Юность уходит в бой. - Илья Давыдов

Бойцы по-разному воспринимали переход отряда сначала из поселка на станцию, а потом в лесной лагерь. Что и говорить: в населенном пункте есть хоть какие-то бытовые удобства. А ведь большинство наших добровольцев составляли москвичи, которые были почти не знакомы с [155] сельской, а тем более с «лесной» жизнью. Жители тоже чувствовали себя увереннее под прикрытием хорошо вооруженного отряда.

Надо заметить, что и некоторые командиры партизанских отрядов недолюбливали лес. Они считали, что размещение партизан в населенных пунктах придает советскому району в тылу врага внушительный, воинственный вид.

Капитан Шестаков держался иного мнения.

— Создание советского района в тылу врага — хорошее дело, — говорил он, — но держать отряды в населенных пунктах не следует.

Однажды, когда мы ходили по лесу, выбирая место для базы, сопровождавший нас партизанский командир заспорил с Шестаковым.

— Ты посмотри, — убеждал он, — как жители радуются, если мы у них останавливаемся! Они видят своих защитников. И отряду в селе легче, особенно с питанием.

Анатолий Петрович заметил:

— Верно, рады, тут ничего не скажешь. Вечером по улице не пройдешь — сплошные танцы... И откуда у них столько гармошек взялось?! А поближе к весне, гляди, и свадьбы начнут играть...

Помолчав немного, Шестаков уже серьезно сказал:

— В населённом пункте отряд как на ладони! А когда потребуется, немцы, располагая авиацией и артиллерией, без особых усилий вышибут нас из населенных пунктов... В лесу — наоборот: отряд что игла в сене!

Начальник разведки Рыкин полностью разделял мнение Шестакова. Он тоже хотел что-то сказать, но молчаливый командир на этот раз разошелся.

— Вот ты говоришь: в селе отряду с питанием легче, — продолжал он, возражая собеседнику. — Конечно, население может кое-что оторвать от себя для партизан, но ему самому живется не сытно... Главным источником партизанского снабжения должны стать вражеские склады, обозы и эти, как называют их немцы, «показательные хозяйства». Не просить у населения, а помогать ему надо!

Позже я убедился, что Шестаков даже в самые трудные для отряда дни не отступал от этого правила. Да и тогда, несмотря на то что в тылу врага мы находились мало, он уже имел основание так заявить. Буквально [156] через три дня после перехода линии фронта взвод пол командованием Рыкина и Медведченко совершил дерзкий налет на вражеские склады, расположенные в Желтовичах, Яблоне и Гатькове. Разогнав охрану, наши бойцы захватили богатые трофеи — сотни мешков зерна и муки, много другого продовольствия. Большую часть этих продуктов капитан Шестаков передал жителям поселка Ивот.

...Станцию Волынь отряд покидал днем.

Василий Васильевич досадовал на это решение командира.

— Вся конспирация к чертям полетела! — ворчал Рыкин. — Чтобы уйти тихо и незаметно!

— А куда ты спрячешься от народа? — отшучивался Шестаков. — Вот возьмем сейчас вещевые мешки, и, что ты думаешь, наша хозяйка не выйдет за нами на крыльцо?

— Беспременно выйду, — отозвалась хозяйка. — Я и сухариков вам насушила. Берите, не стесняйтесь. Если немец нас не порежет, как-нибудь не помрем. А потоньше станем — ходить будет легче.

Я взглянул на нее, и мое сердце сжалось от боли: худеть было некуда. В поселке доедали последний картофель.

Когда мы вышли на крыльцо, нас ожидал сюрприз. Комиссар Василий Сергеевич Пегов уже организовал... митинг. Даже речь произнес, как всегда, энергичную и немного высокопарную. Надо сказать, что люди любили его слушать.

Потом жители с песнями под гармонику проводили нас далеко по узкоколейной железной дороге. Теперь это может показаться странным, даже притуплением бдительности, но такова правда жизни: от людской заботы и внимания тогда просто невозможно было уйти.

С первых же дней пребывания за линией фронта отряд развернул активную боевую деятельность. Он вел разведку, производил диверсии, осуществлял налеты на полицейские гарнизоны. В марте «Славный» провел несколько боевых операций, которые не на шутку всполошили гитлеровских оккупантов.

Десятого марта 1942 года группа лыжников под командованием Пегова получила задачу организовать засаду на шоссе между Жиздрой и Брянском. По этой магистрали [157] противник перебрасывал свежие подразделения на кировский участок фронта.

Группа была немногочисленной. Она включала в себя взвод лейтенанта Егорычева, несколько партизан из Людиновского отряда, которые шли в качестве проводников, двух разведчиц — Люсю Соловьеву и Катю Снежкову, а также недавно принятых бойцов — Васю Горохова и Ивана Чижикова. Лыжникам предстояло преодолеть около восьмидесяти километров.

Прощаясь, комиссар пошутил:

— Думаю, что командиру в течение года придется изучать мой боевой опыт. Прошу к нашему возвращению вызвать самолет, чтобы отправить «языка». Рассчитываю захватить немецкого генерала.

Спустя несколько дней мы действительно анализировали ценный опыт. Несмотря на недостатки в организации разведки, группа Пегова в открытом бою уничтожила сорок гитлеровских солдат и двух офицеров.

Наши потери были незначительны. Погиб партизан Людиновского отряда, получили ранения боец Чижиков и помкомвзвода заслуженный мастер спорта Николай Шатов...

Вот как сложилась эта операция. Большую часть пути до места засады лыжники проскочили благополучно. Достигнув поселка Любохна, лейтенант Егорычев выслал разведку в село Пупково, расположенное за перелеском. Оттуда очень удобно было наблюдать за шоссейной дорогой.

В разведку отправились боец Вася Горохов, Соловьева и Снежкова. Они поехали на подводе. Горохов, спрятав автомат в соломе, правил лошадью. Девушки сидели позади с узлами на коленях. Недалеко от села из ельника, подступавшего к дороге, вышли немецкий офицер и солдат. Офицер подал знак остановиться.

— Кто есть такой? — спросил он, подозрительно оглядывая Горохова и разведчиц.

Девушки протянули немцу узлы с тряпками, а Горохов пояснил:

— Хлеб, хлеб... Кушать надо, понимаете? Менять едут, попросили подвезти...

Офицер, вынув пистолет, потребовал, чтобы они сошли с саней. Казалось, выхода нет. Пока девушки под пристальным взглядом солдата и офицера выбирались из розвальней, [158] Горохов выхватил автомат и двумя короткими очередями уложил немцев. Затем быстро развернул подводу и, когда разведчицы вскочили в сани, погнал лошадь назад.

Несмотря на сильный огонь из ельника, наши бойцы успели проскочить открытый участок местности.

— Сколько же гитлеровцев было в засаде? — спросил комиссар Горохова.

Разведчик пожал плечами.

Ничего не могли ответить и девушки. Им показалось, что в ельнике находилось не более десяти немцев, которые убежали в село. Василий Сергеевич решил атаковать Пупково.