Нерассказанная история - Моника Али

Лидия припарковалась и пошла по Альберт-стрит к аптеке, чтобы купить аспирин. Головная боль усилилась. Она примет несколько таблеток, поплавает, и голова немного прояснится. Тогда она и решит, что и где делать.

Альберт-стрит замерла. Ни малейшего движения. Сколько еще она будет хоронить себя в этой дыре? Давно пора вспомнить, что она на самом деле не умерла.

Пора перебираться в другой город. Нью-Йорк или Вашингтон. И начать новую жизнь. Лоуренс снабдил ее планом на будущее, еще одним новым паспортом и именем, на случай если все это ей понадобится. Правда, ей не хотелось вновь учиться отвечать на другое имя. Но так или иначе она вполне может принять иной имидж. Она чистила вольеры в собачьем приюте, но вполне может стать светской дамой в Вашингтоне. Может встретить старых друзей… а если вольется в один из прежних кругов…

Миссис Дивер уже готовилась закрывать магазин.

– Я не задержу вас, – пообещала Лидия. – Мне нужны аспирин и тушь.

– О, пожалуйста, не торопитесь! Если нужна помощь, дайте знать.

Лидия выбрала пузырек с аспирином. Полка с косметикой оказалась в глубине магазина. Она перебрала тюбики с тушью, сунула один в карман, а второй положила обратно.

Миссис Дивер выбила чек за аспирин.

– Не смогли найти то, что нужно, дорогая?

– Не смогла, миссис Дивер. Вернее, решила, что она не так мне и необходима.

Попрощавшись, она вышла на улицу и огляделась. В прежней жизни она и шагу не могла сделать без того, чтобы не проверить, откуда направлена на нее камера.

Она побрела обратно, представляя, как фотографы пятятся задом наперед и стоят по обочинам, выкрикивая ее имя. Неужели она хочет вернуться к этому? Желает именно этого?

По рукам побежали мурашки.

– Держись, – велела она себе, – держись крепче. Скачка будет безумной…

Глава 24

Нужно убить оставшиеся до среды два дня. Самые длинные два дня в его жизни. Нельзя ли как-нибудь ускорить бег времени?

Грабовски в тысячный раз проверил свою работу. Оставалось только ждать. Он хотел получить интервью у хозяйки приюта. И если подождет до среды, то уж точно не наткнется на Лидию. Вопросы нужно задавать крайне осторожно. Если повезет, старуха даже не подумает рассказать что-то Лидии, и та не сбежит, прежде чем история появится в газетах.

Прошлой ночью он не мог спать, мучительно размышляя, стоит ли послать Гарету пару снимков. Что, если в «Ночлеге и завтраке» начнется пожар?

Он осознавал, что это глупо. Если уж и случится непредвиденное, в ящике стола лежит запасная флэшка. Электронная почта может просматриваться. Если кто-то в офисе Гарета увидит е-мейл, снимки мгновенно появятся в Интернете, и он уже ничего не сможет поделать.

Нет, он благополучно доберется до дома с информацией, загруженной на ноутбук. Гарет организует встречу с «Санди таймс», и там он все покажет. И откажется вести переговоры, пока не решится вопрос о гонораре.

Терпение. Десять лет без единой сенсации. Еще два дня погоды не сделают.

Бар в Джейнсе открывался в полдень, и Граббер приехал как раз в тот момент, когда бармен поднимал жалюзи. Он поиграл в пул с механиком, у которого одна нога была короче другой, и от этого походка казалась киношно-пиратской. Граббер пил диетическую колу и одним глазом следил за сумками, а другим – за дверью. Если та женщина покажется в дверях, он немедленно уйдет. Не то чтобы он чувствовал себя виноватым. Просто хотел обойтись без сцен.

Сколько он получит за эксклюзив? Даже миллиона будет мало. Слишком мало.

Он уселся на высокий табурет у стойки и заказал пиво. Попытался придумать, что бы такое сказать бармену. Но у парня была невыносимо кислая физиономия, и, кроме того, он так сосредоточился на вытирании стаканов, что это, возможно, потребовало усиленной работы обоих полушарий головного мозга.

Старуха в приюте… Нужно подумать, как разыграть партию. Изобрести причину для того, чтобы взять интервью. Причину, по которой она разоткровенничается. Как только он завоюет ее доверие, будет легко повести даму в нужном направлении. Упомянуть о Лидии. Ему и нужно всего несколько деталей, записанных на магнитофон в его кармане. Он завтра же купит такой. Практически все может добавить пикантности этой истории.

Итак, миссис Джексон сообщила, будто Лидия выросла в Саутгемптоне. Впрочем, не важно, что она сказала. Если Лидия открыла ей какую-то правду о своем детстве, газета опубликует это как непреложный факт. Но если она все сочинила, газета все равно опубликует это как подтверждение того, что она сплела целую паутину лжи.

А вытягивать из людей информацию совсем несложно. Нужно только немного польстить. У него многолетняя практика. Как-то ему донесли, что она собирается взять мальчиков в кино на Лейстер-сквер. Он нигде не увидел ее машины и решил, что зря тратит время. Вокруг не было ни одного фотографа. Если она сейчас в кинотеатре, значит, сумела от всех ускользнуть.

Он вошел в фойе, побродил немного, оставив камеру в машине. Сделал вид, будто читает обзоры фильмов, развешанные на разных колоннах. Купил билет на более поздний сеанс и завел дружескую беседу с кассиром, сообщив, что был здесь только однажды, на открытии. Кажется, кинотеатр открывал герцог Эдинбургский в 1985-м?

Кассир пожал плечами. Грабовски заявил, что такой осмотрительный человек никогда не выдаст ничего лишнего.

Кассир буквально раздулся от гордости и прошептал, что не должен никому говорить, но принцесса Уэльская сейчас здесь вместе с сыновьями.

– Неужели? – удивился Грабовски. – Интересно, в жизни она так же красива, как на фото?

– Она удивительная, – заверил кассир. – И все фото не идут ни в какое сравнение с живой принцессой!

Он знал, что скажет леди из приюта. И ее ответы почти не имеют значения. Все вместе даст потрясающий контекст. Лидия умеет найти общий язык как с людьми, так и с животными. Лидия не любит говорить о прошлом. Лидия кладет сахар в кофе…

Все это не важно. Но поможет создать историю, аппетит публики к которой будет невозможно насытить. Все с жадностью проглотят каждую мелочь, изреченную хозяйкой приюта, и попросят еще. А потом истолкуют так, как им в голову взбредет!

– Дайте мне еще пива, – потребовал Грабовски. – Эй, не знаете, как здешние развлекаются?

Бармен подозрительно зыркнул на Грабовски, словно услышал скользкий вопрос.

– Развл’каются? – промямлил он, глотая гласные. – Ну… некоторые парни по выходным охотятся. Любимое занятие. Вы охотник?

– Нет, – ответил Грабовски. Он лежал в засаде в саду Балморала, но выслеживал не оленя.

– Кровавым спортом не занимаюсь.

Бармен кивнул:

– Однако волнует. Нельзя объяснить тому, кто никогда не брал в руки ружья. Только нужно иметь лицензию. Здесь законы строгие.

Он так и провел день в баре, потягивая пиво. К вечеру он уже почти мечтал о появлении женщины, поскольку сходил с ума от скуки. Но она так и не показалась.

Часов в десять вечера он вернулся в Кенсингтон, припарковался, убрал вещи и решил прогуляться до винного магазина, хотя не знал, открыто ли еще там. После девяти этот город напоминал кладбище.

На Фэйрфаксе было так тихо, что его шаги звучали оглушительным грохотом. На Альберт-стрит из какого-то бунгало выполз старик, откашлялся и пошаркал назад.

Он собрался перейти улицу и увидел единственную машину, приближавшуюся слева. Водитель не спешил, времени было много. Грабовски ступил на обочину и инстинктивно повернул голову вправо. Но тут взревел мотор. Грабовски снова повернулся влево и замер на месте. Машина мчалась на него, слепя фарами. На какой-то момент он оказался парализован страхом, не зная, повернуть назад или бежать вперед. И услышал чей-то крик: «Н-Е-Е-Е-ЕЕЕТ!»

Это был его крик. Он бежал вперед. Машина почти настигла его. Рев мотора разрывал уши.

Его не собьют, но как же страшно видеть, как на тебя надвигается чудовище. Правда, машина еще достаточно далеко, чтобы…

Но прежде чем он успел додумать, машина резко свернула к нему. Он снова вскрикнул. Вот оно. Сейчас он умрет.

Грабовски приготовился к удару, словно этого будет достаточно, чтобы выдержать тонну металла, приближающегося к нему со скоростью восемьдесят миль в час.

Но в последний момент, когда столкновение казалось неизбежным, машина вильнула вправо и промчалась мимо.

– Мать твою! – бессильно крикнул он вслед. – Ты гребаный…

Он осекся. Это был «спорт-трек» Лидии.

Она пыталась убить его.

Она пошла на него войной.

Грабовски закрыл глаза и перекрестился.

Что она хотела этим показать?

Глава 25

Вечером в понедельник Лидия отправилась ужинать к Эстер, а на обратном пути старалась сосредоточиться на том, каким прекрасным будет завтрашний день. Она выпросила еще один выходной. Но собиралась явиться днем и отдать Эстер деньги, которые выручит за браслет. Оценщик должен приехать завтра, и она надеялась немедленно получить чек.