Персидская литература IX–XVIII веков. Том 2. Персидская литература в XIII–XVIII вв. Зрелая и поздняя классика - Анна Наумовна Ардашникова

Когда я взволновался из-за дурных нравов,

Пришел я в смятение и сочинил кыт‘а:

«О каждом, в ком поселился дурной нрав,

Не стоит даже и думать.

Для каждого, кто поражен этой болезнью,

Нет иного лекарства, кроме смерти».

А так он цитирует кыт‘а Ибн Йамина:

Будь уверен, что из-за алчности ты попадешь в беду.

Выслушай кыт‘а Ибн Йамина:

«Каждое несчастье, что происходит

Среди людей этого мира,

Если хорошенько присмотреться – из-за алчности

                                                                              [происходит]…

Будь далек от алчности, Ибн Йамин,

Если хочешь иметь сердце доброе и счастливое».

Бинаи, по существу, переносит прием, примененный в свое время ‘Аййуки в любовно-романической поэме «Варка и Гулшах», в поэму нравоучительную. Благодаря этому автор достиг нового для дидактических маснави эффекта, сходного с инкрустированием стихотворными вставками рифмованной и ритмизованной назидательной прозы. В этом смысле поэму «Бихруз и Бахрам» можно сравнить не только с проповеднической прозой ‘Абдаллаха Ансари, Гулистаном Са‘ди и Бахаристаном Джами, содержащими авторские стихотворные вставки, но и с теми адабными сочинениями, в которых составители цитировали чужие стихи.

Глава 2

Период трансформации канона в литературе XVI – начала XVIII в. Поздняя классика

Литература XVI – начала XVIII века

«Стилистическая революция»: расцвет «особой манеры» в поэзии

Во второй половине XVI–XVII веке происходит религиозное и политическое обособление Ирана и постепенный распад ранее единого в культурном и религиозном отношении ареала. Внешней причиной этих процессов являлась государственная политика правящей династии Сафавидов, которая объявила официальной религией ислам шиитского толка, противопоставив Иран суннитскому окружению (Средней Азии, Афганистану, мусульманской Индии). На протяжении веков шиизм имел глубокую традицию в сознании иранцев. Некоторые города и регионы считались полностью шиитскими. Среди них – города Кум, Кашан, Сабзавар, а также вся область Мазандарана. Шиитами, по данным ряда средневековых источников, являлись и многие выдающиеся деятели средневековой культуры, такие как Рудаки, Киса’и Марвази, Фирдауси, Насир-и Хусрав, Абу ‘Али ибн Сина и др. Поэтому религиозная реформа, предпринятая Сафавидами, была в достаточной мере оправдана, хотя и проводилась крайне жесткими методами. Принятие шиизма имело и чисто политические цели – оно было направлено на преодоление междоусобиц, раздробленности и должно было привести к консолидации государства.

Одновременно и отчасти в результате названных религиозных и социально-политических сдвигов происходит постепенное разделение классического персидского языка на современные фарси, дари и таджикский. В регионе распространения литературного персидского языка в тот же период получает письменную фиксацию исконный язык горских афганских племен пушту (пашто), а также на основе наддиалектной обиходно-разговорной речи кхари-боли, вобравшей в себя некоторую часть лексики и грамматики персидского языка, происходит формирование языка урду. Таким образом, возникает новая политическая, религиозная и языковая ситуация, которая проявляет себя и в области литературы. Именно в этот период начинается развитие так называемых молодых региональных литератур Среднего Востока, находившихся под непосредственным воздействием традиций персидской классики. Тем не менее, несмотря на усиливающуюся дезинтеграцию «большого Ирана», творчество деятелей литературы XVI–XVII вв. на территории Ирана, Средней и Центральной Азии и Индии демонстрирует определенную идейно-художественную и стилистическую общность, а поэты различных региональных школ сохраняют личные отношения между собой (составляют ответы на произведения друг друга, поддерживают переписку, упоминают в стихах имена собратьев по перу).

Поскольку объем литературной продукции, относящейся к этому этапу развития персидской литературы, огромен, а глубокое изучение этого периода в отечественной и зарубежной науке началось сравнительно недавно, в середине XX в., в этой книге характеристика художественной словесности будет иметь скорее вид калейдоскопа – обзора основных тенденций литературного развития, проиллюстрированного примерами из произведений отдельных авторов, нежели детального описания жизни и творчества поэтов XVI – начала XVIII в. Тем не менее накопленные материалы и результаты новейших исследований дают возможность представить общую картину этой своеобразной литературной эпохи достаточно выпукло и ярко, а также в первом приближении осмыслить основные тенденции литературного процесса и в первую очередь сдвиги в традиционной поэтической системе.

* * *

Поэтическая практика этого времени отмечена появлением новых стилевых тенденций, отличающих ее от всей предшествующей литературы, которую принято называть классической. Некоторые исследователи, в числе которых и авторы этой книги, склонны возводить зарождение элементов нового стиля к XV в., считая, что его зачатки обнаруживаются уже в творчестве поэтов гератского литературного круга. Распространение новой манеры поэтического изъяснения совпало с вызванным рядом различных причин массовым отъездом поэтов из Сафавидского Ирана в Индию, где многие из них оставались навсегда, обретая славу и пользуясь щедростью многочисленных покровителей, в том числе представителей правящей династии Великих Моголов (1526–1857) – знатоков и ценителей персидской поэзии. Отчасти поэтому новый стиль и получил название «индийский», хотя область его влияния Индией отнюдь не ограничивается. Вместе с тем Индия, по словам известного исследователя Яна Рипки, стала почвой, на которой этот стиль обрел условия для своего расцвета. Проникнув в турецкую литературу, «индийский стиль» стал именоваться там «персидским», а в самом Иране нередко называется «сафавидским», «исфаханским» или «тебризским», что показывает определенную долю условности этого термина, а также справедливость точки зрения Е.Э. Бертельса, полагавшего, что индийский стиль – «явление не географическое, не национальное, а, в известной степени, социальное. Он знаменует собой передвижение поэзии по социальной лестнице». Следует отметить, что появление самого термина «индийский стиль» относится к XIX в., до этого времени наиболее частыми определениями формировавшейся поэтики были «новый стиль» (тарз-и таза) и «особая манера» (шива-йи хасс), к которым прибегали сами поэты, ее приверженцы.

Возникновение индийского стиля было не просто изменением формальной стороны поэзии. Новые стилеобразующие тенденции были отчасти вызваны формированием новой среды создателей и потребителей словесного искусства. Перегруппировка социальных сил в этот период сказалась в появлении на литературной арене представителей средних городских слоев (купечества, ремесленников или, по выражению гератского автора XVI в. Васифи, людей «просвещенного базара»). Центром литературной жизни становятся кружки (махфал), существовавшие во всех больших городах и функционировавшие чаще всего в кофейнях, где собирались ценители изящных искусств. Подобные кофейни, по всей видимости, оказались преемниками литературных собраний XV в., самые известные из которых проводились в доме ‘Алишира Наваи. Логическим продолжением этой традиции были «поэтические турниры» (муша‘ира), на которых поэты соревновались в искусстве ответов на заранее заданный образец. Такие турниры были распространены и в придворной, элитарной среде, и в торгово-ремесленных кругах, и популярность их со временем только росла. По мнению выдающегося знатока персоязычной литературы