Последняя тайна - Линн Шоулз

— Печально, — произнесла Коттен, жалея, что заставила его рассказывать. — Зря я на тебя давила. Я-то думала, что ты поведаешь забавный случай из студенческой жизни. Я была не права.

— Ничего, все в порядке, — сказал Уайетт. — Ну что, квиты?

— Квиты, — ответила она тихо, почти шепотом.

Наступило молчание, которое прервал телефонный звонок. Коттен взяла трубку:

— Ясно. Уже спускаюсь.

— Что такое? — спросил Уайетт.

— Почтальон оставил у дежурного посылку для меня. Я сейчас.

И Коттен быстро спустилась вниз, не зная, почему спешит — чтобы взять посылку или поскорее вернуться к Уайетту.

— Прикольные марки, — сказал дежурный, вручая посылку.

Она была вдвое меньше обувной коробки, обернута в упаковочную бумагу и обвязана грубой бечевой. Марки были иностранные — на каждой изображение ламы. Посылка из Перу.

— Спасибо, — сказала Коттен, забирая коробку.

Она взглянула на адрес. Посылка была адресована Майте — так звали ее у инков. Передать через Коттен Стоун.

Коттен поднялась по лестнице, по пути разрывая обертку.

— Подарок? — спросил Уайетт, когда она вошла.

Коттен открыла коробку и ахнула.

— Что там?

— Возможно, ответы на все наши вопросы.

Супергерой

Томас Уайетт вскочил на ноги.

— Так что именно?

— Талисман. — Коттен вытащила пучок темно-серых перьев кондора, у основания пучка — белые перья поменьше. Узкой кожаной лентой они были привязаны к основе — пустой кости кондора.

— Странный подарок.

— Это напоминание, — сказала Коттен. — В Перу я познакомилась с шаманом, который обучил меня одной штуке — думаю, ты назвал бы ее медитацией, хотя на самом деле все серьезнее. Я в этом по-прежнему новичок. — Она передала талисман Уайетту. — А это напоминание о том, что я должна упражняться.

— И это ответ на все наши вопросы?

— Мой приятель шаман, пожалуй, считает именно так. Но я имела в виду кое-что другое. — Коттен вытащила маленький фотоаппарат «эльф». — Он был у меня в Перу.

— Его забрала полиция Куско?

— Нет, — ответила Коттен и рассказала, как ее спас Ячаг и что в деревне она носила местную одежду.

— Я чуть не забыла про него. Фотоаппарат лежал у меня в кармане брюк, когда я убегала из лагеря Эдельмана. А моя одежда осталась в деревне Ячага. Наверное, он отыскал ее и отправился в город, чтобы послать фотоаппарат по почте. Да, это стоило ему немалых хлопот.

Она показала Уайетту наклейку с адресом, которую прилепила сзади фотоаппарата.

— Если честно, я почерпнула эту идею из передачи про путешествия. Естественно, надо, чтобы повезло и вещь нашел честный человек. Мне повезло.

Коттен нажала кнопку, но, как и следовало ожидать, блок питания был разряжен.

— Слава научно-техническому прогрессу. Попробуем план «Б». — Она сняла панельку и вытащила карту памяти. — А теперь надо просто подключить мой ноутбук к принтеру.

Когда все было готово, Коттен вставила карту в порт принтера, и картинки стали скачиваться на компьютер.

На мониторе выстроились в ряд уменьшенные копии картинок. «Козырный снимок» в Мачу-Пикчу с Ником и Полом, разные фотографии лагеря, горы, три фотографии таблички и снимок Пола, который ест куи.

Коттен кликнула по первому снимку таблички.

— Черт… Чуть-чуть не влезло. Не все знаки видны. — И нажала на следующую картинку. — Вот. Вот это что-то похожее на глифы. — Она указала на верхнюю часть таблички. — Это текст, про который Эдельман говорил, что здесь предсказывается Потоп. — И сдвинула картинку вниз. — Видишь линии и точки? Письменность, похожая на хипу.

— Вроде того, — ответил Уайетт.

— Эдельман говорил, что большинство антропологов считают хипу просто системой счета, но некоторые полагают, что хипу — это еще и своего рода трехмерный язык. Что-то вроде компьютерного.

Коттен выбрала последний снимок и покачала головой. Там виднелась большая часть текста, остальное заслонял блик.

— Была ночь, и пришлось снимать со вспышкой. Табличка отсвечивала, вот и получился блик.

— Но хоть что-то видно, — сказал Уайетт.

— Не совсем то, что хотелось бы.

— Ну, на безрыбье и рак рыба.

Коттен взглянула на него.

— Терпеть не могу эту поговорку.

— Хорошо. Это лучше, чем ничего.

Коттен запустила пальцы в волосы и закрыла окно с картинками.

— Ну и что мы с ними будем делать?

— Для начала надо их распечатать, — ответил Уайетт.

Коттен распечатала фотографии, подключилась к Интернету и ввела в строку поиска слово «хипу».

— Может, удастся отыскать специалистов, которые считают, что хипу выполнял функцию языка. Должен найтись человек, который сумеет это прочитать.

Лестер Риппл сидел за золотисто-желтым карточным столом, заваленным бумагами. Примерно столько же бумаг валялось по всему полу, словно прямоугольные сугробы. Каждый лист был исписан математическими формулами вперемежку с изображениями героев комиксов.

Пальцы Риппла так цепко держали карандаш, что ногти побелели. Он что-то бубнил, стараясь, чтобы карандаш поспевал за ходом его мысли. Иногда такое на него находило. Он называл это потоковым мышлением — по аналогии с потоковым видео, но с той разницей, что все происходило у него в голове. Главное, успеть записать.

Карандаш затупился, но не хотелось прерываться и точить его. Через минуту придется дать мозгам передышку — тогда и карандаш заточит. Дойдя почти до конца листа, Риппл неожиданно остановился. Поток формул лился слишком быстро, так быстро, что они накладывались друг на друга. Пора притормозить.

Риппл заточил карандаш пластмассовой точилкой в виде головы Бэтмена. Стружки падали на стол. Риппл сдвинул их к куче, оставшейся с прошлого раза. Вот еще одна проблема. Слишком много отходов. Как использовать карандашную стружку?

Лестер Риппл сдул графитовую пыль и попробовал грифель указательным пальцем. Острый. Это хорошо. Чем острее карандаш, тем точнее расчеты. Он еще несколько раз потрогал грифель. Карандаш готов, а вот он — нет. В голове царил беспорядок, числа и математические символы кружились в беспорядке. Он начал рисовать на узких полях.

— Спайдермен, — произнес он вслух и улыбнулся. Спайдермен и ему подобные могут все. Например, привести в порядок мозги Риппла.

Телефонный звонок перепугал его так, что карандаш сломался в руке. Перед тем как взять трубку, он взял более длинный кусок сломанного карандаша и разломил его, чтобы получились три части. Довольный и освобожденный, он подошел к телефону, висевшему на стене в кухне.