Евангелие от атеиста - Питер Богоссян

П6. Подумайте об этом с точки зрения родителей. Хорошие родители критикуют поступки детей, а не самих детей.

П7. Избыток толерантности отключает критическое суждение.

П8. Невероятно, но либералы утверждают, что это результат внешней политики США. Однако причину подобного состояния дел мы здесь не рассматриваем; здесь речь идет только о точности моего описания этих обществ.

П9. Еще одно объяснение бесчинств мусульманских экстремистов состоит в том, что западные страны не следовали правилам, навязанным им в одностороннем порядке. Попытка навязать такие правила, конечно, сама по себе уже не толерантна. Тем не менее, многие представители левых кругов – и даже умеренные либералы – интерпретируют «осквернение» Корана как недостаток толерантности. Однако толерантность не может, не должна и не означает необходимость подчиняться правилам системы убеждений, к которой человек себя не относит.

П10. Левые могут возразить, что это эксплуатация либерального стремления к эмпатии. В книге «Возмущение не является праведным» Лонгсайн и я доказываем, что попытка укрыть идеи от рассмотрения, дискуссии, исследования или критицизма должна расцениваться как логическая ошибка (Longsine & Boghossian, 2012).

П11. Современные академические левые не воздерживаются от суждений абсолютно, как поступают культурные релятивисты. Скорее, они воздерживаются от суждений до той степени, до которой культура кажется чужой и/или чуждой, либо до степени, до которой они воспринимают культуру как непонятую или виктимизированную Западом. У современных левых ислам занимает верхнюю строчку иерархии убеждений и практик, которые нельзя критиковать.

Академические левые круги страстно судят элементы западной культуры. Например, они гордятся тем, что порицают западные учреждения, финансовые системы и корпорации. Но при этом некоторые из них воздерживаются от суждений относительно клитеродектомии в Северной Африке, одновременно громко порицая гендерный дисбаланс среди спикеров конференции.

П12. Эту фразу я прочитал в книге австралийского философа Рассела Блэкфорда «Ислам, расисты и легитимные дебаты» (Blackford, 2012a). Блэкфорд приписывает эти слова американскому философу Жану Казезу.

Фраза о выведении критики из игры особенно уместна в случае левой политики и критицизма ислама. Современные левые выступают в роли положительного героя, морально уравнивая критицизм ислама (идеи) с интернированием американцев японского происхождения (люди) во время Второй мировой войны, например.

П13. Чтобы способствовать соблюдению прав индивидов и групп, многие колледжи ввели кафедры «разнообразия». Эти службы заняты поиском задач. Часто они не входят в традиционные академические структуры и отчитываются непосредственно президенту. Тот факт, что университетская система была перестроена, чтобы включить службы этнического разнообразия, которые в обход традиционных академических структур отчитывались бы непосредственно перед президентом, показывает привилегию, уважение и серьезность, сопровождаюшие идеологию.

П14. Английский философ Гилберт Райл (1900–1976) использовал понятие «категориальная ошибка» для объяснения приписывания свойства чему-либо, что, возможно, не может обладать этим свойством. Например: «Стул разгневан» или «Цифра 16 чувствует себя спокойно».

П15. Хорошая и эмоциональная книга, которую я всем рекомендую: «Отставляя ислам: говорят отступники» Ибн Варрака (Warraq, 2003). Варрак приводит реальные истории людей, решивших оставить ислам. Эти истории одновременно и прекрасны, и вызывают тревогу.

П16. Бюро по вопросам демократии, прав человека и трудовых отношений Госдепартамента США утверждает: «В частности, богохульство и переход в другую веру из ислама, называющийся апостазией, карается смертью в Афганистане, Иране, Пакистане и Саудовской Аравии» (United States Department of State, 2011a). Апостазия карается смертью не только в этих странах. В Мавританском уголовном кодексе: «Статья 306 уголовного кодекса запрещает апостазию. Она утверждает, что любой мусульманин, признанный виновным в преступлении, получит возможность покаяться в течение трех дней, а если он не покается, то будет приговорен к смертной казни, а его имущество будет конфисковано казначейством» (United States Department of State, 2011b).

П17. Исходный вариант этого раздела был опубликован в The Philosophers’ Magazine (Boghossian, 2012).

П18. Обратите внимание, я не пишу «Если до них все еще не дошло». В преподавании важно говорить не о понимании студентов, а о качестве ваших объяснений. Например, я спрашиваю: «Я понятно выражаюсь?», а не «Вы поняли?» Таким образом я беру на себя ответственность за ясность изложения, и студенты охотнее участвуют в обсуждении, если не считают, будто преподаватель думает, что они плохо понимают материал. Наконец, я часто повторяю: «Если это непонятно, пожалуйста, дайте знать. Вы поможете мне улучшить мою способность объяснять».

П19. Примерно два раза в месяц меня спрашивают, не родственник ли я Полу Богоссяну. Я дружу с Полом, но мы не родственники.

Глава 9. Стратегия сдерживания

Представьте себе, что религия – это вирус с уникальным набором свойств.

ВИЧ не похож на вирус гриппа, но оба заражают людей, подавляют защитные механизмы организма и размножаются.

Религии…

1. Заражают людей.

2. Создают антитела, или запускают защиту, против других вирусов.

3. Контролируют определенные психические и физические функции и прячутся в организме так, что сам индивид не в состоянии их обнаружить.

4. Используют конкретные методы распространения.

5. Программируют хозяина на самовоспроизведение вируса.

Все религии более или менее преуспевают в каждой из этих областей.

Как и тело, наш ум также подвержен разрушительному воздействию токсинов.

Вера – это неклассифицированное когнитивное заболевание, маскирующееся под нравственную добродетель. Каждый из нас боится заболеть и делает все необходимое, чтобы выздороветь. Но с вирусом веры все иначе. Люди, зараженные им, чувствуют благодарность и признательность за свой недуг. Но, помимо благодарности, часть трудностей в избавлении от вируса веры заключается в том, что она, как доказал Деннетт, воспринимается в качестве нравственной добродетели (Dennett, 2007). Зараженные верой люди думают о ней не как о болезни, а как о даре, даже благословенном даре.

Пугает то, что многие неверующие люди не боятся заразиться. Причины этого сложны и, возможно, относятся к области нейробиологии (Berns et al., 2012; McNamara, 2009; Newberg, 2006; Previc, 2006), однако бóльшая часть проблемы кроется в том, что вера переплетена с нравственностью. Люди, зараженные вирусом веры, убеждены: быть верующим очень важно, и вера во что-то – что угодно – это добродетель (Dennett, 2007; Dennett & LaScola, 2010).

Этот широко распространенный, удивительно устойчивый феномен – этот мем – получил такое развитие, что стал устоявшейся культурной ценностью и априори рассматривается как истина: «Верь во что-то. Защищай то, во что веришь. Вера – это хорошо. Вера – это важно. Вера делает нас лучше. Верующий человек – хороший человек».

Мы – общество – сделали веру и отстаивание того, во что веришь, важными добродетелями. Даже расхожая фраза «Защищай то, во что веришь» ассоциируется с чем-то позитивным – добродетелью, к которой нужно стремиться, а ее отсутствие – нравственный дефект.

Должен ли человек защищать то, во что верит, или нет, зависит исключительно от того, во что человек верит и почему. Иметь твердые убеждения – это не добродетель. Нельзя сделать верные выводы о нравственности человека, исходя из силы его убеждения: страстно верить не значит быть хорошим человеком. Более того, «защищать то, во что веришь» и «верить во что-то» – это ценности, доксастически закрепляющие конкретные убеждения.

Важно, чтобы мы были убеждены в вещах, которые являются истинными.П1 Важно, чтобы была обоснованная взаимосвязь между тем, во что мы верим, и существующим положением дел. Только когда наши верования и убеждения в точности соответствуют реальности, мы можем менять внешние условия, которые ведут нас к процветанию. Если мы перестаем уважать истину, то больше не ищем ее. То же самое происходит и с зараженными верой: они перестают искать, и это один из самых огорчительных и трагичных фактов.

Уличная эпистемология – жизненно важный и даже необходимый первый этап в борьбе с уверенностью, догматизмом, суевериями, псевдонаукой и верой. Но она одна не может привести нас к Новому просвещению и Эпохе разума. Нам нужно добиться фундаментальных изменений в образе мыслей людей, касающихся их оценки веры, верований и убеждений, разработать и повсеместно внедрить широкомасштабные решения, направленные на эти кажущиеся непреодолимыми проблемы.