Черноглазая блондинка - Бенджамин Блэк

— Вот моя визитка. Позвоните мне завтра.

Клэр снова села на край кровати, сложив руки на коленях. Она выглядела так, словно кто — то её ударил. Её брат пошевелился и застонал.

Лоринг резко отвернулся.

— Я Вас провожу, — сказал я.

Он холодно посмотрел на меня.

* * *

Мы спустились через тёмный дом. Лоринг был одним из тех людей, чьё молчание красноречивее, чем слова. Я чувствовал, как от него волнами исходят презрение и ненависть. Не моя вина, что жена бросила его и теперь хочет выйти замуж за меня.

Мы прошли через темную оранжерею и вышли в ночь. Туман лип к моему лицу, как мокрый шарф. В море на мачте чьей-то лодки, стоявшей на якоре, мерцал огонёк. Лоринг открыл дверцу своей машины, бросил туда сумку и повернулся ко мне.

— Не понимаю, почему ты всё время появляешься в моей жизни, Марлоу, — сказал он. — Мне это не нравится.

— Мне самому это не очень нравится, — сказал я. — Но я благодарен Вам за то, что Вы пришли сюда сегодня. Вы думаете, он мог умереть?

Он пожал плечами:

— Как я уже сказал, он молод, а молодые люди, как правило, переживают всевозможное саморазрушение.

Он уже собирался сесть в машину, но остановился.

— Что тебя связывает с этой семьей? Я бы сказал, что вы вряд ли находитесь на одном социальном уровне.

— Я выполняю кое-какую работу для миссис Кавендиш.

Он издал звук, который кто-нибудь другой мог бы принять за смех.

— У неё, должно быть, очень большие неприятности, если ей пришлось обратиться к тебе.

— У неё нет никаких неприятностей. Она наняла меня, чтобы я нашёл кое-кого из её друзей.

— Почему она не обратилась в полицию?

— Это личное дело.

— Да, ты хорошо умеешь совать нос в чужую личную жизнь, не так ли?

— Послушайте, док, — сказал я, — я никогда сознательно не причинял Вам вреда. Мне жаль, что Ваша жена Вас бросила…

Я почувствовала, как он напрягся в темноте.

— Как ты смеешь говорить о моём браке?

— Не знаю, как, — устало сказал я. — Но я хочу, чтобы Вы знали: я не желаю Вам зла.

— Ты думаешь, это имеет для меня значение? Ты думаешь, что что-то в тебе представляет для меня хоть малейший интерес?

— Нет, пожалуй, нет.

— Кстати, что у тебя с лицом?

— Один парень ударил меня стволом пистолета.

Он снова холодно рассмеялся:

— Ты имеешь дело с приятными людьми.

Я сделал шаг назад:

— В любом случае, спасибо, что пришли. Если вы спасли чью-то жизнь, это не может оказаться плохим делом.

Казалось, он хотел сказать что-то ещё, но вместо этого сел в машину, захлопнул дверцу, завёл мотор и быстро дал задний ход, затем проскользил вперёд по гравию и исчез.

С минуту я стоял в сырой темноте, подняв к небу изуродованное лицо и вдыхая солёный ночной воздух. Я подумал было вернуться в дом, но потом решил этого не делать. Мне больше нечего было сказать Клэр, во всяком случае, сегодня. Но она вернулась в мою жизнь. Ну да, вернулась.

Когда я был молод, пару тысячелетий назад, я думал, что знаю, что делаю. Я знал о капризах мира — козёл танцует, как он любит делать с нашими надеждами и желаниями, — но, когда дело касалось моих собственных действий, я был совершенно уверен, что сижу на водительском сиденье прямо, крепко держа руль обеими руками. Теперь я знаю другое. Теперь я знаю, что решения, которые мы думаем, что принимаем, на самом деле принимаются только задним числом, и что в то время, когда всё происходит на самом деле, всё, что мы делаем, — это плывём по течению. Меня не очень беспокоит осознание того, как мало я контролирую свои дела. Большую часть времени я доволен тем, что скольжу по течению, погружая пальцы в воду и щекоча странную рыбу, которая не в своей стихии. Однако бывают случаи, когда я жалею, что не предпринял хоть каких-то усилий, чтобы заглянуть вперёд и просчитать последствия того, что я делаю. Я размышляю о своём втором посещении клуба «Кауилья», которое, могу с уверенностью сказать, будет чертовски сильно отличаться от первого…

* * *

Был полдень, и там было полно народу. Шёл какой-то съезд и среди бугенвиллей слонялось множество мужчин с высокими стаканами в руках, в основном стариков в цветных рубашках и клетчатых бермудах,[83] не все из них твёрдо держались на ногах. Все они были в красных фесках, похожих на перевернутые цветочные горшки с кисточками. Дергающийся привратник Марвин позвонил в кабинет управляющего и помахал мне рукой. Я оставил «олдс» под тенистым деревом и направился к клубу. На полпути я встретил юного-пожилого парня, который заговорил со мной в прошлый раз. Он сгребал листья с дорожки. Казалось, он не узнал меня. Я всё равно его поприветствовал.

— Капитан Крюк здесь? — спросил я.

Он бросил на меня нервный взгляд и продолжил орудовать граблями. Я попробовал ещё раз:

— Как поживают сегодня Потерянные Мальчики?

Он упрямо покачал головой.

— Я не должен с тобой разговаривать, — пробормотал он.

— Неужели? Кто сказал?

— Ты знаешь.

— Капитан?

Он настороженно поглядывал то туда, то сюда.

— Тебе не следовало упоминать его, — сказал он. — Из-за тебя у меня будут неприятности. — Ну, я бы не хотел этого. Только…

Позади нас раздался голос:

— Ламарр? Разве я не говорил тебе не надоедать посетителям?

Ламарр вздрогнул и сделал увёртливое движение плечами, словно ожидая удара. Флойд Хэнсон подошел, как обычно, засунув руку в карман свежевыглаженных брюк. Сегодня он был одет в светло-голубой льняной пиджак, белую рубашку и галстук-шнурок с головой быка, вырезанной из какого-то блестящего черного камня.

— Здравствуйте, мистер Хэнсон, — сказал я. — Ламарр вовсе не надоедает.

Хэнсон кивнул мне со своей кривой улыбочкой, положил руку на плечо Ламарра, одетого в хаки, и тихо сказал ему:

— А теперь беги, Ламарр.

— Конечно, мистер Хэнсон, — запинаясь, ответил Ламарр. Он бросил на меня взгляд наполовину обиженный, наполовину испуганный. А затем он зашаркал прочь со своими граблями на буксире. Хэнсон смотрел ему вслед со снисходительным выражением лица.

— У Ламарра доброе сердце, — сказал он, — только он фантазёр.

— Он думает, что вы капитан Крюк, — сказал я.

Он кивнул, улыбаясь.

— Не знаю, откуда он знает про Питера Пэна. Наверное, кто-то когда-то читал ему эту повесть, а может, его водили смотреть постановку. В конце концов, даже у ламарров этого мира были матери. — Он повернулся ко мне. — Чем могу быть полезен,