Боги, гробницы, ученые - Курт Церам
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тутмос I был первым фараоном, принявшим решение отделить свою гробницу от поминального храма (расстояние между ними равнялось по меньшей мере полутора километрам) и захоронить свои бренные останки не в роскошной, видной издалека гигантской гробнице, а в потайной, вырубленной в скалах камере-склепе2021. Нам это решение кажется сейчас маловажным. Между тем оно означало разрыв с традицией, насчитывающей 17 веков.
Отделив могилу от поминального храма, в котором по праздникам приносили жертвы, необходимые для существования «Ка», Тутмос создал непредвиденные затруднения (последствия их едва ли можно было предугадать) для своего «Ка», а тем самым – и для своего существования в потустороннем мире. Но он верил, что подобной мерой сумеет себя обезопасить, в отличие от предшественников, о чем красноречиво свидетельствовали их оскверненные гробницы. Это и послужило основной причиной его решения.
В основе указаний, которые он дал своему архитектору Инени, лежал страх, владевший им неугасимый страх, боязнь, что и его мумию уничтожат, что и его гробницу осквернят. К началу царствования XVIII династии вряд ли во всем Египте отыскалась бы хоть одна нерасхищенная царская гробница, хотя бы одна мумия сколько-нибудь значительного человека, не лишившаяся, в лучшем случае, части «магических покровов», в которые она была завернута, не оскверненная таким образом и не поруганная.
Грабителей удавалось поймать лишь изредка. Чаще всего, вероятно, их вспугивали, и они бросали часть своей добычи на произвол судьбы. За 500 лет до Тутмоса один злоумышленник расчленил мумию жены царя Джера для того, чтобы ее удобнее было вынести, но был кем-то или чем-то потревожен. В спешке он засунул одну из высохших рук царицы в отверстие в стене гробницы. Там ее и нашли в 1900 году, в целости и сохранности, английские археологи. Даже великолепный браслет из аметиста и бирюзы оказался на месте.
Как мы уже упоминали, главного архитектора Тутмоса звали Инени. Мы можем только догадываться, чего потребовал от него фараон. Решив порвать с традицией, Тутмос, вероятно, быстро понял, что избежать участи предшественников может, только сделав тайной место своего захоронения и расположение гробницы.
Некоторыми сведениями о том, как сооружали усыпальницу Тутмоса, мы обязаны тщеславию архитектора Инени. На стенах своего последнего приюта он оставил автобиографическую надпись и отчет о постройке первой царской скальной гробницы:
Я один наблюдал за сооружением гробницы в скалах, предназначенной для Его Величества. Никто этого не видел, никто не слышал об этом.
Однако современный археолог, один из лучших знатоков Долины царей, человек, великолепно представляющий себе все трудности, связанные со строительными работами в этой местности, Говард Картер считает, что Инени, несомненно, должен был иметь в своем распоряжении не менее сотни рабочих. Не давая этому факту моральной оценки, он бесстрастно пишет:
Совершенно очевидно, что сотня или более рабочих, посвященных в величайшую тайну фараона, не могли уже ее разгласить. Инени, надо думать, нашел средство заставить их молчать. Не исключено, что в работе участвовали военнопленные. По окончании ее их всех перебили.
Принес ли этот резкий разрыв с традицией результат, к которому стремился Тутмос? Его могила – первая в Долине царей. Она находится в отвесной стене этой уединенной, угрюмой, чашеобразной долины. Инени вырубил в скале лестницу и придумал для гробницы планировку, которую на протяжении последующих 500 лет повторяли все архитекторы фараонов. Древние греки, исходя из формы этих усыпальниц, напоминающих пожарный рукав, называли их «сирингами», от греческого слова syrinx – «длинная пастушья свирель». Страбон, знаменитый греческий путешественник последнего столетия до нашей эры, описал 40 таких «достойных осмотра гробниц».
Мы не знаем, как долго Тутмос наслаждался покоем, но, несомненно, покой этот не был особенно продолжительным, разумеется в масштабах египетской истории. Мумии Тутмоса, его дочери и другие в один прекрасный день извлекли из гробницы не грабители, а те, кто пытался защитить царственные останки от расхищения, ибо к тому времени даже каменный мешок уже не считался достаточно надежным убежищем.
Фараоны перешли к новой тактике: они стали располагать свои замурованные скальные гробницы максимально близко одну от другой. Теперь стражникам было легче вести наблюдение, внимание их не рассеивалось. Но тем не менее грабежи продолжались.
В гробницу Тутанхамона грабители вторглись уже через 10–15 лет после его смерти. В гробнице Тутмоса IV, куда злоумышленники также проникли всего через несколько лет после кончины царя, они даже оставили свои «визитные карточки»: зарубки, каракули, нацарапанные на стенах жаргонные словечки. Эти нечестивцы так основательно разрушили гробницу, что 100 лет спустя благочестивый Харемхеб на восьмом году своего правления отдал чиновнику Кею приказ: «Гробницу покойного царя Тутмоса IV в ее драгоценном обиталище в Западных Фивах восстановить».
Но своего апогея разграбление гробниц достигло во времена XX династии. Миновали блистательные годы правления Первого и Второго Рамсеса, Первого и Второго Сети. Последующие девять царей ничем не напоминали своих предшественников, хотя и носили гордое имя Рамсес. Они были слабыми правителями, и власть их вечно находилась под угрозой.
Невиданную силу набрало мздоимство. Кладбищенские сторожа вступали в сделку со жрецами, надзиратели – со своим начальством. И даже сам начальник Западных Фив, глава стражи некрополя, оказался в один прекрасный день пособником расхитителей могил.
И вот сегодня благодаря находкам папирусов времен Рамсеса IX (1142–1123 годы до н. э.) мы становимся свидетелями процесса, вызвавшего в ту пору большой интерес, очевидцами судебного разбирательства по делу об ограблении гробниц, которое шло три тысячи лет тому назад и в ходе которого были наконец названы анонимные грабители.
Однажды Песер, начальник Восточных Фив, получил донесение о массовом разграблении гробниц, находившихся в западной части города. Начальник Западных Фив Певеро был, очевидно, столь же мало расположен к Песеру, как тот к нему. Песер, вероятно, с большим удовольствием ухватился за представившуюся возможность дискредитировать равного по положению коллегу в глазах Хамуаса, наместника всей области Фив[35].
И тем не менее дело обернулось плохо для Песера, который допустил ошибку, назвав точное количество гробниц, куда проникли злоумышленники: «Десять царских, четыре гробницы жриц Амона, не говоря уже о множестве частных».
Между тем некоторые члены комиссии, посланной Хамуасом для проверки фактов, руководитель этой комиссии и даже сам наместник, несомненно (и это свидетельствует об осторожности Певеро), были лицами заинтересованными, взимавшими мзду с грабителей. Они, как мы сказали бы сегодня, «получали проценты с прибыли» и, вероятно, еще не успев переправиться через реку, уже знали, что именно напишут в своем решении.
Они действительно уладили дело, отведя
