Легендарный Колчак. Адмирал и Верховный Правитель России - Валентин Рунов

Осенью командующий флотом активизировал доставку подкреплений Кавказской армии, действующей на побережье Лазистана. Судами флота было перевезено из Новороссийска и Мариуполя около 60 тысяч солдат и офицеров, большое количество оружия и снаряжения. Конвои включали от 20 до 30 транспортов, а также силы противолодочного охранения и прикрытия (линкоры, крейсеры, эсминцы). Для воздушной разведки и поиска подводных лодок противника привлекались авиатранспорты.

На театре военных действий было достигнуто и тактическое взаимодействие между Приморской группой сухопутных войск и Батумским отрядом кораблей. Этому в немалой степени способствовали подчинение сухопутных и морских сил одному начальнику, организация надежной связи, обмен офицерами связи. Здесь впервые стали применяться радиосвязь для корректировки с берега артиллерийского огня и десантно-высадочные средства.

9 октября 1916 года болгары заняли порт Констанцу. В нем были сосредоточены огромные запасы нефти, бензина и керосина, которыми пользовался и русский Черноморский флот. После безуспешных попыток соединений румынского флота отбить порт Ставка приказала уничтожить стратегические склады. Посоветовавшись с начальником штаба, адмирал Колчак решил выслать небольшой отряд: крейсер «Память Меркурия» в сопровождении миноносцев «Поспешный», «Счастливый» и «Дерзкий».

19 октября крейсер «Память Меркурия» начал обстрел порта с расстояния 50 кабельтовых. В дыму трудно было разглядеть, сколько цистерн уничтожено. А вскоре акустики услышали шумы винтов подводной лодки противника. Ответный огонь открыла береговая батарея. Крейсер, маневрируя в стесненном минными заграждениями районе, отошел в море.

Спустя сутки в 6 часов 20 минут он вновь приблизился к румынскому берегу, но теперь в сопровождении миноносцев «Пронзительный», «Живой» и «Жаркий». Их уже ждали. Береговая батарея открыла огонь. Появились два гидросамолета и начали сбрасывать бомбы. «В 7 часов 12 минут, – записано в судовом журнале, – с мостика увидели торпеду, шедшую в носовую часть корабля. Правая машина была остановлена, и руль положен право на борт. Торпеда прошла в нескольких саженях от борта и затонула, оставив на воде характерные круги. Вскоре за кормой открылся перископ подводной лодки. В 7 часов 30 минут крейсер вышел на линию заграждений. В 8 часов 30 минут последовала вторая атака гидроплана, вновь сбросившего десять бомб. Последние легли так близко, что на палубе были найдены осколки. В 1 час дня «Память Меркурия» был у порта Мангалия и обстрелял его, выпустив 404 снаряда в течение 40 минут».

Крейсер и миноносцы взяли курс на Севастополь. Зарево пожара в Констанце было видно с расстояния до 70 миль. Потушить его удалось лишь через 10 суток.

Не все нравилось Александру Васильевичу в организации службы наблюдения, оповещения и связи. Со штабом он наметил меры по устранению ряда недостатков. Были развернуты дополнительные посты в районе устья Дуная и по Кавказскому побережью, укомплектована нештатная особая команда обеспечения связи между флотом и сухопутными войсками.

«Революционный оборонец», агитатор матрос Ф. И. Баткин

Особое внимание уделялось организации наблюдения и связи в пунктах высадки у Трапезунда перевезенных по морю из Мариуполя 123-й и 127-й пехотных дивизий. Здесь была наибольшая опасность подвергнуться атакам вражеских кораблей. Пункты высадки разбивались на участки, каждый из которых имел сигнальный пост для связи с транспортами, телефонную станцию и сеть полевого кабеля для связи с соседними участками. В специально разработанной инструкции говорилось: «Радиограммы даются только в совершенно необходимых случаях, в краткой и точной форме. По всем вопросам, связанным с высадкой и требующим решения, частные начальники сносятся только с начальником высадки и во время ее производства, и только он сносится с командующим флотом. В случае начала работы радио начальника высадки все остальные станции прекращают свою работу».

Лучше стала работать радиоразведка. 15 сентября, например, было перехвачено сообщение турецкой береговой радиостанции о протраленном фарватере в минном заграждении на подходах к Босфору. Благодаря этим данным русские миноносцы вновь поставили мины, на которых подорвался турецкий транспорт. 21 декабря тем же образом стало известно время подхода двух канонерских лодок противника к мысу Кара-Бурун. Тут их заблаговременно встретил крейсер «Память Меркурия» и потопил. Ужесточались требования к скрытности радиопереговоров. Инструкцией по радиосвязи кораблей с радиостанцией в Севастополе от 25 августа 1916 года предписывалось каждому кораблю иметь по два позывных, которые менялись при передаче новой радиограммы.

Во второй половине ноября 1916 года Александр Васильевич взялся за подготовку «большой Босфорской операции». Проект разработанного им плана был направлен в Ставку, где получил принципиальное одобрение. В его распоряжение выделили дивизию «ударного типа», состоящую в основном из фронтовиков. Командовал ею генерал А. А. Свечин. Штаб возглавлял полковник Генерального штаба А. И. Верховский. Дивизия предназначалась в первый эшелон десанта на турецкий берег. Однако неудачи на Румынском фронте, а затем февральские события 1917 года вынудили отказаться от операции.

Полковник А. И. Верховский, начальник штаба десантной дивизии (снимок в советский период).

Командующий охраной побережья в полосе Судак – Керчь капитан 1 ранга Н. И. Кришевский так описывает ноябрьские события 1916 года, когда шла интенсивная подготовка Босфорской операции, и в частности формирование специальной морской дивизии:

«У адмирала Колчака, где мне часто приходилось бывать по делам службы на «Георгии», отношение к дивизии было самое благожелательное. В то время Черноморский флот, пополненный дредноутом и в ожидании следующего, который заканчивался в Николаеве, представлял для Черного моря уже грозную силу, и «Гебен» был загнан в Константинополь, а подводные лодки дальнего плавания постоянно сторожили его выход у Босфора. Мечта адмирала была Константинополь…

Я помню, как-то мне пришлось быть на «Георгии» у начальника штаба, когда в его каюту вошел адмирал Колчак.

Высокий, бритый, с англизированным лицом, с пронизывающим взглядом, адмирал был так далеко от тихого старичка адмирала Эбергарда, который до него командовал флотом, такой энергией и волей веяло от его сурового лица, что невольно верилось его словам и надеждам.

– Первый полк мы назовем Цареградский, – сказал адмирал, слегка грассируя, – второй – Нахимовский, третий – Корниловский, четвертый – Истоминский. Первый полк – наша идея, а славные имена дадут дивизии былые севастопольские традиции… Морские знаменные флаги будут вашими знаменами. Мы создадим настоящую морскую пехоту, лихую и знающую десантное дело…