Однажды в Карабахе - Ильгар Ахадов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вы хотите сказать, таким образом он поддерживает контакт с руководством нашей части?
Полковник, до этого медленно расхаживающий по периметру комнаты, резко остановился предо мной:
– Месяц назад Мансуров ночью с чабанами пересек прифронтовую границу с места дислокации вашей бригады, побыл у сепаратистов ровно сутки и вернулся обратно. Официально он с чабанами проверял состояние и количество отары на приграничных территориях, изучал возможность качественного обеспечения мясомолочной продукцией личного состава вашей бригады, а также сопредельных военных частей. Здесь цель ясна: ваше руководство решило продавать продукцию и “родному” оборонному ведомству. Видимо, предателей начало беспокоить, что периодическое исчезновение части стада может привлечь внимание любопытных натур, а узаконенное приобретение продукции МО Азербайджана камуфлировало бы продажу скота противнику. Это и расширение дела – можно удвоить производство…
Я с усилием проглотил слюну:
– Мансуров что, участвует в продаже баранов?
Тут Расулов с Адыловым рассмеялись. Даже полковник улыбнулся, немного смягчив выражение лица.
– Боюсь, бараны тут ни при чем. То есть ни при чем по факту деятельности Мансурова. Тут игра ведется более тонкая. А какая, придется выяснить тебе, Гусейнов…
Как видишь, война с противником везде идет. Просто она невидимая для простого обывателя…
– Мы тебе открываем третий глаз, дорогой, – опять мерзко залыбился Расулов, – радуйся…
“Черт! Попался…”
– Ну, арестуйте их. Нажмите как следует, вы это умеете, – посмотрел я мрачно на Расулова. Ведь ясно, что, если существует экономическая подоплека, то есть вероятность и ведения подрывной деятельности. Зачем все усложнять?
– Ну признаются они, что продавали хачикам скот с целью наживы, или еще в чем-то в этом роде, дальше что?
– А комбриг заявит, что вообще без понятия о происходящем. Мол, допустил преступную халатность, впредь буду бдительным, – добавил Адылов.
– Но у вас-то на руках, как я понял, есть более весомые доказательства?
– Все не так просто, сынок, не так просто… – Сабир Ахмедович вновь устало плюхнулся в кресло. – Есть люди, которые не ломаются ни при каких обстоятельствах, боюсь Мансуров из таких. И есть очень большая вероятность, что пока мы будем проводить аресты среди личного состава вашей части, раскручивать дело, их покровители в Баку заблокируют эти действия или обрубят расследование на определенном этапе, пожертвовав выбранным козлом отпущения. Ведь всегда можно убрать какое-то слабое звено и разомкнуть цепь…
А я хочу добраться до головы этой гидры, понимаешь, сынок, мне мало на плахе плешивой головы какого-то сраного продажного комбрига с его вороватым окружением! Если нить тянется в Москву, значит, это не только игры спецслужб, но и политика. Возможно некие силы, недовольные сменой в стране политической власти, ведут свою игру. И для нас, для первых военных разведчиков Азербайджана делом чести является развязать этот клубок, сокрушить планы врага на самом корню…
– Но я-то тут с какого бока? – я недовольно поморщился. – Не справлюсь…
– Справишься. Мы поможем… Хотя нет времени учить тебя азам разведки. Если честно, мы сами-то их толком не знаем. Но тобой займутся профессионалы. У тебя природный ум, смекалка, хладнокровие в трудных ситуациях, физическая выносливость. Эти качества в какой-то мере должны компенсировать профессионализм… Твое слово?
– Подождите, я хочу кое-что выяснить, – я опять уклонился от прямого ответа. Не лежала у меня душа на все это…
– Допустим, я соглашусь. Вы меня обучите, подготовите, затратитесь на меня и отправите за тридевять земель. Но что мне помешает плюнуть на все условности и рвануть со своей девушкой, допустим в Штаты, где вы не сможете меня достать? Мне интересен ваш ответ.
Наступила короткая пауза. После, полковник мрачно ответил.
– Мы тебе и так все объяснили бы, хотя это неприятно… – и посмотрел на Расулова. У того аж морда поплыла в нахальной ухмылке.
– Оставим в стороне твой психологический портрет о том, что ты якобы не способен на предательство, я лично в этом сомневаюсь… Представим отношение родни к такому поступку, прежде всего, твоего отца, которого весть о предательстве сына просто убьет и т.д. И перейдем к более практичной трактовке. Ведь если авантюра в твоем характере возобладает, и ты окажешься порядочной сволочью, вышеперечисленное вряд ли тебя остановит, не так ли?
– У нас на это определение разное понимание, потому лучше переходи к делу, – я спокойно возразил.
– Хорошо… – он подошел к сейфу и вытащил оттуда какую-то папку, как я понял, с моим делом. Перелистав, он достал лист и начал читать вслух.
– Мартиросян Артур Аракелович, 1972г.р., уроженец города Ленинакан38 Армянской ССР. Погиб в бою. Снайпер противника, то есть наш, пробил ему череп выстрелом аж между глаз…
Далее, – опять перелистал дело он, – Абрамян Гарегин Эдуардович, 1974г.р., уроженец города Спитак Армянской Республики. Скончался от ранения в голову, опять-таки выстрелом из снайперской винтовки…
И еще: Сафарян Сейран Размикович, 1968г.р., уроженец Мартунинского района бывшего НКАО. Умер, не приходя в сознание в результате тяжелого ранения в январе этого года после позиционной перестрелки у подножия некой безымянной высотки, в районе дислокации вашей бригады. Тоже – выстрелом из винтовки…
Расулов захлопнул папку и посмотрел на меня:
– Чуешь, куда клоню?
Что-то неясное пыталось сформироваться в моем сознании, угнетая сердце. Процесс обещал затянуться и поэтому я покачал головой.
– Все три бойца противника погибли выстрелом из твоей винтовки, чувак, как и остальные шестеро, которых ты оформил на тот свет. Но, в отличие от других, эти трое принадлежали достаточно непростым семействам, – продолжил Расулов.
– …
– Артур Мартиросян был племянником депутата армянского парламента от националистической партии Дашнакцутюн Левона Папазяна, – вклинился в диалог Адылов. – Неформально он всеми признанный лидер так называемого Ленинаканского клана, который отличается бескомпромиссностью и жестокостью в борьбе со своими оппонентами. При связях дяди, раскинувшим свои торговые палатки по всей Москве, Артур запросто смог бы уклониться от службы, чего не сделал по идейным соображениям, царившим в этой семье. Дядя теперь носит его портрет в медальоне и всерьез подумывает, используя свои связи заполучить для погибшего звание Национального Героя Армении…
Абрамян Гарегин – младший сын авторитетного
