Сталь и песок - Юрий Вольнов

– Командир нам долго еще загорать? – с ленцой протянул Косяк.

– Еще десять минут, – ответил Череп, рассматривая всплывшую часть карты.

На просвечивающейся плоскости, Милашка выстроила симуляцию с приближающимся караваном и условным местом встречи.

– А то мне уже скучно, – избаловано произнес Косяк, – Командир а дай канал с "кабанчиком".

– Косяк, а как же Милашка?! – встрял Дыба, – ты ее променял на Слепня?!

– Вообще-то вы гады! Испохабили всю идею! У нее только секс везде и во всем, – стараясь добавить в голос обиды, Косяк перестарался, скатившись к обычному ерничанью, – вы ее под себя готовили что ли? Озабоченые. Вам только порнопьесы сочинять. Я ей говорю, а ну-ка проверку систем давай, а она сразу раздевается. Или я с ней на серьезную тему хочу поговорить а она… В общем нужно ее стирать, я долго не выдержу. Выбирайте или я, или разоритесь на отхожих капсулах.

– Ого, – хохотнул Дыба, – командир ты мне проспорил червонец.

– Похоже на то, – в тон ответил Череп, с деланным сочувствием вздохнув, продолжил, – Косяк быстро ты сдался. Я то думал ты у нас мачо! Секс-гигант, а ты и недели не выдержал…

– Ах вы жульё, – возмутился Косяк, – опыты на мне удумали делать?! Ну ничего. Теперь только расслабитесь. Я вам такого устрою… да я…да вам…

– Все, все я уже сдаюсь, – выдохнул Череп, утираю проступившие слезы -…тебе то связь давать?

Косяк еще возмущался когда в внутреннем селекторе засопел сломанным носом Слепень.

– Эй косой, ты чего разоряешься?

– Сам такой, – в тон обрадовался Косяк, -… ты чего делаешь?

– Жду пиво!

– Как?! С меня?! Головой где стукнулся? – от возмущения Косяк, аж поперхнулся, – вы разве первыми пришли?

Чувствуя, что лишается последней конфетки, Слепень насупился и уперто проговорил:

– Мы же с тобой спорили, что вы нас обойдете. А выскочили на трассу мы вместе, так что с тебя пиво. На заставе рассчитаешься.

– Разве я такое говорил? – начал юлить Косяк, -ты точно помнишь?

– Точно, точно, – вмешался Носорог, – я все слышал. Так что тебе не отвертеться, на заставе ставишь пиво.

– Дыба, а ты чего молчишь, – чувствуя затылком стену, Косяк решил втянуть в спор по больше "весомых" аргументов, – тут обдирают как липку, а ты молчишь?!

– Все правильно Косяк, – поставил точку в споре Дыба, – Мы одновременно пришли. Так что если ты спорил на таких условиях, ставь парням пиво.

Косяк для формы, возмущался. Ссылаясь на грузовую капсулу, на хитрость и коварность оппонентов, начал разводить. Углубляясь в словесные дебри и игру слов, одним словом пытался отвертеться. Точку еще раз обозначил Дыба, вступаясь за не сильного в словесных доводах Слепня:

– Косяк не юли! Дал слово так держи его. А то начинаешь тут тень на плетень наводить.

– Сговорились, – горестно вздохнул Косяк, – подчиняюсь грубой силе.

– А кстати Слепень, а ты видел зрелище? – переходя на доверительный шепот, голос Косяка так и светился доброжелательностью.

– Какое? Ракеты что ли? – сбитый с толку быстрой сменой темы разговора, доверчиво уточнил Слепень, – ну видел и че?

– Тю…деревня, – с интонацией всезнайки, Косяк обрабатывал клиента, – это же настоящие грузовики были. Они на орбиту вывозят кучу таких "кабанчиков" как ваш. Спорим на ящик пива?

– Да так и кучу…, – недоверчиво протянул Слепень.

– Спорим!? – обрадовался Косяк.

– Слышь Косяк, а ты кто по национальности? – вмешался смеющийся голос Туза.

– Как кто!? – переспросил Косяк, не улавливая хода мысли, продолжил -… русский я.

– А по повадкам не скажешь…, – откровенно заржал Туз.

– Так он с Шпильманом общался, – вставил Дыба, – вот у него и нахватался.

– Да ну вас, – улыбаясь прыснувшему на обоих бортах смеху, Косяк по хозяйски пробубнил, -…я тут пиво пытаюсь вернуть, нет чтобы помочь…

– Караван показался, – серьезным тоном вмешался Череп, – тишина в эфире.

Увеличивая разрешение карты Череп насчитал три поезда. Большой гусеницей занимавших добрую треть всего участка карты, караван медленно продвигался по оживленной трассе. Впереди и сзади в два ряда шли машины охранения. Следом прибились несколько гражданских траулеров.

Вспомнив установленный порядок, Череп вызвал командира боевого охранения. Представившись, переслал данные по распределению. Командир охранения приняв данные, пробубнил в эфир скупую фразу приветствия. Все происходящее заняло не больше двух минут. Заняв образовавшиеся в колоне дыры, новоиспеченные наемники влились в строй. Не останавливаясь караван тащился по трассе, ожидая команды старшего на съезд с трассы. Где можно будет развернуться в походный строй, и подобно псам пастухам, гнать стадо тягачей под звездным небом.

* * *

Шел второй день, как "тринашка" влилась в доблестные ряды боевого охранения каравана 256. За это время уже успели узнать что такое не расставаться со скафандром вторые сутки. Запах тела пробивался сквозь работающий на износ систему жизнеобеспечения стойким амбре. Быстро забивающиеся фильтры, постоянные сбои системы регенерации воздуха, – вышибли с экипажа последние остатки романтики. Забыв о открывающихся красотах, новоиспеченные наемники мечтали только о глотке свежего воздуха и о душе.

– Череп сколько нам осталось? – спросил, замученным голосом Косяк.

– Ты уже сотый раз спрашиваешь, – раздражаясь ответил Череп, – от того что ты меня дергаешь ближе мы не становимся.

– Да я знаю. Просто уже сил нету.

– Ну, – на остатках оптимизма предложил Череп, -…порисуй.

– А что рисовать то?

– Ну я откуда знаю, – отмахнулся Череп, не зная чем занять Косяка – возьми придумай раскраску Милашке.

– Хм, а чем рисовать будем. Краска слазит как кожура с банана, каждый раз перекрашивать, – протянул Косяк, впадая в творческую задумчивость, вдруг встрепенулся, – О Череп, идея! А что если ей сделать, типа татушки?

– Все Косяк, я спать хочу.

Раздавшийся храп не огорчил Косяка. Загоревшись идеей, стрелок вызвал панель графического редактора. Мелко покусывая губу, задумчиво забарабанил пальцами. Вспоминая бурную молодость, Косяк набрасывал привычные эскизы, которыми они украшали закоулки родного мегаполиса. Переезжая с города в город, у Косяка в голове уже скопилось эскизов на свою выставку. От нечего делать, Косяк погрузился в удовлетворенное хмыканье.

– Эй Дыбы? – позвал Косяк, – глянь что я придумал.

– Да что б тебя… что это за страшилище?! – встрепенулся Дыба

– Ни чего ты не понимаешь в искусстве, – обиженно засопел Косяк, – А это будет, татушка Милашке.

– Чего?! – встрепенулся Дыба, – и зачем ей эта… твоя какушка?

– Деревня! Для красоты и устрашения врагов! Будет нашей визитной карточкой.

– Вот делать тебе нечего. Изнутри порнушка, а снаружи страхушка, – улыбнулся Дыба, – детство еще не выветрилось?

– Да причем здесь детство просто… красиво смотреться будем. Вот представь битва, взрывы и тут мы вступаем и Милашка вся в татушке начинает всех крушить. Враги обосрались и бегут разбегаются, – красота! А потом только нас завидев будут, улепетывать дерьмо роняя.

– Ага, – раздумывая усмехнулся Дыба, – или наоборот. Все побросают и начнут исключительно нас валить.

– Ну все может быть, – в тон ответил Косяк, – О, кажись застава показывается. Череп хватит дрыхнуть! На горизонте конечная остановка!

– Для кого-то она точно станет конечной, – недовольно пообещал командир, едва успевший прикорнуть.

Застава показалась на симуляции тонким блеском стали. Переливаясь на солнце чужеродным в песках металлическим блеском, увеличивалась в размерах. Медленно вспучиваясь стены выросли в пол неба. По эфиру пронеслась команда сбросить скорость. Выезжая с мягких песков на плато, плохо обработанными огрызками проступающего сквозь песок гранита, Милашку здорово тряхнуло. Клацнув зубами Косяк ругнулся:

– Вот тоже мне строители. Не могли уже нормальный заезд сделать.

– Специально так сделано. Проверка на голограмму, – пояснил Череп, – если будет подъезжать фальшивый караван, то его тряхнет и сразу станет видно кто есть кто.

– Каким Макаром это станет видно? – сварливо спросил Косяк, заинтересованно примолк в ожидании продолжения.

– А таким, что при резком изменении угла обзора голограмма дает сбой и на аппаратуре это фиксируется.

– А толку то… Погляди на стены, – нахмуренно пошутил Косяк.

Казалось что кубы зданий образуют непрерывную стену, что упиралась в небо массивными блоками без окон. Один внешний вид только внушал несокрушимость и величие. И словно рассеивая впечатление непобедимости, в глаза бросились свежие следы восстановительных работ.

Россыпи заплат кучковались в верхних частях зданий. Словно следы поклева гигантских птиц, белели раствором застывших капель вокруг точно обрезанных стальных пломб.