Путешествие пилигрима - Буньян Джон

Глава восемнадцатая. НЕВЕЖДА

После долгого разговора Уповающий оглянулся и увидел Невежду, который все так же шел один позади обоих товарищей.

— Посмотри, — сказал он Христианину, — как этот юноша сильно отстал и как он нехотя, вразвалку идет.

— Да, вижу. Он избегает наше общество.

— Однако, по-моему, ему полезно было бы все это время идти с нами.

— Это правда. Но я уверен, что он на это смотрит иначе.

— Может быть, но все-таки давай подождем его… Когда Невежда их догнал, Христианин поинтересовался у него, почему он так отстал?

— Мне приятнее идти одному, чем с теми, кто мне не особенно по сердцу, — ответил Невежда.

Тогда Христианин тихо прошептал Уповающему:

— Не говорил ли я тебе, что он в нас не нуждается? Однако попробуем вступить с ним в разговор.

И, повернувшись к Невежде, дружески спросил:

— Как дела, добрый юноша? Живет ли в твоей душе Бог?

— Надеюсь, что да. Я постоянно чувствую в себе много прекрасных стремлений, заполняющих душу и утешающих меня во время путешествия.

— Какие же это прекрасные стремления?

— Какие… Вот, например, я думаю всегда о Боге и о Небесном Царстве.

— О Нем думают и дьявол и осужденные в аду.

— Но я не только думаю о Нем, но и желаю обрести небесное.

— Этого желают многие, которые, однако, никогда не получат жизни вечной. «Душа ленивого желает, но тщетно».

— Но я ради этого оставил все!

— Сомневаюсь: оставить все — дело нелегкое; труднее, чем многие думают. Но что дает тебе уверенность в том, что все действительно оставлено тобою ради Бога и неба?

— Мое сердце подсказывает это мне.

— Мудрец сказал: «Кто верит своему сердцу, тот безумен».

— Это сказано о дурном сердце… Мое же — доброе.

— Но чем ты это докажешь?

— Оно поддерживает мои надежды на небесное блаженство.

— Сердце человеческое обманчиво, оно может тешить пустыми надеждами.

— Сердце мое и мой образ жизни пребывают в совершенной гармонии, и потому мои надежды не беспочвенны.

— Откуда ты знаешь, что твое сердце и твой образ жизни гармонируют?

— Мне сердце говорит это.

— Опять твое сердце! Решить это может только Сам Бог, всякое иное свидетельство не имеет никакой ценности.

— Но если у меня добрые мысли и стремления, значит, и сердце мое хорошее, а жизнь по заповедям Божиим — не благочестивая ли жизнь?

— То, что ты говоришь, верно. Но воображать себя благочестивым или в действительности быть им — разные вещи.

— Позволь узнать, однако, что ты называешь добрыми мыслями и жизнью по заповедям Божиим?

— Добрые мысли бывают разные: иные по отношению к самому себе, другие — по отношению к Богу, ко Христу и так далее.

— Какие же мысли, по-твоему, можно назвать хорошими по отношению к себе?

— Если мы судим о себе так, как судит о нас Слово Божие. Для большей ясности скажу, что Слово Божие утверждает, что все люди по природе своей грешны: «Нет праведного ни одного, нет делающего добро, нет ни одного». Сказано: «Помышление сердца человеческого — зло от юности его», и еще: «Все мысли и помышления сердца их были зло во всякое время». Итак, если мы судим о себе таким образом, то наши мысли добрые, потому что они соответствуют Слову Божию.

— Никогда не поверю, что в моем сердце столько зла; у меня доброе сердце.

— Вот потому-то у тебя, очевидно, и нет ни одной доброй мысли по отношению к себе. Но дай мне закончить. Точно так же, как Слово направляет наше сердце, так оно определяет и наш образ жизни. И если наши душевные порывы и наши действия соответствуют Слову Божьему, тогда все в порядке.

— Говори яснее, — попросил Невежда.

— Слово Божие говорит, что люди оставили стези прямые, не знают пути мира, блуждают на стезях своих. Если человек искренно и смиренно осуждает свои пути, весь свой образ жизни, то мысли его правильны, потому что согласуются со Словом Божиим.

— А что ты понимаешь под добрыми мыслями по отношению к Богу?

— Когда наши понятия о Боге согласуются с тем, что о Нем сказано в Слове. И мы тогда убеждаемся, что Он знает нас лучше, чем мы сами себя знаем, и видит в нас грехи даже тогда, когда мы за собой ничего дурного не замечаем. Он знает все наши сокровенные мысли, ибо наше сердце со всеми своими тайниками всегда открыто Ему. Наша мнимая праведность — мерзость в глазах Его. Он не может допустить, чтобы человек уповал на свои силы, а не на Него.

— Неужели Ты меня считаешь таким глупцом, который отрицает, что Бог знает все? Или что я могу быть оправдан своими добрыми делами?

— Так как же ты думаешь на самом деле?

— Короче говоря, я думаю, что мне надо просто верить в Иисуса Христа.

— Как ты можешь верить в Иисуса Христа, если считаешь себя непорочным? Ты не понял всю греховность своего существа, не понял, что только кровь Иисуса Христа может тебя спасти и оправдать. Иисуса Христа — Спасителя ищет и находит лишь разбитое сердце, запутавшаяся, отчаявшаяся душа. Он спасает грешников, а не праведников. Как же ты говоришь, что веруешь в Иисуса Христа?

— Говори, что хочешь, вера моя — верна.

— Каковы основные положения твоего вероисповедания?

— Я верую, что Христос умер за грешников и что Он спасет меня от проклятия, потому что я послушен был Его Слову. Или иными словами: соблюдение религиозных ритуалов и обрядов оправдает меня перед Отцом Небесным благодаря жертве, принесенной на Голгофе Иисусом Христом.

— Позволь мне сделать некоторые замечания по поводу твоего вероисповедания, — возразил Христианин. — Во-первых, твоя вера — вера мнимая, ты внушаешь себе, что ты веришь. На самом же деле твоя вера не имеет ничего общего со Словом Божиим. Во-вторых, твоя вера — вера ложная, потому что она оправдывает человека не праведностью Божией, а собственной праведностью. В-третьих, согласно твоей вере Христос оправдывает не твою личность, а твои дела, что в корне неверно. В-четвертых, твоя вера обманчива и заслужит гнев Божий в день суда Его. Ибо истинная вера заставляет человека понять, что, следуя букве закона, душа обречена на погибель. Лишь покорившись Божией праведности душа может быть спасена. Божия праведность служит не для того, чтобы оправдать перед Всевышним твои дела и поступки, а чтобы оправдать тебя самого. А достиг Христос этой праведности для нас, пострадав за нас и исполнив вместо нас букву закона. Только истинная вера может разуметь Божию праведность, и душа человека, защищенная ею, предстанет перед Богом непорочной.