Half- Life 2 - Сергей Дмитриев

Но Рэвенхольм не дал даже секунды отдыха. Вздрогнув и чуть не выстрелив, Гордон услышал откуда-то со стороны тяжелый и мощный стон. Словно стонал кит, выброшенный волной на берег. Словно сами небеса сделали последний выдох и отправились в небытие. Фриман повернул ствол на звук и почувствовал, что ему нехорошо. Земля чуть не ушла у него из-под ног. Фриман стоял и смотрел, как к нему со стороны улицы приближается черная горбатая фигура.

Гордон еще никогда не видел, чтобы хедкрабы могли сотворить подобное с человеком. Зомби шел, тяжело вздыхая и сгорбившись, словно под тяжестью всех грехов Альянса. Тело его неимоверно распухло, он едва переставлял толстые, вздутые ноги. Он был так горбат, что, казалось, сам был сплошным горбом. Но самое ужасное было не в этом. В свете луны Фриман увидел то, что потрясло его до глубины сознания. От пояса все тело человека было сплошь покрыто хедкрабами. Черные, с белыми кольцами но лапах, хедкрабы сидели на нем везде, словно чешуя на рыбе. Один, самый большой, обхватил его череп, и еще шесть или семь вгрызались в его кожу со всех сторон. Некоторые сидели на своих же собратьях — на теле, распухшего от их яда, не осталось больше места. Вся эта масса копошилась, шевелилась, подрагивала, и то, что осталось от человека, тяжело вздыхало под этом кошмаром. Распухшие руки с длинными когтями, словно плети, свешивались из этого жуткого клубка, и пальцы сгорбленного трупа волочились по земле.

Фриман почувствовал, что чья-то невидимая рука сжала его горло — он не смог даже закричать. Он начал пятиться назад и, оступившись, упал. И так и остался на земле, не сводя взгляда с несчастного мертвеца, медленно приближающегося к нему. Медленно-медленно Гордон поднял ствол ружья. В его голове вдруг всплыла картина из фильма о насекомых — паучата облепили всю спину матери, которая так и носила их, передвигаясь под этой постоянно шевелящейся массой. Фриман почувствовал, будто раскаленный нож резал его мозг — он слышал тихий и тяжелый стон зомби и с каждой секундой все сильнее ощущал боль. Он ведь знал, что сейчас чувствует этот человек. Ядовитые хедкрабы, один из которых чуть не отправил Гордона к праотцам, вновь и вновь кусали его мертвое тело. От огромного количества яда тело мертвеца распухло до невероятных габаритов. Но и хедкраб, сидящий на его черепе, уже начал свое дело. Тело уже изменило генетическую структуру. Начали расти горбы, язвы, удлинились руки и пальцы, на них выросли когти. Мышцы вздулись. И мертвец чувствовал все это. Фриман слышал его тихий стон — единственный звук, едва протискивающийся через распухшее гниющее горло.

Внезапно зомби пошел еще медленнее, и с его спины вдруг прыгнул один из ядовитых хедкрабов. Оттолкнувшись ногами от своих же собратьев, он, со знакомым шипением прыгнул прямо на Гордона. Выстрел — и тварь отлетела на мостовую. Но этот выстрел словно сорвал с нервов Гордона какой-то замок. И он все жал и жал на спусковой крючок. Пули и дробь, одна за другой влетали в хедкрабов, в тело несчастного, и с каждой новой раной зомби стонал все громче. Его ноги подвернулись, и, под тяжестью своих «хозяев» он упал на колени. Гордон, глядя сквозь цель, все стрелял и стрелял, с одним лишь желанием — поскорее оборвать мучения этого мученика из мучеников. Наконец, со вздохом, полным облегчения, зомби грузно повалился на землю. Еще пара выстрелов — и на нем не осталось ни одного живого хедкраба.

Гордон, с замирающим сердцем, подошел к издохшему перерожденцу. Посмотрел на него. И сжал зубы. Нет, Бога нет. Он забыл нас. Если на земле существуют такие жуткие муки, то Бога давно уже нет. Есть только Сатана. И он, смеясь, бросает все новые души на пир Тьмы. Фриман почувствовал, что в нем появилось еще одно черное пятно. Самое большое. Он хотел взять всех хедкрабов и долго-долго жечь их напалмом, пока их пепел не развеется по вселенной. Он хотел прикончить каждого из членов Альянса, каждого из них, выворачивая их конечности и глядя в их глаза, полные боли. Они заслуживали большего, чем просто смерти за то, что они сотворили с этими людьми. С этим городом. Фриман застонал и в пустом бессилии пнул какой-то камень. Нет, он не мог даже дотянуться хотя бы до одного из этих нелюдей в противогазах. Он был здесь, среди этого земного Ада, и тут, скорее всего, и останется. Если мертвые после смерти испытывают такие муки, то справедливость давно умерла. И Гордону уже нечего делать на этом свете.

Минутное отчаяние медленно таяло. Гордон отошел от трупа зомби и попробовал взять себя в руки. Уже в который раз. Фриман знал, что сдаваться нельзя даже тогда, когда знаешь, что этот твой вздох последний. Сколько бы не пережил за всю свою жизнь этот несчастный ученый, он твердо верил, что в мире все же есть хоть крупица света. Может, именно поэтому его называли Свободным Человеком. Ибо он умел ценить то высшее сокровище, которым только может обладать человек. Он ценил и любил Свободу. Любил всей душой. И ненавидел каждого, кто пытался отобрать ее у него. Фриман встрепенулся и посмотрел в зловещий лик луны. Нет, он не остановится. Свобода ему дороже всех богатств. И он никому не отдаст ее. Он добудет ее, даже если за ней придется лезть в самое сердце пламенеющего сердца Дьявола. Он не остановится.

Перезарядив ружье, Гордон подошел к забору, стоящему рядом. Прямо за ним виднелась церковь, совсем рядом. Осталось лишь обойти его — и он увидит Григория. Быстрым шагом Гордон пошел по черной улице, ища обход. Зная, что не остановится ни перед чем.

Фриман вышел на довольно просторную улицу, залитую серебряным светом. Здесь было почти тихо — лишь изредка слышались стоны бродящих по домам и улицам зомби. Фриман снова увидел над головой тросы канатной дороги, на них даже висело крепление для вагончика. Но хорошего здесь было мало — Фриман с неприязнью заметил, что забор уперся в темное здание. Гордон, как оказалось, уходил от церкви все дальше и дальше. Вздохнув, он направился в одну из подворотен, которая шла хотя бы мимо церкви. Может, там удастся свернуть? Фриман тихо ступал по камням мостовой, стараясь производить как можно меньше шума. Вокруг было совершенно темно — из-за узких стен сюда не попадал даже скудный лунный свет. Всматриваясь в черноту, Гордон шел вперед, держа ружье наготове. Впереди не было даже намека на развилку.

И вдруг Гордон споткнулся обо что-то мягкое. Фриман чуть не упал, а это что-то тут же слабо застонало и заворочалось. Похолодевший от ужаса Гордон отпрянул прочь от этого существа и трижды наугад выстрелил в темноту. Вспышки выстрелов осветили ужасное тело перерожденца, пробужденного от сна. Выстрелы Гордона просвистели мимо. Зомби поднимался на непослушные ноги. Выстрелив еще раз, Гордон, не ожидая эффекта, кинулся куда-то в сторону — и тут же упал, споткнувшись еще об одно тело. Вместе с громким рыданием еще одного разбуженного зомби, Гордон, колотясь от страха, вскочил и кинулся во тьму подворотни, уже слыша за собой тяжелые шаги. И все вокруг словно пробудилось, ожило, только и ждав гостя. Фриман бежал, натыкаясь на стены по темным переулкам, и уже отовсюду слышал стон и плач несчастных мертвых. В очередной раз налетев в темноте на стену, Гордон на миг остановился, и вдруг услышал шипение. Конвульсивно дернувшись, он едва успел увернуться от прыгнувшего на него ядовитого хедкраба, и побежал на виднеющийся впереди свет.

А сзади уже кипел Ад. Перерожденцы и хедкрабы шли вслед. Гордон выбежал опять на ту же просторную улицу — здесь было видно все от призрачного света луны. Фриман судорожно оглянулся и выстрелил в уже подкатывающую волну из зомби, которая бежала за ним по пятам. Выстрелив еще раз наугад, он едва успел отпрыгнуть — тут же откуда-то сверху свалился хедкраб. Тяжело и отрывисто дыша, Гордон метался по улице, словно пойманная мышь. Кварталы ожили. Из каждой подворотни на перепуганного Фримана шло очередное исчадие ада. Вот показались три стонущих зомби, вот несколько хедкрабов уже заходят со спины, а вон в том темном углу вдруг тяжело вздохнул распухший «ядовитый» зомби. Фриман в ужасе стрелял по этим теням, метался — но тщетно — зомби росли словно из-под земли. Словно все перерожденцы Рэвенхольма потянулись сюда — на кровавый пир. Гордон передернул затвор, но тот лишь выбросил пустую гильзу. Услышав со спины злобное шипение, рука Фримана рванулась в отделению на бедре скафандра — за патронами. Но трясущиеся пальцы не слушались — он никак не мог отрыть отделение. Со всех сторон уже шаркали ноги мертвых, он уже видел их, совсем рядом. В упорно пытался открыть отделение, судорожно оглядываясь по сторона и мечась туда-сюда, завидев очередное воплощение ужаса. Он остановился и уже со злобой пытался нащупать неподдающееся отделение костюма, и вдруг его чуть не сбил с ног сильный толчок в бок. Отпрянув, Гордон в ужасе увидел всего в метре от себя зомби, уже замахивающегося для следующего удара. Закричав, Гордон сорвал с пояса монтировку, наотмашь ударил ею по телу перерожденца и в слепом, паническом страхе побежал. Уже ничего не видя и не слыша, он врезался в какую-то груду ящиков и бочек и судорожно, не понимая, что делает, полез по ним наверх. Забравшись по ящикам на крышу какой-то хибарки, Фриман пополз по ней, и не остановился, пока не попал в самую середину крыши. И лишь тогда отдышался и уронил голову на грудь.