянула на часы, взяла классный журнал.

И тут Игорь спохватился, поспешно достал из портфеля листок бумаги.

— Инна Андреевна, не сможете ли вы нам сказать, из какой книжки это?

Учительница надела очки.

Обрывок странички был зачитан и затерт до дыр, поля обтрепаны, некоторые слова невозможно было разобрать, и Инне Андреевне приходилось угадывать их:

«… Он хотел быть «дьявольским» моряком. Он, задыхаясь, пил водку и с замирающим сердцем прыгал в воду головой вниз с двухсаженной высоты. Понемногу он потерял все, кроме главного — своей странной летящей души; он потерял слабость, став широк костью и крепок мускулами, бледность заменил темным загаром, изысканную беспечность движений отдал за уверенную меткость работающей руки, а в его думающих глазах отразился блеск, как у человека, смотрящего на огонь. И его речь, утратив надменно застенчивую текучесть, стала краткой и точной, как удар чайки в струю, за трепетным серебром рыб…»

И на обороте:

«… Случалось, что петлей якорной цепи его сшибало с ног, ударяя о палубу, что не придержанный у кнехта канат вырывался из рук, сдирая с ладоней кожу, что ветер бил его по лицу мокрым углом паруса… и, короче сказать, вся работа являлась пыткой, требующей пристального внимания, но, как ни тяжело он дышал, с трудом разгибая спину, улыбка презрения не оставляла его лица… Однажды капитан, увидев, как он мастерски вяжет на рею парус, сказал сам себе: «Победа на твоей стороне, плут». Он вызвал его в каюту и, раскрыв истрепанную книгу, сказал:

— Слушай внимательно. Брось курить! Начинается отделка щенка под капитана…»

Инна Андреевна сняла очки, лицо её стало задумчивым. Она держала в руках пожелтевший обрывок странички, а сама смотрела в окно — туда, где за легкими переплетами портовых кранов река плавно переходит в залив; там белели треугольные паруса яхт, над ними кружили чайки, а у горизонта далекий дымок парохода смешивался с клубящейся грядой облаков.

В классе опять зашумели. Все стали наперебой гадать:

— Паустовский?

— Новиков-Прибой?

— Нет, это скорей из «Морского волка» Джека Лондона!

Разные книжки называли. Рита Галкина даже вспомнила ни к селу ни к городу «Овода». Славка молча думал, — он знал всех этих авторов, — нет, не похоже.

— Особенно написаны эти строки, — сказала Инна Андреевна. — В них… Как бы это определить?.. В них — гул прибоя и ветер путешествий… Очень поэтично. — Она вздохнула и как-то грустно оглядела класс. — Должно быть, это очень хорошая книга. Что-то далекое, знакомое с детства. Но я просто не могу вспомнить, как она называется и кто автор.

Вот тебе и раз! И это говорит Инна Андреевна, которая ведет класс с первого класса. И за эти восемь лет, кажется, не было случая, чтобы она не ответила на какой-нибудь вопрос. Она и сама смущена, а ребята совсем озадачены. Особенно Клим: неужели его находка, добытая в погоне за рыжим, ничего не стоит? Игорь хмурится. Нина шепотом спрашивает у Симки: «Что это за словечко — «кнехт»? Сосредоточенно грызет ноготь большого пальца Славка Оболин. Лера косится на него своими насмешливыми прищуренными глазами — дескать, эх ты, а ещё профессор…

Глава третья

СОБЫТИЯ НА СТАРОЙ СВАЛКЕ

Днем и ночью во всякую погоду движутся по улицам автомашины — грузовые, легковые, автобусы, почтовые, пожарные, оперативные милицейские, специальные медицинские; зимой — снегоуборочные, песочницы; летом — поливочные. Особенно много автофургонов с надписью: «Продуктовая». Сколько их — Климу даже представить себе трудно! Славка говорит: «Возьми, мол, для примера хотя бы только хлеб: надо, чтобы каждому и на каждом шагу был хлеб. А все остальное? Ведь в городе больше трех миллионов людей, и они должны ехать на работу, есть, пить, одеваться, читать газеты, отправлять письма. Вот, допустим, ты, Клим Горелов, вышел из своего четвертого «б», и захотелось тебе конфету или там мороженого — пожалуйста! На любом лотке купишь. Вот когда будешь слизывать с палочки свое любимое эскимо, подумай хоть раз, как оно попало на лоток и в рот тебе…»

В самом деле, если подумать, сколько надо автомашин и сколько шоферов, которые, пока ты спишь, учишься в школе или играешь во дворе, развозят по городу всякую всячину, чтобы жизнь шла по славной Славкиной формуле: каждому, на каждом шагу.

Любая машина везет что-то нужное, она торопится — ведь люди ждут. И вдруг какой-то несознательный мальчишка внезапно перебегает улицу, и машина выходит из строя. Пусть это всего лишь старенький, видавший виды полугрузовичок «пикап», похожий на кузнечика, но на его зеленом кузове написано: «Канцтовары, школьные принадлежности». Значит, какие-то ребята не получат вовремя карандашей и тетрадок. А веселый шофер Николай Курочкин перестанет быть веселым, потому что у него заберут водительские права, да ещё, может, судить будут, хотя он и спас рыжего от верной смерти. Ездить Николай пока не сможет, а будет маяться в гараже, восстанавливать свой «Кузнечик». А можно ли его восстановить? Это ещё вопрос. Ведь «Кузнечик» очень сильно разбит.

* * *

В каждом большом гараже есть такое место, куда, прежде чем отправить в утиль, свозят развалившиеся кабины, старые кузова, отработанные детали. Но это ещё не окончательное автомобильное кладбище. Шоферы нередко заглядывают сюда: нет-нет да и разыщут какую-нибудь мелочь для своих ходовых машин. Это место в шутку так и называют: «Самснаб».

В тот злосчастный день, когда вызванная Николаем Курочкиным «техпомощь» приволокла в гараж на буксире разбитый «пикап», главный механик Максим Назарович обозвал Николая вредителем, а потом поскреб в затылке и сказал, что в боксах места нет, все занято по ремонтному графику; аварии, мол, не планируются.

— Отправляйся, наседкин сын, со своей чертовой колымагой на задний двор, в «Самснаб». Людей у меня для такого дела тоже нет, сам и будешь чинить. Пока разберешь, промоешь детали, потом составим дефектную ведомость. А там видно будет, пусть начальство решает… Эх ты, куриная слепота!

Так вот и обосновался на гаражной свалке вместе со своим «пикапом» шофер Николай Курочкин. Здесь, неподалеку от глухого забора, среди лопухов и крапивы, он расчистил небольшую площадку под дощатым навесом, поставил разбитую машину на чурбачки и, скрепя сердце, принялся за работу.

Не сладкое и не веселое это дело — корячиться под исковерканным автомобилем. Присохшая под крыльями грязь сыплется в глаза, скрипит на зубах; капля масла нет-нет да и упадет за ворот. Исцарапаешься весь, измажешься. Но это полбеды, главное, — на душе тоскливо. «Составим дефектную ведомость, а там будет видно…» А что будет видно? Права забрали, настоящего заработка нет. Ковыряйся на заднем дворе в одиночестве, отбывай наказание… А кто виноват?

— Товарищ Курочкин! Дядя Коля! Здравствуйте! Что такое?.. Курочкин высунулся из-под машины, глянул вверх. Над забором торчали четыре мальчишечьи головы.

Пока Николай разглядывал их, за забором кто-то пропищал:

— Ну, что там? Я тоже хочу посмотреть. Симка, противный, помоги же!

Над забором вспорхнул лиловый бант, потом показались румяные щеки с ямками, и Николай сразу же узнал девочку, которая перевязывала ему руку. Рядом появилась ещё одна девочка — золотоволосая, синеглазая.

Курочкин удивился:

— Сколько же вас там?

— Весь актив форпоста! — звонко ответила золотоволосая и первая бесстрашно перемахнула через забор.

За ней перелезли остальные. Симка и Славка помогли толстухе Нинке, а Клима просто сняли с забора.

— Я сам, сам! Пустите… — вырывался Клим.

— Мы хотели через проходную, да вахтер нас прогнал, — сказал Славка.

— О! Ваша ссадина на руке совсем уже зарубцевалась, — заметила Нинка.

— Мы пришли вам помогать, — сказал Игорь.

— Мы не маленькие, не думайте, — сказал Клим. Пионеры окружили «пикап», принялись осматривать его с деловым видом. Симка присел на корточки и зачем-то покачал рулевую тягу, как тогда инспектор Щепкин на набережной. Игорь и Славка начали перебирать разложенный на подножке инструмент, а Клим сразу же нырнул под кузов.