Том 2. Стихотворения - Константин Бальмонт

Воззвание к Перуну

Уж льды в реках прошли,Звеня в скопленьи тесном,Уж молнии цвелиНа Дереве небесном

А дерево росло,Во славу Человека,С ветвей своих, светло,Роняя медь и млеко.

Роняя чудо-сны,Основу песнопенья,С воздушной вышиныЛучистые каменья.

Исполни же теперь,Перун, слова обета,Раскрой в темницах дверь,И выпусти мне лето

Скорей, скорей, Перун,Что должно, то исполни,И дай мне звоны струн,И дай цветы из молнии!

К Перуну

Бог ветров и бурных гроз,Бог Славян, Перун,Ты мне дал волну волос,Золотистых струн.

Струн курчавых, не прямых,Светлых завитков,Золотистый дал мне стих,Много дал стихов.

Бог пожаров между туч,Грезы огневой,Ты велел мне: Будь певуч,В жизни — будь живой.

Влил ты молнии в мой стих,И сказал мне: — Жги.Бог пожаров грозовых,Предо мной — враги.

Бог зиждительных дождей,Влаги и огня,В ярком пламени страстейНе покинь меня.

Дай мне, дан мне взрывов злыхДля журчанья струн,Местью сделай ты мой стих,За моих, Перун!

Заклинательница гроз

Красной калиной покой свой убрав,Принеся в него много лесных, стреловидных, какбудто отточенных, трав,Я смотрю, хорошо ль убрана моя хата,И горит ли в ней серебро, ярко ли злато.Все как и нужно кругом.Мысли такие же в сердце, сверкают, цветятся огнем.Сердце колдует.Что это? Что это там за окном?Дрогнула молния в Небе! Темнеет оно. Heгoдyeт?Или довольно, что в этом вот сердце пожар?Ветер прерывисто дует.Гром.Гулко гремит за ударом удар.Длится размах грозового раската.Светится золотом малая хата.И, опоясан огнем,В брызгах, в изломах червленого злата,В рокотах струн,Сея алмазы продольным дождем,В радостях бури, в восторге возврата,Мчится — Перун.

Змея-медяница

Змея-Медяница, иначе Медянка,Год целый бывает слепа.И пусть перед нею любая приманка,Она неподвижно-тупа.Но дивные чары Ивановой ночиЕй острое зренье дают.Сверкают змеиные рдяные очи,Смотри, не встречайся ей тут.Хоть будь ты одет перед нею бронею,Бороться, надеяться, брось, —Она, на врага устремившись стрелою,Его пробивает насквозь.

Змея-Медяница, что раз только летомЯвляет всю силу свою,Знакома с Перуновым огненным цветом,Он рдяную любит змею.В лесу, из гниения гадов зловредных,Трава-Медяница растет,И ночью Ивановой, в отблесках медных,Цвет огненный недруга ждет.И горе, коль ты, этой чары не зная,По чаше пойдешь на авось, —Трава-Медяница, взметнувшись, живая,Врага пробивает насквозь.

Скупец

(русское сказание)

Бог Землю сотворил, и создал существа,Людей, зверей, и птиц, и мысли, и слова,Взошла зеленая, желая пить, трава.

Бог Землю сотворил, и вдунул жизнь в живых,Но жаждали они всей силой душ своих,И Воду создал Бог! для жаждущих земных

Изрыл Он ямины огромные в земле,Он русла проложил, чтоб течь ручьям во мгле,Ключ брызжущий исторг из мертвых глыб в скале.

И птицам, чья судьба близ туч небесных быть,Кому так свойственно порыв ветров любить.Велел Он помогать, чтоб все имели пить

Низвергнув с высоты безмерности дождей,Он птицам повелел нести их в ширь полей,Уравнивать моря, кропить, поить ручей.

Повиновались все Дождям пришел конецИ лишь была одна, чье прозвище скупец,Ничтожно-малая, как бы навек птенец.

Скупец чирикнул так. Не нужно мне озер.Не нужно мне морей. Зачем мне их простор?На камне я напьюсь. Помочь другим? Вот вздор!

Разгневался Творец, устав скалу дробить.И в жажде навсегда велел скупцу Он быть.И вечен писк скупца. Пить, пить, кричит он, пить.

Заговор от двенадесяти девиц

Под дубом под мокрецким,На тех юрах Афонских,Сидит Пафнутий старей,Тридесять старцев с ним.Двенадесять идут к нимДевиц простоволосых,Девиц простопоясых,Не по-людски идут.Рече Пафнутий старец:Кто к нам сии идоша?Рекут ему девицы:Все — дщери мы Царя.Отец наш есть Царь Ирод,Идем знобить мы кости,Идем мы тело мучить,Двенадесять девиц.Ко старцам обращаясь,Рече Пафнутий старец:Сломите по три прута,И бити станем их.По утренних три зори,По три зари вечерних,Взяв каждый по три прута,Нещадно станем бить.К тринадесяти старцам,К Пафнутию, ко старцу,Взмолились тут девицы,В ничто их бысть мольбаНачаша старцы бити,Их бити, им глаголя:Ой вы еси, девицы,Двенадесягь девиц!Вы будьте, тресуницы,Вы будьте, водяницы,Расслабленны и хилы,Живите на водеНа ней, на студенице,Вам место, а не в мире,Вы кости не знобите,Не мучьте вы телаВ тартарары идите,Двенадесять проклятых,Вам в море-океанеИ в преисподней быть.В трясинах, на болотахВам место, окаянным.Недуги, принедуги,Полунедуги, прочь!

Лихо

(украинская сказка)

Жить было душно. Совсем погибал я.В лес отошел я, и Лиха искал я.Думу свою словно тяжесть несу.Шел себе шел, и увидел в лесуЗамок железный. Кругом — черепа, частоколом.Что-то я в замке найду?Может, такую беду,Что навсегда позабуду, как можно быть в жизни веселым?Все же идуВ замок железный.Вижу, лежит Великан.Вид у него затрапезный.Тучен он, грязен, и нагл, и как будто бы пьян.Кости людские для мерзкого — ложе.Лихо! Вокруг него — Злыдни, Журьба.А по углам, вкруг стола, по стенам, вместо сидений, гроба.Лихо! Ну что же?Я Лиха искал.Страшное Лихо, слепое.Потчует гостя «Поешь-ка» Мне голову мертвую дал.Взял я ее да под лавку. Лицо усмехнулось тупое.«Скушал?» — спросил Великан.«Скушал». Но Лихо уж знало, какая сноровкаТех, кто в бесовский заходить туман.«Где ты, головка-мутовка?»«Здесь я, под лавкою, здесь».Жаром и холодом я преисполнился весь.«Лучше на стол уж, головка-мутовкаСкушай, голубчик, ты будешь, сам будешь, вкусней».В эту минуту умножилось в мире число побледневших людей.Поднял я мертвую голову, спрятал на сердце. УловкаМне помогла Повторился вопрос и ответ.«Где ты, головка-мутовка?»«Здесь я под сердцем». — «Ну, съедена значит», —подумал дурак-людоед,«Значит, черед за тобой», — закричало мне Лихо.Бросились Злыдни слепые ко мне, зашаталась слепая Журьба.В нежитей черепом тут я ударил, и закипела борьба.Бились мы. Падал я. Бил их. Убил их.И в замке железном вдруг сделалось тихо.Вольно вздохнул яДа здравствует воля, понявшею чудищ, раба!

Три былинки

(заговор)

Все мне грезятся мысли о воле.Выхожу я из дома сам-друг,Выхожу я во чистое поле,Прихожу на зеленый луг.На лугу есть могучие зельяВ них есть сила, а в силе веселье.Все цветы, как и быть надлежит, по местамИ, мечту затаив в себе смелую,Три былинки срываю я там,Красную, черную, белую.Как былинку я красную буду метатьТак далеко, что здесь никому не видать,За шумящее синее Море,К краю мира, на самый конец,Да на остров Буян, что в кипящем просторе,Да под меч-кладенец.Зашумит и запенится Море.А былинку я черную бросить хочуВ чащу леса узорного,Я ее покачу, покачуПод ворона черного.Он гнездо себе свил на семи на дубах,А в гнезде том уздечка покоится бранная,На лубовых ветвях,Заклятая, для сердца желанная,С богатырского взята коня.Упадет та уздечка, блестя и звеня.Вот былинка еще остается мне, белая,Я за пояс узорчатый эту былинку заткну,Пусть колдует она, онемелая,Там завит, там зашит, зачарован колчан,В заостренной стреле заложил я весну.Трем былинкам удел победительный дан,И мечта — как пожар, если смелая.Мне от красной былинки есть меч-кладенец,Мне от черной былинки есть взнузданный конь,Мне от белой былинки — мечтаний конец —Есть колчан, есть стрела, есть крылатый огонь.О, теперь я доволен, я счастлив, я рад,Что на свете есть враг — супостат!О, на этом веселом зеленом лугуЯ навстречу бросаюсь к врагу!

Наговор на недруга