Открытие, которого не было - Александр Скрягин

– За предложение, Виктор, спасибо большое! – сказал Кальварский. – Но у нас тут есть одно хорошее местечко, чтобы спокойно отдохнуть…

– К Софье Яковлевне нельзя, они туда в первую очередь после вашей квартиры пойдут… Где ж вас искать, как не у племяшки? – заметил офицер милиции. – К Павлу Сергеевичу тоже нельзя…

– Это почему ко мне нельзя? Какие ко мне-то у милиции претензии могут быть? – вскинулся Папас. – Самогон я не варю… По ночам не дебоширю…

– К вам-то, товарищ майор, никаких… Так ждать-то Ивана Алексеевича они будут в подъезде… А вы ж на одной лестничной площадке живете… Значит, прямо к ним в руки и придете…

– Не, Витя, не беспокойся, у нас есть хорошее место, никто мешать не будет… – заверил Кальварский.

– Тогда, что же, тогда до побачения… – поднес руку к козырьку фуражки лейтенант Витя.

И в этот момент в конце зажатой между деревьями улицы, ведущей с железнодорожного виадука, показалась машина с переливающимся красно-синим проблесковым маячком на крыше. Видная издалека, машина быстро приближалась к центральной площади поселка, на которой друзья вели беседу с лейтенантом Витей.

– Это, наверное, группа из области за вами. – заметил лейтенант.

Их заслонял от приближающей машины корпус УАЗа. Но, выйдя из-под его прикрытия в любую сторону, они сразу оказались бы замеченными на пустой, освещенной фонарями площади.

Это понял и офицер милиции Витя.

– Мужики, давайте в обезьянник… – быстро произнес он, открывая заднюю дверцу патрульной машины, за которой находилось отделение для задержанных.

Едва он захлопнул за ними дверь с решеткой на окне, около УАЗа взвизгнули тормоза, и остановилась новенькая, блестящая бело-синей эмалью, милицейская «Вольво».

– Лейтенант! – окликнули из открытого окна Витю. – Ты из поселкового отделения?

– Так точно, с Каланчевского.

– Я – майор Евтюхов! Знаешь, меня?

– Так точно, товарищ майор! Знаю! Лейтенант Кармацких! Ответственный дежурный по отделению. – стал по стойке смирно Витя.

– Ориентировку и приказ на срочное задержание граждан Беседина, Кальварского и Саяпина получили?

– Получили, товарищ майор. Ищем! Домой съездили. Нету их там. Но мы, как вы и приказывали, у квартир засаду выставили.

– Связи их отрабатываете? Места, где они могут появиться? – строго спросил Евтюхов.

– Отрабатываем, товарищ майор! Всех свободных сотрудников направили. Я лично поиском занимаюсь!

– Молодец! За царем служба не попадет! – покровительственно произнес майор Евтюхов.

Он вышел из машины, достал пачку сигарет и щелкнул зажигалкой.

– Разрешите задать вопрос для лучшей, так сказать, ориентации в обстановке… – почтительно обратился к нему Виктор.

– Задавай лейтенант. Правильно мозгуешь… Каждый солдат должен знать свой маневр!… Кто сказал, знаешь, а?

– Наш министр, товарищ майор!

– Точно. Так, что ты хочешь спросить?

– А этот Кальварский и остальные, они очень опасные преступники, товарищ майор? Что они сделали-то? Неужели пришили кого? Да у нас в Каланчевке в последнее время ничего такого вроде и не случалось…

– Пришили, не пришили, а что-то такое сделали, если сам генерал ночью в управление приехал… – веско произнес майор Евтюхов. – Ты понял теперь, какой важности дело?

– Сам генерал? – восхищенно покачал головой Витя. – Видно, действительно, важные фигуранты!…

– А ты тут с кем разбирался-то, лейтенант? Я с виадука видел, ты тут кого-то задержал, что ли?

– А-а-а… Да! Местная тут алкашня… Пьянь подзаборная… Как напьются, так давай друг дружке чайники чистить… Ну, я их в обезьянник и кинул, пусть там посидят, протрезвятся трошки…

– Да? Там вроде и баба была… Как, ничего?…

– Да, какое там, ничего!… Спившаяся алкашка… Смотреть противно… – горестно покачал головой Витя.

– А издали вроде гладенькой показалась… – майор сделал последнюю затяжку и отбросил в сторону окурок. – Ну-ка, покажи, посмотрю на вашу каланчевскую фауну…

– Да, что на них смотреть, товарищ майор?.. Алкаши, они везде одинаковые, что у вас в центре, что у нас в Каланчевке… Противно!

– Ничего, мы привыкшие… Нас голой жопой не напугаешь! – покровительственным тоном повидавшего жизнь ветерана произнес майор Евтюхов. – Показывай! Посмотрим, кто тут у вас по поселку ночами бродит…

Лейтенант Витя взялся за ручку двери и начал ее вертеть.

– Заело, что ли… Вот, зараза, бисова штука, как надо, так никогда не открывается, хоть ты что! – с сердцем сказал он.

– Ну-ка, дай я попробую… – оттер его плечом Евтюхов и сам взялся за ручку. – Что ты такой безрукий, лейтенант?… Правда, не открывается… Как будто, они ее изнутри держат…

– Там и держать-то не за что… Внутренней ручки-то нет… – сказал Витя. – Замок заело… Ничего, я потом исправлю!

– За решетку, наверное, зацепились, гады! – предположил майор.

– Да, где там им цепляться! Они пьяные в стельку… Ни тяти, ни мамы! – уверенным голосом сказал Витя.

– Ну-ка помоги мне! – сказал упрямый майор.

Он ухватился обеими руками за ручку, а ногой уперся в корпус УАЗа.

– Хватай здесь, и на счет «три!», рви ее, суку, на себя!… Раз… Два… Три! – скомандовал он.

Дверь не открылась.

– Давай еще! – майор впал в азарт. – Раз… Два… Три!

Дверь не открылась.

– У тебя монтировка есть? – спросил Евтюхов, выти-рая пот со лба.

– Да в отделении оставил… – сокрушенно произнес ответственный дежурный.

– Ничего, у меня есть! – сказал майор.

– Да зачем же вам так мучиться, товарищ майор? – вздохнул Витя. – пожалели бы себя. Хай с ней, с этой бисовой дверью!

– Откроем! Не ссы, лейтенант! – произнес Евтюхов и в этот момент упрямая дверь, заскрипев петлями, приоткрылась.

В образовавшуюся щель из непроглядно темного кузова высунулась дикая физиономия, шире которой нельзя было представить, и, обдавая окружающее пространство густым запахом алкоголя, заплетающимся языком произнесла:

– Эй, майор, идем к нам! У нас тут зашибись!… Хоть темно, но зато тесно! Только Лялька, курва, на пол наблевала, а так ничего!

Из машины послышался истеричный женский смех и визгливый голос прокричал:

– Где этот майор? Где? Дайте мне его сейчас жа! Я его вза-а-азос поцамкаю… А что наблевано, так это ничего… Майор – настояш-ш-ший пацан… Он – не из брезгливых!

– Ну-ка, тихо, курва подзаборная! – крикнул, обернувшись внутрь машины широколицый алкоголик. – Майор, на краба! – к Евтюхову протянулась огромная, с форменную фуражку размером, рука. – Лезь к нам. Тут хоть тесно, но тепло! А? Ах-га-га! – дико заржала большая физиономия.

– Да-а-а! Вот уж, правда, пьянь подзаборная!… Скоты натуральные! – с отвращением произнес майор, инстинктивно делая шаг назад. – Как земля таких носит!… Ну, что смотришь, лейтенант, захлопывай дверь, пока они, как тараканы, наружу не поползли. Пусть уж лучше такая погань у тебя в обезьяннике сидит, чем по улицам шатается!

Витя дождался, пока гигантская рука втянулась внутрь машины, и с силой хлопнул дверью.

– Ну, ладно, лейтенант, время!… Я поехал к тебе в отделение… Может быть, уже есть какие-нибудь результаты… Генерал приказал, как что появится, сообщать ему лично… Ну, и ты, если что узнаешь по Кальварскому и другим, сразу по рации давай знать!… Добро?

– Так точно, товарищ майор! – сказал Витя, вытирая платком, выступивший на лице пот.

– Ну, будь! – кивнул уже из «Вольво» Евтюхов.

Украшенная российской символикой шведская машина, бесшумно тронулась с места. Бросая вокруг красно-синие карнавальные сполохи проблескового маячка, она быстро пересекла площадь и исчезла за поворотом улицы, ведущей к поселковому отделению милиции.

Первым из автозака вывалился, едва не проломив асфальт, Паша Папас. На руки ему прыгнула Соня и начала изо всех сил стучать кулачками по его стадионоподобной груди.

– Как ты мог? Как ты мог! – стонала она.

– Сонька, ты что, с ума сошла? – удивленно вытаращил глаза Павел Сергеевич.

– Я сошла? Я? – совсем закатилась в истерике женщина.

– Да, что случилось-то, объясни словами! – возмутился Паша. – Что я опять не так сделал?

– Он еще спрашивает, гад такой? Как ты мог сказать, что я наб…, что я набл… что меня стошнило?

– Я-то тут причем? – пожал плечами Папас. – Мне Ар-кадий сказал так сделать…

– Он тебе сказал, Коля наб… Колю стошнила, а не меня! Колю! – потрясла поднятыми кулачками медсестра.

– Да, какая разница! Ну, может и Колю, а мне послышалось, Соню… Он же тихо шелестел…

– А ты сам сообразить не мог, что про женщину так нельзя говорить!…

– Ну, я ж не про тебя сказал… Это ж воображаемая женщина!… Алкашка, а не ты!…

– Все равно! – с женской логикой и упрямством настаивала на своем медсестра.

– Соня, ну прости, дурака… Так, даже лучше получилось! Противнее! Разве нет? Когда мужчина наб… его стошнит – это одно! А когда женщина – совсем другое! Намного противнее! – пытался оправдаться Павел Сергеевич, но неудачно.