Легенда о гетмане. Том I - Валерий Евтушенко

Когда Вишневецкий, то и дело отвлекаясь на усмирение холопских бунтов, преодолел, наконец, половину пути к Чигирину, он получил известие от киевского воеводы Тышкевича о том, что под Корсунем оба гетмана потерпели поражение и захвачены в плен, а коронных войск на правом берегу Днепра по сути не осталось. Тышкевич писал, что вся Украйна, Подолия и Полесье охвачены крестьянскими восстаниями, везде убивают панов, жгут панские поместья.

Это известие заставило князя отказаться от намерения двигаться в направлении Чигирина, так как у него было слишком мало сил, чтобы сойтись в сражении со всем многотысячным войском Хмельницкого, поддерживаемым татарской ордой. На военном совете было принято решение возвращаться назад вдоль берега Днепра и, форсировав его выше Киева в районе Вышгорода, вторгнуться в Полесье, куда еще не успели дойти казаки Хмельницкого. Этот маневр был исполним, но труден. По бездорожью, в условиях весенней распутицы, сквозь лесные чащи и буреломы, железные хоругви Вишневецкого, повсюду встречая ожесточенное сопротивление восставшего народа, сметая все на своем пути, после месячного похода с непрерывными боями вошли, наконец, в Полесье. И тогда, казалось, сама земля застонала от ужаса, плач и вопль поднялся по всему краю. Весть о движении князя: «Ярема идет!», передаваемая из уст в уста, обгоняла его хоругви вместе с заревом пожаров. Подойдя к Немирову, своему вотчинному городу, князь потребовал открыть ворота, однако жители его, опасаясь возмездия за учиненный ими бунт, отказались это сделать. Разъяренный Вишневецкий приказал взять город штурмом и никого не щадить. Сидя на своем гнедом аргамаке, он, размахивая саблей, кричал своим солдатам: «Убивайте их, но так, чтобы они чувствовали, что умирают!». Отблеск пожара играл на стальной кирасе князя и его лице, придавая его фигуре зловещий вид и вселяя ужас в сердца защитников города.

В ставке запорожского гетмана, которая в то время уже находилась в Чигирине, было известно о передвижении войск Вишневецкого. Хотя его собственные земли на левом берегу Днепра и были уже очищены от панов, а Лубны захвачены восставшими, однако Полесье, еще недавно свободное от поляков фактически было усмирено железной рукой князя. Оставаясь в районе Немирова, он занимал очень выгодную в стратегическом отношении позицию.

— Глядите, — говорил Хмельницкимй собравшимся у него полковникам, указывая концом кончара на развернутую на столе карту. — Ярема стал у Немирова, ожидая подкреплений от тех магнатов, которые еще продолжают оказывать нам сопротивление своими надворными войсками. Занятая им позиция весьма удобна и обеспечивает ему свободу маневра. Он может пойти к Бару, отойти к Староконстантинову или дожидаться подкреплений со стороны Львова. Пока что у него что-то тысяч шесть войска, но оно постоянно пополняется. Имя грозного князя вдохновляет ляхов и они готовы сражаться под его знаменами. Нам крайне важно сейчас преградить ему путь на Украйну и в Подолию. Кто из вас, славные рыцари-запорожцы, готов выступить против Яремы?

Гетман обвел взглядом своих полковников. Они сидели молча, избегая поднять глаза. При всей их ненависти к Иеремии Вишневецкому, каждый понимал, что тягаться им со страшным князем не по плечу. Наступило продолжительное молчание, взгляд Хмельницкого становился все более испытующим и даже насмешливым.

Наконец, со своего места поднялся Максим Кривонос. Был он невысокого роста, но плечистый, с обозначившимся животом, перетянутым поясом с заткнутым за него перначом или шестопером — знаком полковничьего достоинства. Одет он был довольно просто — в красные запорожские шаровары и свитку, накинутую на плечи. Из-под белой полотняной сорочки с расстегнутым воротом на его груди виднелся внушительных размеров серебряный крест на гайтане. Его грубоватое лицо с крючковатым носом, пересеченным шрамом от сабельного удара, нельзя было назвать красивым, но оно было полно гордого достоинства и внутренней силы.

Кем был Максим Кривонос? Где он родился? Действительно ли это было его имя? Каков был род его занятий до 1648 года?

Ответов на эти вопросы в точности не знал никто. По мнению одних, он был родом из острожских мещан, другие полагали его выходцем из Могилева. Третьи высказывали мнение, что он вообще был иностранец, родом из Шотландии, участвовал в тридцатилетней войне, а затем осел на Украине. Были и такие, которые считали его моряком, долгое время плававшим по Средиземному морю. В конечном итоге, все это не столь важно, в памяти народной Кривонос прославился не своим происхождением, а незаурядным талантом народного вождя, люто ненавидевшего шляхту.

— Пусть меня простит ясновельможный пан гетман. — обратился он к Хмельницкому. — Я молчал не потому, что испугался Яремы, а просто, думал., что может кто-то из более заслуженных товарищей вызовется идти в поход.

Гетман подошел к нему и обнял. Они троекратно расцеловались.

— Иди Максим и помни: в твои руки Господь вверяет судьбу Украйны и всего Запорожского Войска.

Снаряжая Кривоноса в поход, гетман выделил дополнительно в помощь его крестьянской армии полки Донца и Таборенко, а также полк Ивана Богуна, который после корсунской битвы был произведен в полковники… Все они были сформированы в основном из той славной запорожской пехоты, которая была хорошо известна своей стойкостью в бою. За пешим войском двигался обоз из нескольких тысяч возов, а также артиллерия, в том числе, и кулеврины на конной тяге. Конницей командовал Кривоносенко. — сын самого Кривоноса.

Кривонос не тратил много времени на подготовку к походу и, выступив со своей армией из Чигирина, уже 17 июля подошел к Махновке, куда со стороны Немирова направлялся и Иеремия Вишневецкий. Развернувшись прямо на марше, казацкие полки с ходу атаковали город. После непродолжительного штурма, атакующие ворвались в Махновку, где началась резня. Быстро темнело, но зарево пожара освещало территорию на много верст вокруг. Кривонос, гарцуя на вороном жеребце у городских ворот, подбадривал опьяненных кровью казаков, которые в окровавленных рубахах гонялись за местными жителями с саблями в руках.

— Так их, детки, вражьих сынов, — кричал он, — вырезайте всех до ноги, чтобы ни ляха, ни жида не оставалось на украинской земле!

В это время на взмыленном коне к нему подлетел Кривоносенко, голый по пояс и перепачканный еще не высохшей кровью.

— Батько, сюда идет Ярема! — крикнул он, осадив жеребца. — Его хоругви уже в верстах трех от Махновки.

— Даст Бог, теперь он от нас не уйдет, — обрадовано воскликнул Кривонос, поднимая своего коня на дыбы. — Разыщи Донца, Таборенко и Богуна — пусть выстраивают свои полки. Как будут готовы, ты со своей конницей ударь на Ярему и притворным отступлением замани хотя бы несколько хоругвей на нашу пехоту.