Современная венгерская пьеса - Йожеф Дарваш

С и л а ш и. И вот в один прекрасный день, когда меня уже давным-давно не ждут, я все-таки появился, как собственная тень.

К а т а. Но как вы разузнали, где я живу? Вы знали мою фамилию по мужу?

С и л а ш и. Да, из присланного приглашения на свадьбу.

К а т а. Ну, разумеется, несравненная память господина учителя…

С и л а ш и. А кроме того, скромный провинциальный учитель, стараясь не быть назойливым, все же внимательно следит за судьбой своей лучшей ученицы.

К а т а. Лучшей…

С и л а ш и. Несколько лет назад к нам в гимназию попал молодой коллега, который слушал ваш спецкурс. Некий Сегё.

К а т а. Как же, помню… Не так-то много у меня было слушателей.

С и л а ш и. А к тому же ваши научные статьи… в «Вестнике физики».

К а т а. О, если б я знала, что вы их тоже читаете… Мне было бы за них еще более неловко.

С и л а ш и. Нет, почему же? Они очень интересны. Особенно прошлогодняя, об элементарных частицах.

К а т а. Это всего лишь научно-популярный очерк, не более. Стоило ли тратить столько сил на то, чтобы их автор стал чем-то большим, нежели просто машинистка или секретарша.

С и л а ш и. Замечательно и то, что человек может жить в атмосфере науки. Может просматривать самые свежие журналы, вести семинары, следить за новейшими научными достижениями.

К а т а. Постепенно и эти занятия становятся такой же обязанностью, как исправление курсовых работ, покупка продуктов, глажка модных юбок…

С и л а ш и. Да, вы, женщины, мало выиграли от эмансипации.

К а т а. А вы читали мою кандидатскую диссертацию? Теория относительности в электродинамике.

С и л а ш и. А как же… В диссертации было немало оригинального. Я даже хотел вас поздравить…

К а т а. Я тогда собиралась послать ее вам. Но потом решила, что пошлю следующую работу… Которая была бы достойна ваших ожиданий. Но позже уже нечего было посылать. Да и стареешь тем временем. Самый старший по возрасту ассистент на кафедре. Вы же знаете, как смотрят молодые гении на застрявшую в ассистентах старуху. (С живостью.) Впрочем, я не собираюсь жаловаться. Просто надо признать тот печальный факт, что из меня ничего путного не вышло… А теперь пора и порадоваться нашей встрече. Ведь то, что вы здесь… Чем я обязана вашему приходу? Лишь тем, что вы переехали к дочери в Пешт?

В и ц а (заглядывает в комнату). Мамочка, юбка готова?

К а т а. Да, можешь взять.

В и ц а. Как по-твоему, какие туфли к ней надеть?

К а т а. Красненькие.

В и ц а. А можно я надену твои?..

К а т а. Ну что ты спрашиваешь?

Вица берет юбку и уходит к себе.

(Силаши.) На мою беду у нас одинаковый размер ноги.

С и л а ш и. Да, вы схожи не только в этом. Ваша дочка очень напоминает ту девушку, что сидела на третьей парте… около окна.

К а т а. К сожалению, мы похожи только внешне. Характер у нее, скорее, отцовский. В сыне гораздо больше моего. Хотя он иной раз меня пугает. (Зовет сына.) Петер!

Г о л о с  П е т е р а. Да?

К а т а. Зайди-ка на минутку. Хочу тебя кое-кому представить… Тому, о ком я тебе много рассказывала.

Входит  П е т е р  с раскрытой книгой в руках, безучастно смотрит на старика.

Господин учитель Силаши.

П е т е р. Да, слышу. Легендарный господин учитель Силаши! Мама обычно из-за вас жалеет меня.

С и л а ш и (улыбаясь). Жалеет?

П е т е р. Да, потому что у меня нет такого учителя, как вы. Который мог бы слегка навести порядок в моих мыслях.

С и л а ш и. А вы? Или… можно на ты?

П е т е р. Как вам угодно. Взрослые имеют право обращаться ко мне, как они хотят.

С и л а ш и. А вы не разделяете мамино мнение?

П е т е р. Нет, я не думаю, чтоб в моих мыслях — как это представляет себе мама — кто-либо мог навести порядок… Двадцать лет назад вообще было легче привести в порядок мысли любого человека.

С и л а ш и. Я чувствую это на собственном опыте. Только я думал, это оттого, что я состарился…

П е т е р. Возможно, и вы постарели. Только молодежь нынче не склонна быть… простофилями… И если молодые люди и считают себя достойными жалости, то вовсе не оттого, что обожаемый учитель в минуты их юношеского умиления не смог накинуть им на шею аркан.

К а т а. Ты слишком торопишься выложить свои карты…

П е т е р. Я думал, ты позвала меня, чтобы представить. Но если тебе угодно, я могу отвечать, как на приемных экзаменах в институте.

С и л а ш и. Ни в коем случае… Ведь тогда я не узнаю, почему нынешняя молодежь жалеет себя. А это очень важно — знать, почему то или иное поколение жалеет себя.

П е т е р. Почему? Ну, хотя бы потому, что у нас нелады с правдой.

Ката и Силаши переглядываются.

С и л а ш и. Можно полюбопытствовать, что за книгу вы читаете?

П е т е р. Вы все равно с ней не знакомы. Это книга одного швейцарского писателя…

С и л а ш и (не глядя на книгу). Дюрренматт. Мой зять филолог, поэтому я случайно знаю… Интересная книга?

П е т е р. Несомненно. Жаль, что я не совсем понимаю. Плохо знаю немецкий.

С и л а ш и. А почему вы не читаете переводы его произведений?

П е т е р. Я уже все прочел. (Уходит.)

К а т а. Вот видите…

С и л а ш и. Если учесть исходные данные, это весьма обнадеживающее уравнение.

К а т а. Вы серьезно?

С и л а ш и. Вы же знаете, я всегда говорю серьезно.

К а т а. Значит, он не безнадежен? Вы тоже считаете, что в нем есть какое-то рациональное зерно… Мы столько спорим об этом с его отцом.

С и л а ш и. Угол зрения педагога, конечно, намного удобнее родительского. Ему не обязательно пребывать в постоянном беспокойстве.

К а т а. Да. (Смеется.) Ваши формулировки по-прежнему точные. Лучше и не определишь, что самое тягостное в роли родителей! Постоянное беспокойство. Родители считают себя несерьезными, беспечными, если это беспокойство не сжимает им сердца. Но как же мне о нем не беспокоиться? Вы только подумайте, какая спесь! Эта постоянная готовность к выпаду. Эти неверно понятые идеалы. Я уже смирилась с мыслью, что его не примут в институт. Он хотел бы стать врачом. Только бы его сейчас, в последний год, не вышибли из гимназии. Я не хочу всего говорить… Даже из того, что я сказала, можно себе представить, что мне приходится выдерживать. Как я вынуждена порой подавлять в себе желание встать на его сторону!

С и л а ш и. Эти значительные перемены в нашей жизни создают значительную дистанцию между родителями и детьми…

К а т а. Да, пугающую дистанцию… Я часто ощущаю, что подобное отдаление вовсе не предусматривалось. Вот, к примеру, я и дочь. Хоть я иной раз и чувствую, что выросла в другой атмосфере, я ближе стою к нынешнему миру… Не только потому, что выросла в бедной полукрестьянской семье и знаю, что именно изменилось… Речь идет