Избранница волка (СИ) - Лис Алеся

Делюсь своими сомнениями с Дитрихом, который ежедневно заходит, чтобы меня осмотреть, и с любопытством выслушиваю новую теорию доктора. Он предполагает – причина сего явления в том, что я не принимала поначалу Рейнхарда, и моя вторая ипостась изменилась, хоть и не сильно. Лиса тоже все-таки из рода псовых и черная, как волк канцлера. Но они из разных видов.

Больше всего мудрого старичка интересует мой феномен магической силы. Ее природа кардинально отличается от магии Эрдлиха. Мне для наведения заговоров приходится черпать, в отличие от магов, силу не из внутреннего резерва, а из окружающей среды, природы. А поскольку Земля по магическим показателям весьма бедна, мои способности спали до поры, до времени, пока я не попала в Эрдлих. Не подозревая о таких потрясающих умениях, первое время я действовала инстинктивно и неосознанно, и лишь позже ко всему подключился разум.

В другой книге я нахожу упоминание о ведьмах, которые появились просто из неоткуда на огромной железной птице. Главному герою этой сказке, доблестному рыцарю, приходится обратиться к необычным девушкам за помощью в преодолении страшной магической хвори. Одна из них впоследствии становится его женой. Милая история заставляющая задуматься.

Большая железная птица мне напоминает самолет, но если это произошло давно, столетия назад, то может, эти самые ведьмы были даже не с Земли, а с какого-то другого более развитого мира. Каким образом эти несчастные переместились еще и вместе с самолетом для меня загадка. Впрочем, это ведь может быть и просто фантазия с крупицами правды.  И эти крупицы мне приходится внимательно вылавливать, чтобы докопаться до истины.

Так и проходят мои дни  в изучении материала, беседах с доктором, который весьма увлечен моими способностями и умениями, а еще в ежедневных уроках этикета и танцев.

Прием грядет, как неумолимая снежная лавина, заставляя меня трепетать от страха. Сумею ли я достойно представить себя, как невесту канцлера и не опозорить Рейнхарда своим невежеством? Этот вопрос начал мучить меня с самого первого дня и продолжает по сей день. Именно мне пришлось настоять, чтобы кто-то помог в изучении придворных правил, танцев и этикета за столом. Рейнхард сначала беззаботно отмахнулся, уверяя, что ему глубоко наплевать на мнения придворных, его ведь тоже считают отчасти деревенщиной. Но тут я уперлась рогом. Прием приемом, понимаю, что сейчас канцлеру моему не до соблюдения условностей, но эти самые условности тоже важны. И ко мне приставили учительницу – строгую фрау в наглухо застегнутом черном платье, почтенную вдовствующую герцогиню, какую-то там троюродную или четвероюродную сестру короля, которая давно уже не появлялась при дворе, но сделала одолжение брату и приехала наставлять меня.

Первый раз, когда я увидела почтенную фрау Метчилд, поняла – не сработаемся, и тихонько завыла в душе, тут же пожалев о том, что так настаивала на обучении.

Но я ошибаюсь. Герцогиня оказывается хоть весьма строгой и чопорной особой, и с непревзойденным рвением берется восполнять пробелы в моей голове, но искренне привязывается ко мне, а я к ней.

В горничные я выпрашиваю улыбчивую Бруну. После многократных проверок и допросов ей таки разрешают работать моей камеристкой, но с единственным условием – девушка не должна покидать пределы дворца пока идет расследование и как-либо контактировать с внешним миром. Бруна, к моему великому удивлению, с радостью быстро соглашается. Хотя фрау Метчилд только хмыкает на мое изумленное непонимание.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Дорогая моя, – многозначительно сверкает она глазами. – Кто ж откажется служить будущей жене канцлера? Это великая честь, ради которой стоит претерпеть некоторые неудобства, – веско указывает она и тут же принимается дальше впихивать в мою бедную головушку необходимые знания. –  А теперь приступим к языку веера. Вы должны им научиться выражать множество эмоций и совершенно без слов. Ведь веер это не только полезный аксессуар…

И лишь ночи, наполненные любовью и лаской снимают звенящее напряжение, в котором нахожусь все эти дни. Я вижу, что и Рейну еще труднее и не жалуюсь на усталость. Новые и новые обстоятельства, которые удается раскрыть во время расследования, заставляют не доверять никому и подозревать все большее и большее количество придворных. С некоторыми из них мне придется общаться на приеме, сообщает супруг сегодня вечером… Но меня это совершенно не пугает, знаю, что под защитой Рейнхарда мне ничего не грозит.

– Рейн, – тихо зову, проводя пальцем по рельефной груди мужа.

– М-м-м? – сонно отзывается он и, перехватив мою руку, нежно целует пальцы. Мы так и не успели поужинать, изголодавшись друг по другу за весь день.

– Я бы хотела проведать Фрица. Можно это как-то организовать? – судьбой мальчика я интересуюсь регулярно и очень радуюсь его успехам в школе.

Флоренс, как я и подозревала, оказался весьма сообразительным и умным ребенком. Он впитывал знания как губка, и преподаватели не могли на него нарадоваться. Беспризорный малыш с легкостью обогнал в учебе именитых отпрысков аристократов  и подавал великие надежды. Рейн однажды упомянул, что моего найденыша ждет великое будущее, на которое у мужа уже есть далеко идущие планы.

– Я подумаю, – помедлив, отвечает канцлер и целует меня в макушку. – Возможно, и получится как-то это устроить. А теперь спи…

Я покорно закрываю глаза, удовлетворившись даже таким неоднозначным ответом. На большее все равно рассчитывать не стоит. Но мужнино “подумать” всегда означает действительно подумать, а не простую отмазку, чтоб я отстала. Поэтому я более чем уверена, что с Фрицем мы скоро встретимся.

Глава 64

– Тебя долго не было, – хмурится Фриц, засовывая руки поглубже в карманы.

Мы стоим под сенью деревьев в дворцовом саду, и оба неловко отводим взгляд. Я – из-за того, что, в самом деле, долго не навещала, хоть и не по своей вине. Мальчик – стесняясь своих чувств.

Зато я с удовольствием замечаю, что ребенок уже не выглядит настолько истощенным и оголодавшим, светлые пшеничные кудри блестят на солнце, а китель ученика неимоверно идет юному дарованию. Сегодня их группу привезли на экскурсию во дворец, и Рейн позволил мне повидаться с моим маленьким другом, хотя и в сопровождении стражи.

К моему глубокому удивлению следуют за мной повсюду не привычные Рикет и Финн, а новые незнакомые и очень-очень хмурые оборотни, представившиеся Зидардом и Тиузом. Как объяснил мне мой драгоценный муж, хоть предыдущих стражников ни в чем не подозревают – те после тщательной проверки оказались чисты, как слеза младенца – но для пущей безопасности их все равно заменили угрюмыми Зидом и Тизом.

– Извини, Фриц, я правда не могла, – виновато опускаю глаза.

– Я о тебе беспокоился, – пинает он носком башмака одинокий камешек на садовой тропинке.

– Я о тебе тоже, – чистосердечно признаюсь. – Мне Рейн каждый вечер рассказывал о твоих успехах в школе, чтобы я меньше переживала.

Малыш вскидывает голову, с изумлением заглядывая мне в глаза.

– Правда? – в его взгляде сияет такое непоколебимое незыблемое детское восхищение, что у меня сжимается сердце.

– Чистейшая, – уверенно киваю. – Он очень доволен твоей учебой. И я тоже. И знаешь что? У меня для тебя подарок.

Засовываю руку в карман платья и извлекаю оттуда знакомую плоскую коробочку. Круглые леденцы с тихим шуршанием перекатываются в ней, мягко стукаясь о металлические стенки, и у меня сразу же во рту ощущается насыщенный вишневый вкус конфет.

Фриц осторожно берет коробочку из моих рук и, поколебавшись, уже собирается прятать ее в карман, но детская непосредственность все же берет свое. Немного робея, мальчик срывает крышку и вылавливает из недр упаковки несколько разноцветных драже, которые тут же закидывает в рот.

– Хошеш? – предлагает мне, немного коверкая звуки. Набитый сладостями рот не позволяет выговаривать слова правильно. Я, польщенная щедростью Фрица, не колеблясь, беру маленький красный кругляшек. Желанный вишневый вкус фейерверком взрывается во рту.