Имперские танцы - Сергей Мусаниф

Чудес не бывает.

Может быть, они и бывают, но не в этой жизни.

А если и в этой, то не с такими людьми, как Юлий.

В них все-таки попали. В последние секунды перед гиперпрыжком сразу три вражеские торпеды взорвались в режиме преследования в непосредственной близости от «Одиссея».

Корабль тряхнуло.

Клозе выматерился по-немецки. Юлий – на родном языке императора.

Загорелись контрольные огоньки. Вырубилась половина корабельных систем и тут же снова врубилась, но уже в аварийном режиме.

Они все-таки ушли в прыжок. А это означало, что корабль большей частью цел, и немедленная смерть его экипажу не грозит.

Зато с медленной смертью дело обстояло совсем иначе.

ГЛАВА 5

Юлий сидел перед главным терминалом бортового компьютера и угрюмо пялился в монитор. Открытый раздел был озаглавлен как «Контроль повреждений». Данные на мониторе никак не могли Юлия радовать.

Юлию хотелось курить. Ту самую сигару. Пока было очень похоже на то, что больше курить ему не придется.

Клозе вернулся с визуальной инспекции повреждений и уселся в кресло второго пилота.

– Готов докладывать, – сообщил он.

– Валяй.

– Нам попали в склад, – сообщил Клозе. – Разгерметизация устранена в аварийном режиме, но добраться до того, что там осталось, при условии, что там хоть что-то осталось, мы не можем.

– И что мы имеем?

– Жопу, – сказал Клозе.

– А нельзя ли более детально? – попросил Юлий.

– Полную жопу. Жратвы осталось в обрез, – сказал Клозе. – Но это х…я. Воды – самый минимум, но это тоже х…я. Потому что с кислородом – полная жопа. Один рециркулятор накрылся окончательно и восстановлению не подлежит. Второй дышит на ладан и готов последовать за первым в любой момент. А что у тебя?

– Передатчик накрылся, связи, соответственно, нет. Ходовой реактор в норме, основной двигатель не в норме, но в рабочем состоянии, гипердвигатель в норме. Вооружение – ноль, ты все на фиг расстрелял, но при нашем раскладе оно нам и на фиг не нужно.

– У тебя результаты получше, чем у меня.

– А толку? Все упирается в твои результаты. Мы еще поживем и даже полетаем, но жизнь наша будет недолгой и крайне некомфортной.

– Теперь о менее важном, капитан. Астрофизику кранты. Ударился башкой и, идиот этакий, ее себе проломил.

– Я приказал всем пристегнуться. Несколько раз.

– Ты же не виноват, что он не выполнил приказ, – сказал Клозе. – В общем, его уложили в автохирург, но автохирург ему на хрен не нужен. Мозг мертв. Если он у него изначально был. Что весьма сомнительно.

– Мозг мертв, а астрофизик жив?

– Растение. Таким и останется.

– Он не растение, – сказал Юлий. – Растения выделяют кислород, а он его поглощает.

– Похоже, наши мысли текут в едином направлении, – сказал Клозе. – К сожалению.

– Как остальные гражданские? – спросил Юлий.

– Опять же, к сожалению, живы. Целы и, мать их, невредимы.

– И что у нас осталось из продуктов?

– Сухпаек.

– А кроме?

– Кроме сухпайка только сухпаек.

– Зашибись, – сказал Юлий. – Ладно, иди, успокой пассажиров. Я тут пока чего-нибудь посчитаю.

– Не переусердствуй.

Клозе положил диск со своим отчетом ему на стол и ушел.

Юлий посчитал. Результат ему не понравился, и он еще раз посчитал. Ничего не изменилось. Юлий посчитал в третий раз и ударил кулаком в стену, проломив тонкую панель внутренней обшивки.

Тогда он позвал Клозе.

Клозе тоже был нерадостный.

– Зайду издалека, – сказал Юлий. – Воды нам хватит, чтобы не умереть от обезвоживания. Естественно, про бритье, умывание, ванны и влажные компрессы придется забыть, но мы протянем.

– Это были хорошие новости, – сказал Клозе. – Теперь какие на очереди?

– Теоретически половины плитки сухого пайка хватает, чтобы поддерживать жизнедеятельность организма при интенсивных физических нагрузках в течение суток. У нас тут особых нагрузок не намечается, так что мы можем сжирать по одной плитке в день на всех. Тогда нам придется поголодать только пару дней в самом конце полета.

– Это тоже звучит достаточно неплохо, – сказал Клозе. – Когда ты перейдешь к плохим новостям?

– Уже. Кислорода на все время полета нам хватит на четверых только в том случае, если мы будем дышать через раз и по очереди. К сожалению, эту функцию организма мы контролировать пока так и не научились.

– На четверых? – уточнил Клозе.

– Экипаж плюс пассажиры минус растение.

– Жестко, но необходимо. А на троих кислорода хватит?

– В обрез.

– Что ты предлагаешь? Точнее, кого ты предлагаешь?

– Как раз это я и собирался обсудить.

– Пассажиры?

– Исключено. Они гражданские.

Сегодня они понимали друг друга с полуслова.

– Хрен ли с того? Они знали, на что идут.

– Она – женщина, он – старик.

– Его и… Он свое отгулял.

– Майор Клозе, вы готовы сказать это ему в лицо?

– Могу. Он мне с самого начала не нравился. Больно умный.

– Я бы предпочел женщину. Она стремная.

– Может, обоих? – предложил Клозе.

– Хорошая мысль. Кислорода останется – завались.

Они помолчали.

– Кинем монетку? – предложил, наконец, Юлий.

– Нет.

– Почему?

– Ты – командир. Тебя выбрали первым, меня взяли только за компанию. Тебе начальству и докладывать.

– Невелика хитрость – докладывать. Ты тоже можешь. Основные данные все равно в компьютере.

– Тебя повысили на два звания, а меня – всего на одно.

– Это просто недоразумение и формальность.

– Ты лучший пилот, чем я.

– С чего ты это взял?

– Ты сумел подобраться к «деструктору», выпустить ракеты и отвалить, сохранив истребитель. Я – нет.

– Только после того, как ты вышиб «деструктору» мозги.

– Я эмоционально нестабилен. Я перестреляю штатских до конца полета.

– Я – капитан судна, и меня они больше ненавидят.

– Ты – семьдесят шестой в списке наследования.

– Я не могу представить себе ситуацию, чтобы те семьдесят пять разом умерли раньше меня.

– Ты – граф, а я всего лишь барон.

– Я – командир корабля и могу тебе просто приказать.

– Я тебе должен, – сказал Клозе.

Он даже не успел ничего сообразить, как его выдрали из кресла пилота и припечатали спиной о стену. Юлий держал его правой рукой за горло, глаза полковника Моргана сверкали бешеной яростью.

– Это за что ты мне должен? – прошипел Юлий.

– За Сахару.

Клозе приложили о стену еще раз.

– Чтоб. Я. Этого. От. Тебя. Никогда. Больше. Не. Слышал! – произнес Юлий, делая паузу после каждого слова.

– Задушишь, черт!

Юлий отпустил Клозе. Несмотря на то, что душили одного, тяжело дышали они оба. Недостаток кислорода пока был ни при чем.

– Псих, – сказал Клозе. – Я тебя только поблагодарить хотел.

– Засунь свою благодарность себе в ухо.

– Так и сделаю. Но давай рассуждать логически. Мы – гонцы, везущие плохие известия. Ты – командир. Если это сделаешь ты, твой поступок могут счесть трусостью и попыткой уклонения от доклада. Кроме того, остаться – это слишком большая ответственность, и я не уверен, что я с ней справлюсь. Давай это сделаю я, а? Пожалуйста. Ты же знаешь, я эгоист. Остаток полета будет очень некомфортным, а я люблю комфорт.

– Ты меня что, уговариваешь? – спросил Юлий.

– Да.

– Надо было мне идти в артиллеристы, – сказал Юлий.

– Не уверен, что я тебя понял.

– Неважно.

– Так ты согласен?

– Вы будете гореть в аду, барон. Надеюсь, я это увижу. – У Юлия был очень странный взгляд. Тоскливый.

– Не иначе, как с соседней сковороды, – сказал Клозе. – Двигаем. Время уходит, вместе с ним уходит и кислород, а нам еще предстоит обрадовать наших пассажиров.

Перед тем как присоединиться к товарищам по несчастью в кают-компании, Юлий зашел в свою каюту и вытащил из сейфа «офицерский сороковой». На рукоятке все еще значилось «майор Морган». Пистолет явно не успевал за его карьерой.

Снегов выглядел возбужденным. Юлию было трудно судить, как на организме профессора сказались перегрузки, но встреча с флотом Чужих явно произвела на него впечатление.

Доктор Джей Остин… Юлию очень не понравился ее вид. Такое впечатление, что ксенобиолог находится на грани нервного срыва.

Клозе выглядел… как Клозе.

– Капитан, я хочу вам кое-что сказать. Я конструировал корабли, строил корабли, испытывал корабли, но я понял, что до сегодняшнего дня я ничего не смыслил в кораблях, – заявил Снегов, едва Юлий перешагнул порог кают-компании. – Я никогда даже не думал, что такое пилотирование возможно в принципе. То, что вы сделали…

– Не сейчас, Георгий, – остановил его Юлий. – У нас еще будет время поговорить о том, что я – ас из асов.