Враг империи - Диана Удовиченко

Но стоящие позади могучие разражаются громкими воплями, похожими на призыв о помощи. Вдруг все вокруг стихает, и могучие расступаются, давая дорогу одинокому воину, в обеих руках которого – странного вида оружие. Это топоры с двойным изогнутым лезвием на длинном древке. Уверенный шаг дикаря и его невозмутимое лицо выдают в нем вождя. Он идет, наступая на трупы своих подданных, из—под его босых ног летят кровавые брызги. Дикари медленно отходят назад, оставляя своего предводителя одного против капралов. Шагах в пяти от них вождь вдруг останавливается и, глядя в глаза Флиннелу, растягивает губы в холодной улыбке. Потом резко срывается с места и одним прыжком преодолевает разделяющее их расстояние, оба топора одновременно наносят стремительные, страшные по своей силе удары. Лязг металла о металл. Клинки ястребов скрещиваются с топорами. Дикарь без видимых усилий опускает руки вниз, пригибая мечи капралов, потом подпрыгивает и переворачивается в воздухе, оказавшись за спинами воинов. Все его движения так стремительны, что человеческий глаз почти не в силах уловить их. Но демон видит: это не человек. Совсем не человек. Сгусток энергии джунглей, воплотившийся в теле могучего, рвущаяся наружу дикая сила Зеленого сердца, предвечная ненависть ко всему инородному, вот что он такое… Капралы чудом успевают обернуться, когда на них обрушивается новый удар. И опять скрежещет сталь, но на этот раз меч, зацепленный лезвием топора, выскальзывает из руки Сайма. Топор снова неотвратимо падает вниз, пробивая щит капрала. Флиннел пытается отвлечь вождя, принять атаку на себя. Но дикарь левой рукой легко отбивает его клинок, правой одновременно нанося невероятный, невозможный удар, перерубающий шлем Сайма, вгоняя топорище в его череп. Дикари молчат, не издают ни одного крика одобрения. Они сами боятся того, кто ими правит, и знают, что это существо непобедимо. Джунгли, не привыкшие проигрывать, послали свое лучшее дитя, поместив его в тело вождя, чтобы прекратить, наконец, затянувшийся визит чужаков. Сайм медленно, очень медленно опускается на окровавленный камень, вождь рывком выдергивает топорище из его головы. А следующий удар разбивает щит Флиннела. В левой руке капрала оказывается дага, которую он швыряет в вождя. Тот демонстративно останавливается, не уворачиваясь от лезвия. Кинжал вонзается в его плечо. Крови нет. Дага сама выпадает из раны, которая затягивается прямо на глазах. А дикарь устремляет на Флиннела холодный взгляд, и воин замирает на месте, не в силах пошевелиться, не в силах оказать сопротивление. Демон видит, как рушатся ментальные барьеры в его сознании, и сильный, опытный боец в одно мгновение превращается в беззащитного ребенка. Артфаал, издав дикий вопль, вдруг кидается сверху на спину предводителю, пытаясь когтями разорвать его шею, в тщетной надежде, что Флиннел придет в себя. Дикарь легко отрывает от себя демона и отшвыривает его в сторону. Силы мрака почти не действуют в Зеленом сердце. Топор со свистом рассекает воздух, и левая рука капрала, отрубленная по локоть, падает около его ног. Секунду Флиннел отстраненно наблюдает, как сжимаются ее пальцы, не желающие становиться мертвыми. Потом поднимает глаза, и последнее, что он видит – тусклый отсвет на окровавленном топоре, который наискось перерубает его шею, с чудовищной силой впиваясь дальше, в грудную кость. Дикарь невозмутимо выдергивает из мертвеца свое оружие и, переступая через убитых, идет по мосту. Следом за ним проходят его подданные. Мост взят. Чужаки уничтожены. Изуродованные тела Флиннела и Сайма лежат рядом с трупами врагов. Они выполнили свою задачу. Дали отряду достаточно времени. Они стояли до последнего. Ястребы не сдаются.

Артфаал исчезает в воздухе, затем опять появляется возле капралов. Вспыхивает черное пламя, в считанные мгновения превращающее тела в пепел. Подняв голову к небу, демон выталкивает из себя протяжный, почти волчий, вой. Потом снова растворяется в темноте…

Пепел Сайма и Флиннела остался на мосту через Шард. Вечными стражами строения древних… Их больше нет с нами.

Вот что увидел я в сознании демона. Ребята молча смотрели на меня. Они не спрашивали ни о чем. Да и к чему подробности? Важно одно: капарлы закрыли нас собой. Да возродятся они в счастливое время…

Зарайя отстегнул от пояса флягу, пустил ее по кругу. Мы помянули своих товарищей. Йок, глотнув старки, утер губы тыльной стороной ладони и вдруг тихо пропел:

– Не старость в могилу тебя сведет…

– Не смертный недуг сразит… – чистым голосом подхватил Лютый.

Их поддержали хриплые низкие голоса Добба и Зарайи. Воины пели вчетвером, глядя куда—то вдаль, прощаясь со своими друзьями, отдавая им последние почести и словно говоря смерти: «Мы готовы быть следующими». Я не знал слов этой песни, просто стоял и слушал, и передо мной были лица тех, кто остался на этой бесконечно длинной дороге через Зеленое сердце. Флиннел, смешливый белокурый гигант. Он любил хорошую солоноватую шутку и разухабистое веселье. Я надеялся, что в Счастливых долинах для него найдется подходящая компания. Сайм, лицо которого было почти всегда нахмурено, он тревожился о своей больной матери. Больше ей не обнять сына. Давин с его крестьянской рассудительностью и забавной хозяйственностью. Он мечтал, вернувшись в родную деревню, стать мельником. Как его отец, как дед. Все Хролы были мельниками. Давин уже не станет… Бил, жилистый, выносливый, хитрый и умный. Любитель прекрасного пола. Сколько же девушек будут плакать по тебе… В горле стоял неподатливый ком, не желавший растворяться даже в старке. А поминальная песня летела над неприветливыми джунглями, наперекор всему говорила: ястребы не сдаются.

Не старость в могилу тебя сведет,

Не смертный недуг сразит.

Солдата Слепая невеста ждет

Лишь там, где сраженье кипит.

Ты сам избрал судьбу свою,

Сладка она или горька –

Тебе сияет она в бою

На острие клинка.

Не будет пышных тебе похорон,

Не скажут долгих речей.

Летит над тобой поминальный звон

Скрещенных в драке мечей.

А после – пламя тебя заберет,

Оставив лишь пепел и дым.

Кто не был с нами, тот не поймет,

Легко ль умирать молодым.

Пожить бы еще, да вышел срок,

И ты подошел к черте.

Два слова – жизни твоей итог,

Два слова на серой плите*.

Коль живы останемся, мы отомстим.

Прощай, и до встречи, друг.

Настал для тебя конец пути,

Где ждет тебя мрак, или Луг.

Пройдет секунда, час или год,

Иль тысячи лет пролетят.

Когда война тебя позовет –

Ты снова вернешься, солдат.

И ястреб гордый взмахнет крылом,

Глядя на мир с высоты.

Кто знает, быть может, сегодня в нем