Свидетель - Ирина Баранова

Марк. Плачет. Вроде женихом у девчонки был? Ну да, жениться время, двадцать два… Теперь папашка другую подберет, а тут рядом, своя, привычная. Да и партия хорошая…

Странно, а ведь он даже не предположил обычное: Марку просто жалко несчастную или он был действительно влюблен в нее. Нет, не может Азаровское отродье быть таким вот чувствительным.

Мамба. Мало ему возни с Ратом, так еще и этого Марка успокаивает. Что поделать — доктор до мозга костей, хоть диплом и не успел получить. Да только при чем тут эта бумажка? Что бы изменилось, случись Катастрофа двумя месяцами позднее, когда диплом был бы у него в кармане? Вот именно. У Мамбы талант не от диплома, от бога.

Охранники. Уводят Векса в камеру…

Кристи… Тут ей не позавидуешь. В этом аду она еще и поработать умудрилась, всех опросить, со всеми поговорить. Еще два дня назад он думал — на кой ляд? «Грин никогда не ошибается»… Ошибается, да еще как! И исправлять ошибки — тоже ему. Никто больше не справится.

Вот как оно получается…

Поначалу эти бесконечные трансы Алекса напрягали. Хотя и были они не такие изматывающие, как сейчас. По крайней мере, тогда его не мучали картины прошлой жизни. Машка гнала его лечиться, но как объяснишь ей, что нельзя, что он обещал. «Продал душу дьяволу». Потом привык, и стало любопытно. Нет, конечно, про экстрасенсов, Вангу и прочее он слышал. А когда сам стал рыться по «инету», то был удивлен, насколько распространено это явление. Но вот «своего» случая не нашел и успокоился, приняв все как данное. И даже возгордился!

А жизнь опять ткнула мордой в дерьмо… Где же сбой был? Дважды причем.

Собственно, думать много не пришлось — отгадку ему подсказала Кристи, спросив, какой он видел картину преступления. А вот никакой! Не видел он, ни как Лору убивали, ни как Мазая. Не видел, как убивали ту девочку год назад. Векса — видел, Креховца — видел. Как убивали — нет.

Вывод из этого напрашивался сам собой: картинка не является ему иначе, как только там, где произошло преступление. И самый простой способ проверить догадку — прогуляться до сторожки.

Алекс решил не дожидаться утра — спать все равно не хотелось.

— Ребят, а вы ничего тут не напутали? С каких пор туда, — Алекс кивнул в сторону Девяткино, — пускать перестали?

— Да нет, мы пропустим. Только нужно, чтобы начальник разрешил, — старший дозора, молодой парень, видимо, не с «Гражданки» — Грин видел его впервые — виновато бубнил под нос, боясь поднять глаза.

Спорить с ними? Нет, можно, конечно. В другое время, Алекс, возможно, так бы и поступил. Просто для того, чтоб немножко пощекотать нервы бюрократам. Но не сейчас. Надо вам разрешение — да ради бога!

— А с чего это вдруг такие сложности?

— Да кто знает? Но Мороз приказал…

— А… Ну, если Мороз! — Саша не выдержал, хохотнул: вот, значит, кого Рат вместо себя оставил, пока в ауте. Не обрыбилось Координатору ничего. Но и Мороз — тот еще придурок…

— Ладно, будет вам разрешение.

Легко сказать… Вот где он его возьмет, это разрешение, в двенадцать-то ночи? Будить кого? А что, если и будить? Да и не спят они. Ну Ратников-то точно не спит, Кристи у него еще, или ушла только что. Не успел удрыхнуться. И ему не надо будет ничего объяснять, в отличие от того же Координатора.

Однако никогда не закрывающаяся дверь Резиденции в этот раз была заперта. Первое, что пришло в голову Алексу: боятся. Испугались, что объявится еще один убивец?

И что вот теперь?! Он в сердцах стукнул по двери кулаком. На его удивление дверь открылась, и из коридора вышел Координатор. Не обращая внимания на Алекса, он спокойно стал запирать ее за собой.

— Эгей, визирь его величества, я, вообще-то, на аудиенцию.

— Рат спит, велел не беспокоить, — Координатор закончил ковыряться в замке, повернулся, и, не глядя на Алекса, попытался уйти.

— Тогда ты решишь мою проблему, — Грин преградил Азарову дорогу. — Разрешение. На проход в Девяткино.

— Не в моей компетенции, — Азаров все-таки отодвинул Алекса с дороги.

Тот зло сплюнул, передразнил ему вслед:

— Не в моей компетенции, не в моей компетенции… Зачем же тогда тебя держат?

Координатор с удовольствием сказал бы ему сейчас, зачем его тут держат. Но не время. Узнает еще. Он довольно улыбнулся.

У Алекса остался один выход — разбудить Карлу, начальника станции. Не хотелось бы, конечно, вопросы еще задавать будет, да и жена наверняка ворчать начнет… Тфу, что значит — не везет! Подождать до завтра?

Карлу, Валерия Михайловича Карлова, Алекс встретил на пути домой: тот как раз выходил от Мамбы.

— На ловца и зверь бежит. Михалыч, а Михалыч…

— У-у…

— Ты чего?

— Фуб.

— Чего-чего?

— Да зуб у него разболелся. Привет! — Мамба кивнул Алексу, и продолжил, обращаясь уже к Карле. — Валер, полоскать надо обязательно, не будешь — я за результат не ручаюсь, — и опять к Алексу. — А с тобой чего?

— Да ничего. Мне как раз Михалыч нужен. Хочу в Девяткино сходить. Пропуск нужен.

— В снежки поиграть, значит, собрался?

— Угу, типа того. Михалыч, нарисуешь мандат?

— Фам пвовофу. Пофли. Фам фменилифь фифяф.

— Ну, пофли, — Алекс удивился такой покладистости: обычно Карла душу вынет, пока согласится на что-то. Хвала больному зубу?

За те полчаса, что его не было, на пост успела заступить новая смена. Теперь это были свои, с «Гражданки», среди которых Грин увидел и Марка. Карла пробурчал: «Пфопуфтить», и семенящей походкой побежал прочь.

Алексу не единожды приходилось ходить этой дорогой: формально запрета на выход наружу со стороны Девяткино не было, и туда, по желанию, мог прогуляться каждый, тем более, что туннель был абсолютно безопасный, чистый и сухой. Только вот не всякий пользовался этой возможностью. Наверное, у каждого была своя причина: кому-то не хотелось тащиться пешком эти три километра, у кого-то не было защитного костюма, а кто-то просто не испытывал желания, отвык или же никогда не видел неба, солнца. Но те, кто хоть раз выходил на поверхность, отмечали одно — необъяснимую тревогу, которую испытывали путники в самом конце дороги. При этом ни разу ни с кем ничего не случилось, а местные храбрецы обследовали все вокруг этого места, но источник этой тревоги обнаружить так и не удалось.

Тоска накатила на него, когда Алекс дошел до вентиляционной шахты, и не отпускала до самого выхода из туннеля. Опомнился он только тогда, когда впереди забрезжил слабый свет, а в лицо ударил показавшийся ледяным ветер.

На поверхности была глубокая ночь, слегка вьюжило. Алекс поежился: да, отвык он от русского мороза. Но как же тут красиво! Снег, белый, девственный, укрыл все вокруг. Он налип на ветки деревьев, превратил кусты, те, что пониже, в огромные снежки. Великий иллюзионист — снегопад, он даже развалины сумел превратить в сказочные терема: вот они, стоят, заметенные по самую крышу, ждут-не дождутся своих хозяев… Темно? Ну и пусть! Что эта темнота по сравнению с темнотой их подземелья? Даже дождливой осенней ночью тут светлее, чем там, под землей. Что уж говорить про зиму?