Послание из ада (Одержимая) - Кей Хупер

Ее дыхание стало вдруг прерывистым и частым. Мэгги оперлась о рабочий стол. «Картина!» – вспомнила она. Картина, которая стояла на мольберте за ее спиной. Мэгги еще не знала, что именно она нарисовала, но чувствовала, как изображение на холсте словно притягивает ее…

Казалось, проще всего было повернуться и посмотреть, что же получилось, но Мэгги не могла справиться с овладевшим ею иррациональным страхом.

Это же просто картина, уговаривала себя Мэгги. Просто слой краски на холсте. Скорее всего там только разноцветные пятна, мазки, которые она без всякого порядка разбросала по полотну.

Мэгги судорожно втянула воздух.

– Там ничего нет! – вслух сказала она. – Это только краска, и ничего больше!

Но даже после этого заклинания, произнесенного вслух со всей убедительностью, на какую она была способна, потребовалась вся ее сила воли и все самообладание, чтобы повернуться и все-таки посмотреть на холст.

– Господи помилуй! – воскликнула Мэгги, в ужасе глядя на картину, которая могла бы стать ее лучшей работой.

Картина была закончена. Она была выполнена в черно-серых тонах с резкими мазками телесного и алого, благодаря чему центральный образ казался таким реалистичным и выпуклым, что казалось – он живет, дышит.

Только дышать он, увы, уже не мог.

На картине была изображена женщина, лежащая на полу в какой-то темной комнате. Ее черные волосы рассыпались в беспорядке по полу и были бы почти не видны, если бы не кровь, пропитавшая пряди. Голова была слегка повернута, так что женщина как будто смотрела на зрителя, безмолвно умоляя о спасении, о помощи, которая так и не пришла. Впрочем, она не могла смотреть, потому что между распухшими, окровавленными веками виднелась пустота, и только струйки крови сбегали из глазниц к ушам. Полный, чувственный рот был слегка приоткрыт, губы посинели и распухли от побоев, левая бровь была рассечена, по скуле расползался уродливый кровоподтек.

Женщина была обнажена. Ее тело – белое, тонкое, с плоским животом и упругими маленькими грудками, казалось почти детским, но ничего детского не было в том, что сделал с ним зверь в человеческом облике. Груди были покрыты синяками, один сосок был откушен. На мертвенной синевато-белой коже ясно отпечатались следы зубов. Плоский живот был распорот от грудины до лобка, и зияющая багровая рана влажно поблескивала в полутьме. Широко раздвинутые ноги были слегка согнуты в коленях, и по бедрам тоже стекала кровь, собираясь на полу красновато-коричневым озерцом.

На правой щиколотке женщины тускло поблескивала золотая цепочка с брелоком в виде крошечного сердечка.

Эта последняя деталь почему-то подействовала на Мэгги сильнее всего. Не в силах справиться со сковавшим ее ужасом, она упала на колени, стараясь дышать как можно глубже, чтобы совладать с подступившей к горлу тошнотой. Вместе с тем Мэгги никак не могла оторвать взгляд от картины – от образа несчастной мертвой женщины, которую она никогда не видела наяву.

6 ноября, вторник

Всей полиции Сиэтла было хорошо известно, что больше всего Люк Драммонд гордится роскошным конференц-залом с широким полированным столом, за которым в случае необходимости могло свободно разместиться целых двенадцать человек. Возникновение такой необходимости никто даже не пытался вообразить. Большую часть времени зал был заперт на замок, и лишь по ночам дежурная смена, заскучав, пробиралась туда, чтобы сгонять партию-другую в покер.

Но теперь положение изменилось. У Энди скопилось порядочно материалов, добытых как обычными полицейскими методами, так и собранных Скоттом и Дженнифер. Все эти отчеты, справки, выписки, дела необходимо было держать под рукой хотя бы в приблизительном порядке, и Энди решил, что пришла пора использовать конференц-зал по назначению – то есть непосредственно для полицейской работы. Взяв у дежурного ключи, он явочным порядком захватил зал и в течение двух часов перенес туда все материалы по делу Окулиста, которые до этого грудами лежали на нескольких столах в рабочей комнате.

Ко всему прочему конференц-зал был оборудован телефонной связью с несколькими рабочими линиями, и Энди договорился на коммутаторе участка, чтобы все адресованные ему звонки направлялись туда.

– Здесь никто не услышит, о чем мы будем говорить, – сообщил Энди Скотту и Дженнифер, когда незадолго до обеда они собрались в своем новом штабе. – Правда, дело пока не дошло до того, чтобы не пускать сюда никого, кто не занят непосредственно в расследовании, но объявить все, что происходит в этой комнате, служебной тайной, вполне в моей власти. Так я, пожалуй, и поступлю.

– Это очень разумно, – одобрила Дженнифер. – Так наши коллеги еще долго не поймут, что мы спятили. А если кто и догадается, то об этом нельзя будет трезвонить направо и налево. Очень, очень разумно, Энди…

Энди покачал головой.

– Не думаю, чтобы кто-то действительно решил, будто мы здесь валяем дурака. Это ведь не пустяки, совсем не пустяки. – И он кивком головы указал на переносную доску с рабочими материалами, которую они только что установили в конце стола. – У нас есть наброски, фотографии и описания четырех девушек, погибших от рук насильника в тридцать четвертом году. Все четверо удивительно похожи на наших пострадавших от рук Окулиста. Это больше чем совпадение. Это должно что-то значить…

– Вот только что? – вставил Скотт.

– Вот и будем выяснять. Придется использовать все имеющиеся в нашем распоряжении возможности и каналы.

– Как я понимаю, все сказанное означает, что ты намерен посвятить в наше открытие Гэррета? – предположила Дженнифер.

– Да, – решительно кивнул Энди. – Драммонд распорядился, чтобы мы скрывали от посторонних самые важные улики, в особенности – сведения о характере полученных потерпевшими повреждений, но он ничего не говорил о наших умозаключениях и версиях. Гэррет умен, к тому же у него огромные связи. Они могут нам пригодиться. Мэгги я тоже решил сказать. Сегодня после обеда я намерен пригласить обоих в эту комнату и провести первое за всю ее историю рабочее совещание. – Энди задумчиво оглядел стены и потолок конференц-зала. – Вопросы есть?

– Как все-таки насчет Драммонда? – спросила Дженнифер. – Формально ты, конечно, прав: Люк как-то позабыл предупредить нас, чтобы мы скрывали от посторонних наши гениальные догадки. Но есть одно отягчающее обстоятельство. Сегодня утром фотография Гэррета появилась во всех газетах. Теперь пресса знает, что он сотрудничает с полицией. Больше того: журналисты уверены, что он помогает нам ради сестры. Учитывая все эти обстоятельства, я совершенно уверена, что Люк будет очень недоволен и не замедлит вмешаться.