Неизвестный 1941. Остановленный блицкриг. - Алексей Исаев

В течение 28 июня немецкой 17-й танковой дивизией были лишь атакованы позиции 108-й стрелковой дивизии 44-го корпуса, выставленного заслоном к западу от города. Продвижение немцев от Койданова к Минску в тот день составило всего 6 км. Итог дня вполне определенно подводит замечание в журнале боевых действий XXXXVII моторизованного корпуса: «Командир корпуса около 15.00 сел в Несвиже в «Шторьх» и вылетел в Койданов в расположение 17-й тд, где составил представление о тяжелых боях в полосе дивизии и высказал свое признание ее заслуг». Собственно, танки этой дивизии 28 июня еще стояли без горючего в Несвиже, и быстрого прорыва без них через линию ДОТов ожидать не приходилось.

Именно в этот период сказалось изъятие из 2-й танковой группы 29-й моторизованной дивизии, отражающей под Зельвой попытки прорыва частей 10-й армии и 6-го мехкорпуса. В журнале боевых действий XXXXVII корпуса за 29 июня имеется следующая запись: «Поскольку ожидается скорое взятие Минска XXXXVII танковым корпусом, а приказом танковой группы крупные силы корпуса (в первую очередь из состава 17-й тд) связаны на линии Мир — Койданов, командование корпуса просит высвободить, перебросить и вновь подчинить ему по меньшей мере крупные части 29-й пд, чтобы использовать главные силы 17-й и 18-й тд для наступление на Минск и далее на важную переправу через Березину у Борисова. 29-я пд должна прикрывать левый фланг корпуса фронтом на северо-запад»[180]. Фактически в распоряжении командира корпуса Лемельзена осталось одно соединение для удара на Минск — 18-я дивизия Неринга. Вторая дивизия должна была прикрывать фланги от возможных контратак. Последние могли последовать как изнутри намечающегося «котла», так с востока и юга за счет резервов Западного фронта. Попытки прорыва у Зельвы окруженных под Волковыском советских частей и соединений 29 июня были в самом разгаре. Поэтому ни о каком высвобождении моторизованной дивизии в этот день не было и речи. Даже если бы она была высвобождена, соединению требовалось пройти немалое расстояние до подступов к Минску. Все это существенно нарушало планы немцев по смыканию «клещей» и дальнейшему продвижению на восток.

Дальнейшее развитие событий в какой-то момент приобретает комический оттенок. К 16.00 29 июня 18-я танковая дивизия обходит открытый фланг 44-го стрелкового корпуса и выходит к высотам на подступах к Минску с юга. Здесь ее ждет первый сюрприз: мост через реку Свислочь оказывается взорванным, а переправы заминированы. Причем и то и другое оказывается делом рук немецких саперов из 20-й танковой дивизии группы Гота. Но сюрпризы дня на этом не заканчиваются. О произошедшем далее в журнале боевых действий XXXXVII корпуса имеется следующая запись: «При дальнейшем движении вспыхивает бой между 18-й и 20-й тд, поскольку на отправленный вечером 28 июня в 3-ю ТГр и принятый ею запрос о численности и местонахождении соединений 3-й ТГр в Минске на тот момент не было получено ответа»[181]. Вместо дружеского соединения двух танковых групп произошла перестрелка. Автору неизвестны другие примеры, когда окружающие группировки при замыкании кольца вступали друг с другом в перестрелку.

Встретив столь агрессивный прием со стороны товарищей по оружию из соседней танковой группы, командир 18-й танковой дивизии Неринг принял радикальное решение. Он решает повернуть вправо и обойти Минск по шоссе с юго-востока. Лемельзен поддержал решение своего подчиненного. Маневр, заметим, имел вполне очевидный подтекст: он выводил части дивизии Неринга на шоссе Минск — Москва, идущее на восток.

В этот момент должен был наступить звездный час 17-й танковой дивизии. Она могла снискать славу соединения, установившего контакт с 3-й танковой группой и замкнувшего новогрудский «котел». Поначалу к этому были все предпосылки. Немецкая танковая дивизия наконец сломила сопротивление растянутых по фронту полков 108-й дивизии и продолжила быстрое продвижение к Минску. Во второй половине дня 29 июня она вышла своими авангардами к юго-западной окраине города. Здесь около 18.00 дивизия неожиданно получает «стоп-приказ». Командование танковой группы предписывает прекратить наступление на Минск и занять для отражения неизбежных вражеских атак с северо-западного и западного направлений линию Столбцы — Минск (исключая последний). Непосредственно под Минском остается «окно» в построении немецких войск, да и сам фронт обороны от Столбцов до подступов к Минску слишком широк для одного соединения.

Можно было бы предположить, что для связки между двумя танковыми группами была использована 18-я танковая дивизия. Однако этого не происходит. Лемельзен настаивает, а Гудериан не возражает, и дивизия Неринга… отправляется дальше на восток в направлении Борисова. Замыкания окружения и вообще каких-либо согласованных действий по построению силами соединений двух танковых групп заслона фронтом на запад под Минском 29 июня не происходит. Более того, и без того ослабленный изъятой из его состава 29-й мотодивизией XXXXVII корпус группы Гудериана лишается еще одной дивизии, торопливо брошенной на Борисов. Ситуацию нельзя назвать иначе как возмутительной. Такие маневры мог себе позволить Гот, у которого под Минском стояло сразу три танковых дивизии. Помимо этого, на северном фасе «котла» находился LVII корпус 3-й танковой группы. Положение группы Гота было крепким и стабильным, допускающим маневрирование в восточном направлении. О положении войск Гудериана этого сказать нельзя. Заметим, что именно 29 июня сам командующий группой армий фон Бок увещевал Гудериана заняться южным и юго-восточным фасами новогрудского «котла». В своем дневнике фон Бок писал:

«Я попросил его [Гудериана. — А. И.] отнестись к делу со всей серьезностью, так как русские, скорее всего, будут прорываться на юго-востоке — по той простой причине, что им уже дали по носу на северо-востоке и на востоке (в Лиде и Минске), а также потому, что в стратегическом отношении юго-восточное направление представляется наиболее выгодным».

Однако «быстрый Гейнц» остался глух к этим увещеваниям. К слову сказать, Борисовом было прямым текстом поручено заняться 3-й танковой группе. Фон Бок писал в своем дневнике еще 29 июня: «Мне пришлось еще раз напомнить Готу, что ему необходимо взять Борисов, так как его захват напрямую связан с выполнением главной миссии танковой группы». XXXIX корпус уже с утра этого дня готовился к броску на Борисов. Гудериан вмешивался в сферу ответственности соседней танковой группы, хотя в его собственных угодьях было не все благополучно.

Хотя наверх уже было доложено, что кольцо окружения замкнулось, Гот мог лишь с тихой яростью наблюдать за происходящим к югу от Минска хаосом. Как обычно, «глазами» командующего стала авиация. В журнале боевых действий 3-й танковой группы за 29 июня имеется следующая запись:

«17.00 — В соответствии с донесением воздушной разведки противник еще отступает на юго-восток по дороге Минск — Смиловице (моторизованная колонна длиной 10 км). 2-я ТГр не выполнила свою задачу завершить кольцо окружения, соединившись с 3-й ТГр восточнее и южнее Минска»[182].

Заметим, советские части прорываются не отдельными группами и даже не с боем. Они спокойно отходят по дороге «моторизованной колонной» приличных размеров. Кто именно так отходил, сейчас сказать затруднительно. Возможно, это были тыловые части какого-то механизированного соединения Западного фронта. Вечером 29 июня в ЖБД группы Гота вновь отмечается: «Разрыв со 2-й ТГр южнее Минска все еще не был закрыт. Оборона 3-й ТГр могла, таким образом, оказаться бессмысленной». Помимо разрыва, сама по себе растяжка позиций одной танковой дивизии на широком фронте благоприятствовала прорыву и просачиванию окруженных советских частей.

Поскольку к увещеваниям со стороны фон Бока командующий 2-й танковой группой оказался глух, к нему обратились официально. 30 июня в 13.00 последовала телефонограмма из штаба группы армий в адрес Гудериана: «Главной задачей танковой группы остается обеспечение всеми средствами района между Минском и Слоним[ом], чтобы предотвратить там прорыв врага. Это задание стоит перед всеми другими»[183].

Двумя часами позднее Гудериан прибыл в штаб Гота. Состоялось совещание, общий ход которого излагался в журнале боевых действий 3-й танковой группы следующим образом:

«15.00 — Командующие обсуждают положение в районе Минска и перспективы дальнейшего продвижения на восток и северо-восток. В качестве разграничительной линии между двумя танковыми группами была установлена линия Минск — Борисов — Демидов (населенные пункты — 2-й ТГр). Встреча командующих позволила им обсудить ситуацию, но не обеспечила необходимую для действительного окружения противника встречу с войсками 2-й ТГр.