Лето коронации - Маргарет Пембертон

– Как дела, Джек? – любезно поинтересовалась она. – Я слышала, что у ваших соседей Эммерсонов неприятности?

Джек не желал обсуждать с ней чужие проблемы. У него хватало своих забот. Он шагнул в прихожую и сказал:

– Я хочу поговорить с Кристиной.

– Ее нет дома, – по-немецки ответила Ева, с беспокойством заглядывая ему в глаза. – Что случилось? Почему вы поссорились? Почему она уходит куда-то на целый день и возвращается вечером с синими кругами под глазами? Отчего не разговаривает ни со мной, ни с Джорджем?

Джорджем звали мужа Евы. Многие приятели завидовали ему, когда он добился ее руки. Джек их понимал. Даже в свои пятьдесят с небольшим Ева сохранила поразительную стройность фигуры и свежесть лица. Кристина унаследовала от нее изящество и хрупкость, высокие точеные скулы, безупречную кожу и аметистовые глаза.

Джек в нерешительности переступил с ноги на ногу: если Кристины нет дома, он предпочел бы уйти.

Ева коснулась темно-зеленого шейного платка, завязанного с элегантной небрежностью, провела указательным пальцем по краю овального выреза белого джемпера, чудесно сочетавшегося с прямой темно-синей гофрированной юбкой, и озабоченно спросила:

– Объясни мне наконец, из-за чего произошла ваша размолвка? Может, из-за того, что у вас нет детей?

Джек вскипел:

– Ради бога, Ева! Я сам еще не во всем разобрался! Дайте мне время, и я все улажу! – Он с трудом сдержался, чтобы не пожаловаться теще по поводу взглядов ее дочери на супружеские обязанности. Вместо это он повернулся и вышел.

Провожая взглядом своего крепкого, ладного зятя, Ева подумала, что он непременно выполнит обещание. В противном случае все закончится весьма печально. Джек сел за руль «кадиллака» и включил двигатель. Чутье подсказывало наблюдавшей за ним Еве, что она права: все дело в том, что у них с Кристиной нет детей. Но что с этим поделаешь? Раз уж Господь не дал кому-то потомства, так тому и быть. С тяжелым сердцем она захлопнула дверь и вернулась на кухню, намереваясь приготовить кекс. Это занятие ее всегда успокаивало. Сегодня она решила испечь один кекс с яблоками, а другой – с шоколадом. Яблочный в детстве обожала Кристина, а шоколадным был не прочь полакомиться, как истинный англичанин, Джордж.

Кристина стояла у высокой чугунной ограды, отделявшей игровую площадку школы на Мейз-Хилл от тротуара, и смотрела, как резвятся во время перемены ученики младших классов, выбежавшие на улицу поразмяться. На косичках девочек красовались банты. Одеты дети были в яркие пестрые наряды. Внимание Кристины привлекли две маленькие проказницы: на одной из них было красное клетчатое платье из бумазеи, очевидно, сшитое ее мамой, и такая же лента на голове; на другой – вязаный жакет, застегнутый кое-как, и белые гольфы, сползшие ниже щиколоток. А как бы одела свою дочку она? Кристина наморщила лоб, представляя, какой наряд подошел бы маленькой брюнетке. В том, что ее дочь родилась бы именно с темными волосами, она не сомневалась – они с Джеком оба были темноволосые. Следовательно, решила она, малышке к лицу были бы яркие костюмы. Разумеется, она бы шила их сама, как и мама той девочки в нарядном платье из бумазеи.

Только все это пустые мечты! У них с Джеком никогда не будет детей. Сердце замерло от этой пронзительно-холодной мысли, она повернулась и побрела прочь от ограды. Что же такое произошло у них с Джеком? Он стал для нее словно чужой, между ними образовалась трещина. Ноги сами понесли Кристину к реке. В ее голове рождались все новые и новые тревожные мысли. Так ли уж хорошо она знает своего мужа? Что ей известно о темных сторонах его буйной натуры? В нем прочно засел бес, толкающий его на авантюры. Ведь недаром Джек добровольно записался во время войны в войска особого назначения и храбро сражался в Италии и Греции! Не случайно он увлекается боксом и азартными играми, гоняет, как сумасшедший, на автомобиле, может вспылить из-за пустяка. Риск нравится ему, опасность его возбуждает. Как это ни странно, именно этим он и пленил ее сердце. Он совершенно не походил на тех респектабельных, образованных и обеспеченных мужчин, из которых ей пришлось бы выбирать себе жениха, если бы не война. Вдобавок Джек дьявольски привлекателен и сексуален.

Кристина вздохнула и перешла Трафальгарскую площадь, чтобы оттуда выйти к берегу напротив военно-морского училища. Неужели в основе их брака лежало только физическое влечение? Значит, их семейная жизнь скоро закончится – ведь Джек к ней охладел. Именно поэтому он, очевидно, и не хочет усыновить ребенка, предпочитая проводить больше времени с Мейвис. Она уставилась на Темзу, воскрешая в памяти ужасную картину их последнего столкновения. Он вел себя как дикарь! Но может быть, именно так он обращается с Мейвис и это ей нравится? Что, если, отдавшись во власть звериным инстинктам, он думал о ней?

– Вы собираетесь садиться на паром до Вестминстера, мадам? – раздраженно осведомился контролер. – Если нет, то отойдите и не мешайте пассажирам.

Кристина отчаянно заморгала. Она и не заметила, как очутилась на пристани. Что с ней творится? Неужели она сходит с ума?

– Пошевеливайтесь, милочка, проходите! – сердито добавил контролер, решив, что она пьяна.

Кристина торопливо отступила и натолкнулась на ребенка. Еще сильнее смутившись, она обернулась, чтобы извиниться.

– Тетя тебя не ушибла, Джудит? – спросила нарядно одетая дама, державшая девочку за руку. По ее тону было понятно, что она не очень сильно переживает из-за малышки.

– Извините, ради Бога! Я ее не заметила, – пролепетала она. Надо же, она едва не столкнула ребенка в Темзу, задумавшись о своей размолвке с мужем!

– Не волнуйтесь, – успокоила ее дама. – Она сама виновата! Вечно глазеет по сторонам и не поспевает за мной. С ней одни хлопоты! Ее вторая тетя, у которой мы с ней сегодня были в гостях, тоже ею недовольна. Несносный ребенок!

Пока она произносила свой монолог, Кристина и Джудит внимательно разглядывали друг друга. У девочки были большие, темные и умные глаза. Она стоически молчала, очевидно, привыкнув к критике в свой адрес.

Кристине стало ее жаль, и она спросила у женщины:

– А вы тоже ее тетя?

– Увы, да, – кивнула та. – Это мне наказание за грехи! Ее мамочка, моя младшая сестра, всегда была сумасбродной. В восемнадцать лет она спуталась с евреем из Бермондси и сбежала из дома. Не прошло и года, как он ее бросил и уехал в Израиль со своей соплеменницей. Думаю, он и не знает, что его дочь осталась сиротой. – Она скорбно поджала губы, накрашенные ярко-красной помадой, тяжело вздохнула и продолжила: – Бедняжку подкосил плеврит. Умирая, она просила меня позаботиться о Джудит. И вот я до сих пор с ней мучаюсь, таскаю повсюду за собой. – Очевидно, она ожидала услышать слова сочувствия, но их не последовало.