Безрассудство - Джейн Кренц

Но как бы ни пытался себя успокоить, он знал, что Феба вполне способна отказать ему в супружеских правах в первую же их ночь.

Господи, да она способна на все, что угодно.

Часом позже он обнаружил, что она не заперла дверь своей спальни. Ее просто там не оказалось. Габриэль обыскал весь замок. В конце концов обнаружил, что Феба укрылась на башне, в той самой комнате, которую он использовал как кабинет. И вот там-то заперла за собой дверь.

Габриэль заколотил в нее:

— Феба, какого дьявола ты там делаешь?

— Я проведу ночь здесь, Габриэль, — услышал он в ответ, — мне надо подумать. Я должна разобраться во всем.

Тут Габриэль припомнил, что в одном из шкафов осталась рукопись «Дамы на башне». Если она найдет эту книгу, он больше ни слова от нее не добьется.

Она же не знает, как эта книга оказалась у него. И сразу подумает о самом худшем. И будет права. Он в самом деле повинен в смерти Нила Бакстера.

При мысли о грозящей катастрофе Габриэль почувствовал, как его охватывает леденящий ужас. И еще почувствовал, что, как и его жена, он тоже способен на все.

Глава 12

Феба обнаружила в камине дрова и развела огонь. Поднявшись с корточек, осмотрела освещенную пламенем маленькую комнату. Она сразу догадалась, что здесь кабинет Габриэля.

Она чувствовала себя так, как если бы вторглась в чужие владения, но ее притягивала эта комната, словно соединявшая ее с Габриэлем. Ей казалось, что она ощущает здесь его незримое присутствие, слышит биение его сердца.

Она наткнулась на комнатку в башне случайно, когда металась по замку в поисках убежища. Прихватив с собой подушку и одеяло, твердо рассчитывая провести здесь ночь, она, несмотря ни на что, была уверена, что Габриэль попытается настоять на своих супружеских правах. Прежде всего он натура чувственная, к тому же не из тех, кто может не ответить на открытый вызов.

Кстати, бросать рыцарям вызов — непозволительная ошибка. Возможно, если бы она попыталась объясниться с ним, ссоры удалось бы избежать. Но теперь поздно. Катастрофа уже произошла. И кстати, ей совсем не хочется что-то объяснять. Для этого она слишком обижена на него и сердита.

Подумать только, сколько месяцев она чувствовала себя виновной в смерти Нила Бакстера! Неужели Нил действительно лгал? Трудно поверить! Должно же быть всему случившемуся хоть какое-то объяснение.

При мысли, что Габриэль обманул ее и только притворялся, будто помогает в расследовании, Феба готова была заплакать. Габриэль лгал ей, лгал намеренно. Это невыносимо.

Конечно, она должна признать, что тоже не была вполне откровенна с Габриэлем, но она не вводила его в заблуждение намеренно, как он. Просто несчастное стечение обстоятельств, над которыми никто не властен. Себя она вполне могла оправдать, а вот Габриэля — нет. Необходимо время, чтобы хорошенько все обдумать. Надо решить, что же делать дальше, и попытаться понять, как наладить эту странную семейную жизнь.

Она присела за стол Габриэля. За этим столом он пишет. Здесь, в освещенной каминным пламенем комнате, Она чувствовала себя необычайно близко к Габриэлю. Феба дотронулась до лежавшего на столе пера. «Этим пером он создает новые легенды», — с благоговейным трепетом подумала она.

Легкий скрежет донесся снаружи, прервав ее грезы. В испуге Феба выронила перо и вскочила на ноги. Скрежет повторился, и рука Фебы с невольным испугом метнулась к горлу.

«Это не ветка дерева, царапающая о камень», — мелькнула у нее мысль. В башне три этажа, и деревьев рядом нет.

Снова едва слышный скрежещущий звук. Феба проглотила тревожный комок в горле. Верить в привидения глупо, но в таком старом замке, должно быть, не раз проливалась кровь. Что, если…

Приглушенный удар — и темная фигура спрыгнула на узкий подоконник. Кто-то резко постучал в окно. Феба поспешно отступила к двери, нащупывая рукой замок. Губы приоткрылись, еще миг — и ее крик разбудил бы всех обитателей замка.

Окно башни распахнулось, в комнату ворвался Габриэль. За его спиной осталась болтаться длинная толстая веревка. Феба поняла, что он спустился с крыши, и смотрела на него, приоткрыв рот в изумлении и ужасе.

— Вечер добрый, мадам жена. — Глаза Габриэля сияли при свете очага, когда он с нарочитой медлительностью стаскивал с рук перчатки. Он даже не запыхался. Перед спуском он снял с себя галстук и жилет, белая рубашка почернела от грязи, башмаки были сильно поцарапаны. — Мне следовало ожидать, что вы и брачную ночь сумеете сделать в высшей степени эксцентричной, — весело добавил он.

Голос наконец вернулся к Фебе:

— Габриэль! Боже мой, какой идиот… Да ты же мог убиться!

Она бросилась к окну. Тяжелая веревка уходила вверх, на крышу. Оттуда до земли так высоко. Феба прикрыла глаза, страшные картины мелькали перед ней. Словно воочию, она видела распростертое на камнях тело Габриэля.

— Хорошо, что ты растопила камин. — Габриэль протянул руки к огню. — На улице довольно холодно.

Феба с трудом отвела глаза от окна и набросилась на Габриэля с упреками:

— Ты спустился с крыши!

— А что мне оставалось? — пожал он плечами. — Дверь в эту комнату была заперта. Ты, надо полагать, случайно забыла о ней?

Терпение Фебы лопнуло.

— Ты что же, рисковал своей шеей, только бы непременно осуществить свои супружеские права? — завопила она. Габриэль по-хозяйски окинул взглядом всю ее фигуру.

— А ради чего же еще, дорогая?

— С ума сошел? — «Чем бы таким запустить в него?»— Дурак, идиот, болван! Не могу поверить! Неужели у тебя нет ни капли здравого смысла?

— Просто смешно слышать подобное обвинение от тебя!

— Ничего смешного! Ты мог разбиться насмерть!

Он пожал плечами:

— Это не страшнее, чем взбираться на мачту…

«Боже мой! Точь-в-точь сцена из» Дамы на башне «.

Феба решительно шагнула вперед и остановилась прямо перед Габриэлем.

— Ты больше никогда не будешь делать ничего подобного, слышишь?

Глаза Габриэля вспыхнули. Он взял в ладони ее лицо.

— Я сделаю это снова, если ты опять убежишь от меня.

— Габриэль, ты напугал меня до смерти. Мне показалось, что я вижу, как ты лежишь там, внизу, на камнях. Ты не должен так безумно рисковать.

Быстрый властный поцелуй прервал ее слова.

— Обещаешь, что никогда больше не попытаешься сбежать от меня?

Она прикоснулась ладонью к его груди, вгляделась в резкие черты дорогого ей лица.

— Обещаю. Но и ты — обещаешь больше не поступать столь безрассудно?

Он легонько провел пальцем по ее щеке.

— Ты так волнуешься из-за меня, дорогая.

— Ты же знаешь, — ответила она, и губы ее затрепетали.

— Значит, больше не будешь убегать от меня и запираться. Потому что, если ты сделаешь это еще раз, я снова доберусь до тебя, даже если придется спуститься по веревке с самого неба.