Зомби в СССР. Контрольный выстрел в голову (сборник) - Леонид Каганов

Очень хотелось есть.

СТАРИК И ЗОМБИ

Тимур Алиев, Мурад Магомадов

– Деда, деда! – голос внука оторвал Салауди от чтения свежего номера «Известий». Старик с трудно сдерживаемым вздохом отложил газету и посмотрел на мальчика.

День из разряда тех, про которые говорят «свободной минуты присесть не было», прошел в хлопотах по хозяйству. В течение всего этого времени старик предвкушал: вот он засядет в летней кухне, заварит себе стакан крепкого чая и развернет газету. И только-только с наступлением вечера его мечта начала сбываться, как в окне показалась голова 10-летнего Дени. Мальчик делал какие-то знаки руками и был сильно взволнован.

– Что случилось? – Дени был его любимым внуком, и, как ни настраивал себя старик на жесткий тон, строго говорить с ним у него не получалось. Родители мальчика погибли несколько лет назад в автокатастрофе, других детей у них не было, а единственного ребенка забрал к себе дед, с трудом выбив разрешение на это у многочисленных комиссий и судов.

Воспитанием остальных многочисленных внуков и внучек старика, живущих за пределами республики, занимались их собственные родители. Салауди не вполне одобрял применяемые ими методы, результаты которых ему приходилось наблюдать во время летних школьных каникул. Оттого и оставались за пределами его сердца другие внуки. С Дени, которого он воспитывал сам, все было иначе.

Старик сделал мальчику знак войти. Дени тотчас спрыгнул с приступка, с которого заглядывал в окно, и вырос на пороге кухни.

– Там «глухарь»! На черешне… Пойдем скорее, – слегка задыхаясь от бега, зачастил внук. – Я в конец двора пошел… А он шумит… Я сразу сюда побежал…

Старик отложил газету. Что ж, чтение подождет, раз такое дело.

Несмотря на сбивчивость рассказа внука, он сразу понял, что в их двор залез «глухонемой» из расположенной по соседству школы для детей с дефектами слуха и речи. Или «глухарь», как выражалась местная детвора. В июне, когда поспевала черешня, подростки из школы становились бедствием для жителей окрестных частных домов, несколькими кварталами примыкавших к зданию. По ночам «глухари» целыми группами забирались во дворы и обносили черешневые деревья. Те, что поменьше, – подчистую, покрупнее – с ощутимым ущербом.

Бороться с этим бедствием было невозможно. Жаловаться руководству школы? А на кого? Вначале нужно было поймать за руку и только потом наказывать. Да и жалко было. Несмотря на хулиганский имидж «глухарей», это ж ведь были дети, помимо всего, еще и обделенные судьбой. Им и так приходилось несладко. Так что желающих жаловаться на них находилось немного. А вот пугнуть воришек стоило.

Старик потянулся к платяному шкафу. Внутри него за старыми пальто и другими вещами стояло охотничье ружье. Салауди давно уже не выбирался в лес, хотя после того, как три года назад ушел на пенсию, все время собирался возобновить увлечение молодости. Потому и регулярно продлевал билет охотника – а вдруг проснется желание. Да и сноровка в этом деле еще оставалась.

Пока же старик использовал ружье, чтобы пугать «глухарей». Все знали, что у него есть двустволка, да и сам Салауди при случае любил крикнуть, что он может «и солью пальнуть».

И действительно, ружье всегда стояло у него, снаряженное специальными солевыми патронами. Салауди выменял их у знакомого сторожа, которому спецбоеприпас выдавали на работе. При случае старик мог бы изготовить и самопал, опыт в этом деле был, но пока необходимости в кустарщине не возникало.

Натянув пиджак, Салауди взял в руки двустволку и вышел из дома.

– Там, там, – зашептал Дени, указывая пальцем в глубь двора – туда, где темнели садовые деревья.

Аккуратно ступая, чтобы не спугнуть незваных гостей, Салауди направился в указанном направлении. В голову как-то и не пришло, что в подобной предосторожности нет необходимости, поскольку глухонемые воришки вряд ли смогут услышать его приближение. Дени хвостиком держался за ним.

Летний вечер был в самом разгаре. Выходя из комнаты, старик бросил взгляд на настенные часы – они показывали начало одиннадцатого. Дневная жара только-только схлынула, а до ночной прохлады было еще далеко. Небольшой ветерок прогонял докучливых комаров, и прогулка по саду представлялась сплошным удовольствием.

Дед с внуком двинулись к деревьям. Черешня росла в самом конце двора, в углу возле забора, за которым находился обычно пустынный переулок. Желающему залезть – одно удовольствие. Подпрыгнул, уцепился за край доски, подтянулся и уже наверху. А схватился за ветку, что поближе к тебе, и – на дереве. Благо черешня у Салауди была немолодая, с широким стволом и прочными ветвями, – есть за что держаться.

Дед прихватил с собой и фонарик. «Глухарю» кричи не кричи, он не услышит. А пулять сразу старик не желал. «Пугну светом, он и убежит», – думал Салауди.

Долго вглядываться в темноту не пришлось. Почти полная луна в небе исправно освещала и саму черешню, и фигуру человека в листве. Салауди направил туда фонарь и нажал на кнопку. Темный силуэт высветился сразу. И моментально отреагировал на появление хозяев, тут же запрыгав вниз с ветки на ветку, причем несколько раз чуть не сорвавшись.

Наконец «глухарь» шлепнул подошвами об асфальт за забором. Послышались частые глухие шаги – он убегал. Но стоило глухонемому свернуть за угол и понять, что погоня за ним не последует, как шум сразу стих.

– Ну, вот и все, – сказал Салауди внуку, поворачиваясь назад к дому, чтобы вернуться к своим «Известиям» и кружке чая. И нос к носу столкнулся с неизвестным.

Салауди непроизвольно вздрогнул. Незнакомец неопределенного возраста и внешности смотрел на него довольно безучастно, и это было странно. В конце концов он залез в чужой двор, но вместо того, чтобы бежать при виде хозяев, даже не делал попытки объяснить свое появление.

– Это что такое? – взревел старик. Весом Салауди был под сто килограммов, любил поутру потягать пудовую гирю, да и тело еще не забыло тяжелого труда строителя на севере Казахстана. Так что старик не боялся никого и ничего.

Но странного человека реакция хозяина дома совершенно не смутила. Не отворачиваясь и глядя прямо в глаза старику, он поднял правую руку и, схватив его за горло, стал душить. Ладонь у незнакомца была буквально ледяной, но удивительно мощной. Внутри у старика все моментально обмякло от такого напора.

В молодости Салауди было не привыкать к подобным передрягам. Сейчас его телу нужно было лишь вспомнить, что оно делало прежде в таких случаях. Рефлекторно двумя руками он ухватился за ладонь незнакомца, пытаясь разжать ее, одновременно напрягая мышцы шеи, чтобы противодействовать смертельному хвату. Но усилий Салауди было недостаточно. Конечность чужака по силе захвата скорее напоминала пассатижи, чем руку живого человека.

И только сейчас – в, казалось бы, совсем не подходящее для размышлений время – Салауди понял, что же показалось ему странным во внешности чужака. Он совсем не мигал. Взгляд его был тяжелый и неподвижный. Старик вспомнил наркоманов, которых он немало повидал на стройках в Средней Азии. Они смотрели так же – равнодушно и потусторонне.

И под этим взглядом старик вдруг почувствовал, что теряет волю и способность к сопротивлению. Руки его начали опускаться, воздуха не хватало, легкие начали гореть…

При первом появлении незнакомца у маленького Дени душа ушла в пятки. Он буквально застыл на месте, не в силах даже убежать. Что-то такое было в этом человеке, что внушало Дени ужас. Мальчик замер как вкопанный и мог только смотреть, как дед пытается разобраться с пришельцем. Но в момент, когда старик уже начал прощаться с жизнью, что-то будто лопнуло внутри Дени. Он закричал изо всех сил, и с этим «а-а-а» ужас и оцепенение словно вышли из него.

Вернув способность двигаться, двумя руками мальчик схватил ружье, выпавшее из рук старика, и, широко размахнувшись, огрел незнакомца по ногам. Выше он просто не смог дотянуться. Да и двустволка была тяжеловата для него.

Но чужак даже не покачнулся от удара. Зато старик от крика внука пришел в себя. Он не стал больше пытаться отодрать руку незнакомца от своей шеи. Вместо этого он поднял руки к его голове, развел их в стороны и что было сил хлопнул пришельца по ушам. В дни его молодости это был безотказный прием против душащего тебя противника. Как правило, тот хватался с ревом за голову и на какое-то время становился практически беззащитен. Дальше появлялось сразу два варианта действий – или бежать, или добивать.

Сработал прием и на этот раз. Но немного иначе, чем обычно. Чужак не схватился за голову и не закричал. Он просто сделал резкий шаг назад, продолжая все так же молчать.

Но и этой заминки хватило Салауди, чтобы выхватить ружье из рук мальчика и с обоих стволов засадить солевой заряд в живот незнакомца. На таком расстоянии патрон действовал почти как боевой.