Принц Тор - Василий Сахаров

Словно вторя моим мыслям, включился коммуникатор, и сердце дернулось. Вот они, неприятности! Неужели?

Отвечать на звонок не хотелось. Но я увидел, что меня вызывает Роберт Маркин, и ответил. От него я неприятных известий не ожидал, поскольку за время, что парень был рядом, между нами возникли приятельские отношения. Он родственник все же, и я посчитал, что не следует его отталкивать, раз двоюродный брат сам руку дружбы протягивает.

— Слушаю тебя, Роберт.

— Тор, ты где? — голос у Маркина был взволнованным.

— Подлетаю к штабу «Арго».

— Подожди меня на парковке. Поговорить нужно. Это очень важно.

— Без проблем, подожду.

Мой аэромобиль сел через десять минут, а вскоре рядом с ним приземлился точно такой же аппарат, из которого выскочил Роберт. Быстрым шагом он подошел ко мне и замер. Лицо в красных пятнах, мундир клана Строговых нараспашку, левая рука теребит кобуру с пистолетом, а взгляд скользит вокруг, словно он ожидает нападения.

— Что случилось? — спросил я его.

— Даже не знаю, как сказать, — Роберт поморщился.

— Говори, как есть.

— В общем, добрался я сегодня домой, а там суета. Все бегают, мать и тетки от меня отмахнулись, мол, не до тебя, а дружина клана получает оружие и тяжелую броню. Я такого никогда не видел и захотел получить объяснения. Но мне никто не ответил, и тогда я подслушал, о чем говорят старшие… Случайно…

Он замялся и я, схватив его за плечи, встряхнул парня:

— Так в чем дело?

— Сегодня утром, несколько часов назад, император не смог самостоятельно выбраться из регенерационной камеры. Что-то пошло не так. Аппарат повредил мозг императора. Какой-то вирус запустил, и теперь дед в коме. В чем причина, разобраться не могут, но пропал один из медтехников, так что, скорее всего, это диверсия…

— Как же так!?

— Не знаю, Тор. Что услышал, о том тебе и рассказываю.

— А зачем?

— Ну, как зачем!? — Роберт отшатнулся от меня. — Я тебе клятву дал — разве этого мало!? Опять же ты единственный, кто отнесся ко мне как к человеку, а не как к младшему отпрыску клана Маркиных. Мог бы сгноить меня или унизить, но не стал показывать свое превосходство, и за это я тебя уважаю. А еще ты меня спас.

— Ладно. Проехали. Откуда твои родственники про болезнь императора узнали?

— Не знаю.

— Так, может, это липа?

— Нет.

— И что Маркины намерены делать?

— Точно не знаю. Краем уха слышал, что Харфагеры звонили и предлагали союз. Еще что-то насчет регентства проскальзывало, войск, которые надо ввести в столицу и блокировании гражданской связи…

— Понятно. Тебе за разглашение этой информации не влетит?

— Меня никогда всерьез не воспринимали и сейчас то же самое. Я улетел, а куда и зачем, близких не интересует.

Мы замолчали, и мой мозг заработал с предельной нагрузкой.

Сердце меня не обмануло. Я чувствовал беду, и она пришла. И что теперь? Ответа нет. Слишком много вариантов. Про Харфагеров я знаю, что ради власти они могут пойти на уничтожении других кланов, но в настоящий момент старшие дети Серого Льва предлагают дружбу Маркиным и, наверняка, другим членам Семьи. Значит, пока не все так плохо. Но в то же самое время я засветился рядом с Кроуфордами и это минус. Что делать? Бежать или остаться? Занять выжидательную позицию и стянуть на остров Рохо всех своих бойцов? Звонить Алексу Кроуфорду или не надо?

«Черт! Черт! Черт! Что за чепуха!? Почему все так не вовремя!? Опять не вовремя!»

Впрочем, я оклемался быстро и своего внутреннего волнения не показал. Надо было действовать. Следовало довериться инстинктам, и я это сделал.

Правая ладонь легла на коммуникатор. Набор Васильева. Ответ: «Абонент выключен или находится вне зоны действия сети». Ладно. Следующий Бялецкий. Снова та же самая фраза, и это признак того, что связь уже отключили. Наверняка, с планетарной информсетью та же самая проблема. Возможен прием новостей и не более того.

— Идем к Гамильтону, — бросил я Маркину, и мы направились к адмиралу.

К командиру «аргонавтов», который меня ждал, нас пропустили сразу, и Роберт сходу рассказал ему о том, что происходит в столице. Однако Гамильтон нам не поверил и воспринял это как дурацкий розыгрыш. Старый вояка расслабился. Он привык к тому, что император непобедим и видит все ходы своих противников на несколько шагов вперед. И тут приходят два его внука и заявляют, что государь болтается между жизнью и смертью, а дети императора начинают захват власти. Это невозможно. Так не бывает. И потому адмирал едва не вызвал охрану, которая должна была выпроводить нас вон.

Однако факты вещь упрямая. Я попросил Гамильтона проверить связь, и он увидел то же самое, что и мы. Ни один из вызываемых им абонентов не мог ему ответить. После чего адмирал нахмурился, скинул с плеч мундир и включил спецсвязь, обычную проводную, которая в теории должна работать даже после нанесения по столице мощных электромагнитных ударов.

Первым, кому Гамильтон позвонил, был начальник Отряда Телохранителей Эдвард Ракитин. Адмирал специально включил громкую связь и поэтому разговор для нас с Робертом тайной не был.

Гудок! Гудок! Еще один!

Гамильтон раздраженно посмотрел на меня, и в этот момент ему ответили:

— На связи! — резкий грубый голос.

— Привет, Капитан, — Гамильтон усмехнулся, — это Догоняй. Что с императором?

— Откуда знаешь? — в голосе Ракитина появилась настороженность.

— Сорока на хвосте принесла. Так что с ним?

Пауза и ответ:

— В коме император.

Ладонь Гамильтона рванула ворот сорочки, и он прохрипел:

— Выживет?

— Неизвестно. Реаниматор сейчас перепрограммировали, но шансы пятьдесят на пятьдесят. Врачи говорят, время нужно. Покой и время. Это главное.

— Это диверсия?

— Скорее всего.

— Как же ты не уследил?

— Да как тут уследишь? Все время порядок был. Клиника императорская, люди тысячу раз проверены. Никаких сбоев, и тут такой прокол. Не рви душу, Догоняй! Я виноват — сам знаю, и отвечу за это. Не уследил, не уберег, государя. К покушениям готовился, а не к техническим хитростям…

— И что теперь?

— А я знаю!? — прокричал главный охранник императора, замолчал и уже спокойней, добавил: — Согласно плана ЧС (Чрезвычайная Ситуация), должен собраться совет, который возьмет на себя управление государством. Это премьер-министр (в империи должность чисто номинальная, скорее советник, чем реальный управленец), императрица, наследник, министр финансов, министр внутренних дел, начальник СИБ и несколько адмиралов-генералов. Но каким-то образом информация о нездоровье Серого Льва просочилась за стены клиники, и Харфагеры взяли ее под охрану, которая напоминает блокаду. Теперь они собираются сформировать регентский совет, и я не могу им помешать.

— Почему?

— У меня полномочий нет, и я не могу вырваться из клиники. С императрицей связаться невозможно — она во дворце, но не отвечает. Наследник на отдыхе, готовится к принесению клятвы и разучивает дежурные фразы. Где премьер-министр непонятно. И с минуты на минуту над головой зависнут корабли 2-й бригады линейных кораблей, которой Андрюха Харфагер всего три месяца назад командовал. Они как раз на отдыхе, пересменка на Дамаскине. Короче, собирай старую гвардию, Догоняй, и решайте проблему сами, а я буду Серого Льва охранять. Столько, сколько нужно. Отбой. Шевелись.

Ракитин отключился, и адмирал бросил взгляд на окно. Над столицей пролетело звено перехватчиков «сапсан», а вслед за ними над штабом ВКС зависла грозная туша линейного крейсера с огромной эмблемой на борту, тремя стрелами в кулаке. Это был корабль из 2-й бригады линейных кораблей, который мог одним залпом уничтожить всех, кто находится на территории военно-штабного комплекса. Но Гамильтон сдаваться не собирался и, прошипев под нос: «Щенки! Сейчас я своих парней подниму. Узнаете, что и почем»; он вновь схватился за телефон. Не знаю, с кем он собирался выйти на связь, скорее всего, с кем-то из старых соратников или командирами эскадры «Арго», вот только его опередили.

Телефон издал мелодичную трель и Гамильтон прижал трубку к уху:

— Слушаю.

— Привет, Олег Палыч, — услышали мы.

— Кто это?

— Регент империи Андрей Харфагер. Не узнал? Значит, богатым буду.

— И что тебе надо, самозванный регент?

— Сущий пустяк, адмирал. Сиди на попе ровно и дыши носом. Не поднимай волну, и все будет хорошо.

— А я так не думаю.

— Ну и зря, Олег Палыч. Отец заболел, случается, и мы с братьями его подменим. А когда он придет в себя, то я уверен, что батя наши действия одобрит. Нельзя, чтобы государство погрузилось в пучину хаоса. Империи нужна сильная рука, а не какой-то там совет, во главе с мальчишкой, и это будет моя рука. Так что пусть все остается, как есть, и я тебя прошу — ни во что не вмешивайся.