Чужие крылья-3 - Роман Юров

— Нам пора выдвигаться! Вижу на горизонте генеральскую свиту, да и нашей братии что-то прибавилось. Сейчас начнется!

После обеда ситуация решительно поменялась. Во-первых, прибавилось летчиков и летчиков боевых. Молодежь размазали по стенкам, а основные места заняли ветераны. От блеска орденов в зале стало чуточку светлее, а количество золотых звезд выросло, наверное, на порядок. Во-вторых, в президиуме появился еще один генерал-майор – высокий, плечистый, с волевым лицом и двумя орденами Красного Знамени на груди. Ну и в-третьих, между Виктором и Ваней теперь сидела Настя и периодически что-то чиркала в своем блокноте. Правда, немного злило то, что Иванов часто что-то шептал ей на ухо, отчего девушка улыбалась, изредка лукаво посматривая на Саблина.

Тем временем конференция набирала обороты. Для начала, генерал, (а это, как оказалось, был Савицкий – командир третьего истребительного корпуса) хорошенько вздрючил собравшихся, напомнив об ответственности. Как пример, он рассказал случай в одном из его полков, когда летчики не смогли помешать бомбежке своих войск и в итоге, ведущие группы попали под суд. Хорошего в таком заделе было мало.

Но потом началась собственно сама конференция и негативный привкус ее начала сгладился. Тут много говорили полезного, много было интересного, много по делу. Выступал Покрышкин, младший Глинка, Алелюхин, Дрыгин, Карасев. Доклад Виктора был почти в самом конце и прошел ровно. Никаких откровений он не рассказал, но методичкой заинтересовались. Как оказалось, о ее существовании никто даже и не знал.

Когда они уже уходили, Виктора окликнул адъютант генерала. Сам Савицкий все еще сидел в президиуме, листал саблинскую методичку. Окинул его цепким взглядом и, словно потеряв всякий интерес, вновь стал перечитывать книжицу. К счастью, она была не толстой, всего с дюжину страниц.

— На каких машинах летали? — неожиданно спросил он.

— Ну… — Виктор слегка удивился вопросу. — Сначала на МиГ-3, потом почти на всех типах "Яков", сейчас на Ла-5.

— Как их оцениваете?

— Э-э… с "МиГом" не сравниваю. Из "Яков" нравилась девятка. Легкая, маневренная. Но у нас были первых серий, с двумя баками. Нынешние, я слышал, потяжелее будут. Ла-5 тоже хорош. Он не такой верткий, но скорость…

— На пушечном "Яке" летали? — перебил его генерал. — Як-9Т.

— Да, был один боевой вылет. Если честно, то – баржа. Возможно, сыграло то, что я вылетел, практически не изучив машину. Бой тоже оказался не самым удачным. Но… в общем, тяжелый самолет. Я привык к более легким. Хотя огневая мощь, конечно, впечатляет. Буквально парой снарядов сбил "Хейнкеля". Полагаю, что такие машины требуют прикрытия обычными "Яками" и их нецелесообразно использовать в сопровождении бомбардировщиков и штурмовиков. Но при перехвате вражеских бомбардировщиков, эта машина незаменима. Особенно, в свете того, что немцы усиливают их оборонительное вооружение.

Генерал кивнул, словно Саблин подтвердил какие-то его мысли.

— Я рад, что в моем корпусе будут служить такие летчики, — сказал он.

Брови Виктора поползли вверх.

— С сегодняшнего дня ваш полк переходит ко мне, — улыбнулся генерал. — Так что еще увидимся. Всего хорошего.

Виктору оставалось лишь козырнуть. Иванова он нигде не нашел, Насти – тоже, обшарпанная редакционная полуторка тоже отсутствовала. Но зато боец из местных передал ему записку. Там, Ванькиным, как курица лапой почерком, было написано: — "Лети сам! Я поеду машиной с Н. Для Ш. что-нибудь сочини. И.И."

— Вот же хрен поросячий, — возмутился Виктор. — Вот же… — завидуя Иванову черной завистью, он медленно побрел к аэродрому…

…Чадя моторами, "Дуглас" тяжело, по-вороньи плюхнулся полосу, мелко подпрыгивая, заскакал по серой аэродромной траве. Подъехав к стоянке, рявкнул двигателями и запорошив кучку сидящих летчиков-ветеранов холодной пылью, неспешно стал разворачиваться. Его покрытый красками камуфляжа хвост омел широкую дугу и машина неторопливо побежала на взлет, оставив в оседающей пыли десяток сиротливо жмущихся людей.

— Пополнение, — хмыкнул Соломин, пытаясь выковырять залетевшую в глаз песчинку. — Будет, Витька, тебе забота. Покажешь, что не зря Покрышкину руку жал.

— Лучше бы почту привезли, — протянул Литвинов, — или моторы…

— Моторы привезут, — Соломин знал все. — Слышал, что снова два "Дугласа" в Молотов отправили. Прямо на завод.

— А может уже не Саблин учить будет? — усомнился Щеглов.

— Будет, будет, — оскалил зубы Лешка. — Зазря, что ли Виктору Санычу орден дали. Может, я тоже так хочу! Почему это тебе все, а хорошим людям ничего…

— "Хорошие люди" – это ты, что ли? — усмехнулся Виктор. — Балаболка. Тебя, между прочим, орденом тоже не обнесли.

К жиденькому строю толкущихся на стоянке новичков вальяжно направился Шубин, небрежно козырнул, и те почтительно вытянулись, застыв.

Комполка принялся что-то им втолковывать, коротко рубя ладонью воздух, потом обернулся, зашарил по стоянке глазами, найдя Саблина, повелительно махнул рукой, подзывая.

— Хе хе, — не удержался Соломин. — Кто на шо учился…

…Новички были словно оловянные солдатики из коробки: примерно равного роста, одинаково, будто под копирку подстрижены, в новом, еще не застиранном обмундировании. Они походили на доски в заборе. Переговорив с Шубиным, Саблин подошел к летчикам, представился, вкратце рассказал о полке и обрисовал перед ними их жизнь на ближайшее время.

— Вопросы? — спросил он под конец своей речи.

Вопросов не было и пополнение строем направилось в столовую.

— Видал орлов, — Шубин подмигнул. — Так что хватит тебе хреном груши околачивать. Этих, как налопаются – в штаб. Закуток, где вечно начхим спит, освободить, будете, тута, заниматься. Поговори, расспроси. Потом составишь план подготовки, принесешь на утверждение. Две недели у нас, так что не расслабляйся. О! А это что еще за хрен с горы, тута.

К ним, старательно печатая шаг, направлялись двое летчиков. Оба в звании старших лейтенантов, оба в потертых регланах. Вот только один был высокий, глыбообразного вида, другой наоборот: низенький, коренастый, с лицом, из-за ожогов похожим на печеную картофелину.

— Товарищ Улитка, — Шубин картинно развел руки. — Какими судьбами в нашем полку?

— Товарищ майор, — паровозным гудком загудел тот. — Летчик-инструктор старший лейтенант Улитка, для прохождения боевой практики прибыл.

— Товарищ майор, — добавил второй. — Летчик-инструктор старший лейтенант Пантелеев, для прохождения боевой практики прибыл.

Шубин взял документы инструкторов, пробежался глазами, задумался.

— Вона как… Ну что же, добро пожаловать, тута. Сейчас дам указание, вас на довольствие поставят и, наверное, сразу по эскадрильям распределим.

— Я, товарищ майор, в качестве аванса попрошу, чтобы товарища Улитку закрепили за моей эскадрильей. — Виктор решил не терять момент.

— Аванса? — Шубин забавлялся. — А чего это вдруг?

— Ну, во-первых… — Виктор уже собрался загибать пальцы…

— Ладно, ладно, убедил, — усмехнулся командир. — Можешь идти. Заодно покажешь товарищам офицерам, где находится штаб и все прочее, тута.

— …Атаку бомбардировщика необходимо проводить до минимально допустимой дистанции с последующим проскакиванием вблизи вражеской машиной или под ней! Это важно!

Его речь прерывалась кряканьем телефонных зуммеров и стрекотом пишущей машинки – штаб работал, и обучение новичков в одной из его комнат сильно мешало. И процессу обучения и штабу. Но по-другому не получалось – с жилищным фронтом было очень тяжко. Немцы, отступая, разрушили все, до чего смогли дотянуться, целых домов было немного, да и те пришлось ремонтировать ремонтникам из БАО и все они были забиты под завязку.

Один из новичков – младший лейтенант Суякин, поднял руку.

— Да!

— Товарищ старший лейтенант, а зачем проскакивать вблизи? Ведь стрелки могут в упор расстрелять.

— Правильный вопрос! — Виктор довольно улыбнулся. — Но на самом деле все просто. Стреляя в упор, вы, во-первых, наносите вражеским машинам максимальный урон, во-вторых, деморализуете вражеского стрелка. Поверьте, когда в вас несется сноп трассеров, то очень сильно хочется обоссаться. Ну и в-третьих, атакующий истребитель при этом имеет очень высокую угловую скорость и стрелку невозможно вести прицельный огонь. А вот если выходить на удалении метров сто-двести, то тут все ровно наоборот. Ясно?

Вроде поняли. Саблин тяжело вздохнул, заглянул в конспект, задумался. Случайно скосив взгляд, увидел, как Таня набивает на машинке какой-то документ и невольно залюбовался. Занятая делом, сосредоточенно-серьезная, она казалась еще красивей. Девушка потянулась за бумагой, перехватила его взгляд и вспыхнула. Опустила глаза, якобы увлеченная работой, но скулы и уши у нее пылали.