Серенада Ностальгии - Нобору Ямагути

Сайто атаковал трех горгулий, с которыми уже скрестила мечи Аньес.

Возможно, он уже привык... однако движения оружия, которым сражались девушка-мушкетер и ее противники, так или иначе, выглядели замедленными.

Разумеется, не настолько, как это было в то время, когда мальчик демонстрировал силу Гандальва, однако этого было достаточно.

Для того чтобы Сайто и Аньес расправились с оставшимися горгульями, потребовалось не так уж много времени.

* * *

В темноте Шеффилд пребывала в крайнем недоумении.

Разве они не являются простыми человеческими существами?

И, тем не менее... двое мечников рубят моих горгулий одну за другой.

Понятно, что женщина является приличным мастером фехтования, однако... еще один, совсем юнец, меня изумил.

Пока он сражается с каждой горгульей, его движения становятся решительнее.

Его взмахи мечом становятся более плавными, совсем как если бы он вспоминал забытые движения.

- Хммм... наследие, оставшееся от Гандальва? Он и в самом деле - такой же, как и я. Обычными методами с ним не справиться.

С хищной улыбкой женщина наблюдала за сражением.

Через мгновение выражение ее лица изменилось.

С видом, присущим влюбленной девочке, Шеффилд громко произнесла:

- Господин Джозеф!

Затем по ее лицу пробежала тень.

- Почему? Право, если проявить серьезность, то я продемонстрирую вам, как с легкостью поубиваю их всех!

Затем под действием прозвучавших в голове фраз ее лицо снова расцвело улыбкой.

- Понятно. Вы получаете наслаждение от этой стратегической игры? Действительно... Пустота против Пустоты. Иначе говоря, то, что я осмелилась вам указать... По сравнению с тем, чтобы просто наблюдать, собирая сокровища и кольца - без всяких сомнений, так веселее. Значит, напоследок оценим силу той волшебницы. Отныне мы принимаем ее в игру в качестве соперника, поэтому, если точно не оценить...

* * *

Внутри Луизы бурлила магия.

Волна Пустоты вздымалась, требуя объекта применения.

Вложив свою душевную энергию до предела... девочка высвободит эту магию.

Длинная формула произнесена, заклинание закончено.

Магия Рассеивания.

Охватив всех собравшихся горгулий, наложенное на них заклинание... влияние магии, которая заставляла кукол двигаться, было аннулировано вмешательством "еще более мелких частиц".

Горгульи упали... и превратились обратно в изначальные фигурки альвов.

Совсем как если было наложено заклинание Тишины, в одно мгновение в лесу снова наступило безмолвие.

Эпилог

- Мое имя - Луиза Франсуаза Ле Бланш де Ла Вальер. Пентаграмма, управляющая пятью стихиями. Даруй благословение этому человеку и сделай его моим фамильяром.

В гостиной дома, принадлежащего Тифании, совершалось заклинание "Договор с Подручным".

С момента окончания сражения они обыскали лес, однако... женщина в черном плаще, назвавшаяся Шеффилд, исчезла. Только в качестве напоминания о ней под деревьями было разбросано большое количество альвов.

Как только Луиза и остальные вернулись в дом девочки-эльфа... было решено немедленно заключить договор с Сайто. Ведь если они снова, как это случилось недавно, подвергнутся нападению, будет беда.

Сиеста и Тифания с обеспокоенным видом уставились на Луизу и мальчика, заключавшего с ней договор. Аньес со скучающим видом, скрестив руки на груди, наблюдала за магическими действиями.

- Незачем по собственной воле становиться магическим оружием. Полагаю, чтобы махать мечом, руны не требуются.

- Даа уж... - каким-то мучительным голосом вторил ей Дерфлингер, прислоненный к стоящему рядом дивану. Девушка-мушкетер с изумленным видом взглянула вниз на клинок.

- Какой-то у тебя недовольный вид. Ведь твой партнер возвращается, разве нет?

Даже не ответив на этот вопрос, заданный Аньес, Дерфлингер умолк.

Завершив заклинание, Луиза приблизила свои губы к Сайто.

Мальчик впился взглядом в ее маленькие, и все-таки красиво очерченные уста.

Если подумать... все началось с этого.

Всевозможные опасные приключения пронеслись в его голове.

Полагаю, отныне опять с этого начнутся новые авантюры. Его надежды и тревоги смешались, и Сайто слегка дернулся. Заметив такое его поведение, Луиза спросила:

- Не раскаиваешься?

Глядя прямо ей в глаза, мальчик проговорил:

- Если бы я хотя бы сожалел, то не полез бы во врата.

Луиза кивнула, после чего прижалась губами к его губам.

Немедленно... боль пронзила все его тело, словно он сгорал.

- Ооооооох! - к мальчику, теряющему в муках сознание, уже намеревалась подбежать Сиеста:

- С-сайто!

- В-все в порядке... ведь это всего лишь гравируются руны фамильяра... - мальчик произнес слова, когда-то сказанные его хозяйкой.

Скоро боль утихла.

Сайто с трепетом впился взглядом в свою левую руку.

- Ох... - вздохнул он. Зажмурившаяся Луиза взволнованно подступила вплотную к нему:

- Н-неудача?

- Нет... все успешно.

Сайто показал девочке тыльную сторону кисти левой руки.

Руны Гандальва были отчетливо выгравированы.

Луиза обвела пальцем эти знаки, один за другим. Эта строка рун... в радости ли, в горе ли, являлась связью между мной и Сайто. Как только девочка провела по знакам... ее переполнили эмоции только того времени, когда она была в разлуке со своим фамильяром, и когда ее окутывала пелена отчаяния.

Несмотря на то, что все находились рядом, Луиза изо всех сил обняла Сайто... и уткнулась лицом в его грудь. И в таком виде даже не шевелилась. Мальчик мягко обнял ее за плечи.

Наблюдая за таким поведением этой парочки, Аньес пробормотала:

- Даа, кажется, это называется: "Простили и забыли"[18]?

У Сиесты на мгновение глаза полезли на лоб, однако, словно бы передумав, служанка улыбнулась.

Невинная Тифания покраснела.

- Левая рука...? Я сразу же почувствовал облегчение. ...Проклятье, меня беспокоило, что же нам делать, если бы это появилось на груди[19], - Дерфлингер пробормотал так, что этого никто иной не услышал.

* * *

Такое деликатное время продолжалось недолго, однако...

Тифания сказала: "Ну, вероятно, вам нужно о многом поговорить", и торопливо покинула спальню.

Сиеста подошла к Луизе и тихонько прошептала ей прямо на ухо:

- ...Только сегодня я разрешу тебе им воспользоваться.

И тогда служанка вышла в такой же спешке, как и Тифания.

Когда Дерфлингер уже намеревался что-то сказать, его схватила Аньес: