Лестница, ведущая вниз - Ольга Баскова

— Вы серьезно? — У Евгения закружилась голова, и он заморгал глазами, словно стараясь проснуться и убедиться: это не сон.

— Неужели такими вещами шутят? — улыбнулся Бормотов. — Но зачисление начинается в июле. То есть вам скоро придется выехать в Питер.

Они еще долго говорили об этом. За чаем к ним присоединилась Ольга Матвеевна, захотевшая, чтобы на период экзаменов Женя остановился у них, да и во время учебы считал их дом своим.

— Иди поговори с родителями и братьями, — напутствовал моряк на прощание, проводив парня до калитки. — Завтра еще встретимся на пляже и окончательно все обсудим.

Евгений летел домой как на крыльях. Родители еще не спали, но не потому, что дожидались его возвращения. По телевизору шел интересный фильм.

— Чего так поздно? — Старцев-старший сурово посмотрел на сына. — Надеюсь, заплатят сверхурочные?

— Мама, папа! — Евгений сиял. — Меня примут в военное училище! Через месяц я уезжаю в Санкт-Петербург. — Парень пытливо вглядывался в лица родителей, надеясь увидеть на них радость. Лицо отца выразило удивление.

— Ты перегрелся? — поинтересовался он.

— Я говорю правду, — и сын подробно изложил события сегодняшнего дня.

Отец помрачнел.

— Ты никуда не поедешь, — его голос резал, как бритва.

Парень захлопал ресницами.

— Ты никуда не поедешь, — повторил глава семьи. — Завтра при встрече с этим Бормотовым сообщишь свое решение. Иди спать.

— Мое решение — ехать, папа, — мягко сказал Евгений. — Такой шанс выпадает раз в жизни. Вы не можете не понимать этого.

— А ты не можешь не понимать, что должен не прохлаждаться в Питере, а кормить семью, — заорал Старцев. — Или всю жизнь собираешься сидеть на моей шее?

— Я не собираюсь сидеть ни на чьей шее, — пытался объяснить сын. — Меня будет учить государство, даже платить мне стипендию. Мой отъезд, наоборот, даже облегчит вам жизнь. После окончания этого училища я могу поступить в любое другое, высшее, без экзаменов.

— То есть семь лет мы не увидим от тебя ни копейки! — Старцев-старший побагровел. — Нет, ты никуда не поедешь, и это мое последнее слово!

— Мама, — Женя подошел к неподвижно сидящей Калерии Ивановне, — почему ты молчишь?

— Отец прав, — сказала она. — Наша семья нуждается. А ты хочешь сбежать.

Женя ударил кулаком по колену:

— Ну как вы не понимаете!

— В общем, так. — Видя в сыне решимость сделать по-своему, отец заявил: — Можешь ехать при одном условии: сюда ты больше не вернешься. И убирайся прямо сейчас!

Посмотрев в стальные глаза отца, Женя понял: он не шутит. Парень еще раз попробовал обратиться к матери:

— Ты считаешь, и тут отец прав? Ты тоже выгоняешь меня из дома?

— Да. — Лицо женщины оставалось бесстрастным. — Сделаешь по-своему — ты мне не сын!

Евгений опрометью бросился в детскую, собрал в сумку свои немногочисленные вещи, на ходу целуя братьев, вертевшихся под ногами.

— Костя, проводи меня, — шепнул он ему.

Стоя на пороге, Женя в последний раз оглядел комнату и неподвижно сидящих возле телевизора родителей:

— Это все наше прощание?

Оба даже не повернули головы.

— Может быть, и хорошо, что так получилось, — сказал юноша брату, прощаясь с ним у подъезда. — Они поступили не как мать и отец, и я не испытываю чувства горечи разлуки с ними и не считаю своим долгом помогать им, когда встану на ноги. Но о вас я позабочусь. — Он обнял Костю и прижал к груди. — Пойду переночую у бабули, возможно, и поживу у нее месяц. Письма и деньги, если что-то удастся сэкономить, тоже буду слать на ее адрес. Или в школу на твое имя. Родителям ничего не показывай и не давай. Ну, пока, брат. Увидимся на пляже.

Парень похлопал Костю по плечу и скрылся в темноте.

Бабушка восприняла эту весть ненамного лучше, чем родители. С одной стороны, ей было лестно, что внук станет офицером, с другой — жалко дочь, день и ночь работающую, чтобы прокормить такую ораву и угодить мужу. Разговор с внуком заставил ее задуматься.

— Они, разумеется, не правы, выгнав тебя, — констатировала пожилая женщина. — Но и ты не должен бросать их. Мое мнение — возвращайся домой и делай, как они говорят. Сегодня можешь остаться здесь. Но только сегодня. Я не хочу быть причиной раздора в семье.

— Ты ею не будешь, — пообещал внук, беря сумку. — Единственная моя просьба к тебе — передать письмо Косте. Сделаешь это или мне обращаться к чужим людям?

Бабушка пожала плечами.

— Не обижайся на меня, старую, — проговорила она, — постарайся понять. Что сделает твой чокнутый отец с моей дочкой?

— Я тебя понимаю, бабуля. — Женя подхватил сумку и отправился на пляж.

Утром он встретился с Бормотовым. Андрей Иванович был в хорошем расположении духа.

— Что сказали ваши родители? — поинтересовался он.

— Выгнали меня из дома. — Женя опустил голову. — Но я не передумал, Андрей Иванович. Месяц перекантуюсь на пляже, а в июле обязательно приеду.

— Нигде не надо «кантоваться», — строго сказал капитан первого ранга. — Завтра мы уезжаем в Питер. Поедешь с нами и поживешь у нас до самых экзаменов.

— Но я же стану вам обузой. — Мальчик покраснел. — Нет, я не могу…

— Не спорить со старшим по званию! — повысил голос Андрей Иванович. — Рассчитайся на работе — и бегом к нам на дачу.

Бормотов сдержал свое слово. Евгений Старцев, сдав все вступительные экзамены на отлично, был зачислен в училище, окончив которое поступил в Военно-морской институт там же, в Питере. Второй брат Костя, на два года моложе Евгения, пошел по его стопам. Сейчас они оба служили на Севере. Став лейтенантами и получая в Заполярье неплохую зарплату, они сделали все, чтобы и остальные братья учились. Саша и Артем закончили Приреченский университет, а Антон — политехнический. Из всей пятерки братьев Старцевых с работой не повезло только Антону. Александр и Артем практически сразу после окончания вуза устроились в фирмы, Антон же честно отрабатывал по распределению в одном из городских КБ до тех пор, пока его не расформировали.

Дольше всех братьев прожив с родителями, он стал свидетелем всех их конфликтов, усиливавшихся из года в год. Один из них он запомнил на всю жизнь. Однажды ночью Антон проснулся от пронзительного крика матери и сжался под одеялом от страха. Мальчик был один в комнате, оставшиеся в городе братья уже учились в вузах и предпочли поселиться в общежитии, почти перестав навещать родителей и появляясь только у бабушки, помогая ей на приусадебном участке.

— С завтрашнего дня раздвинь кровати! — орал отец. — С такой старой коровой захочет спать разве только мертвецки пьяный. Говорил тебе: не рожай столько выродков. Нет, ты слушала свою мамочку. И на кого ты сейчас похожа? Обвисший живот, обрюзгшая фигура. А лицо? Ты давно смотрела в зеркало? Кому говорю, пошла отсюда.

Женщина, всхлипывая, отправилась на кухню. Антон выбрался из-под одеяла и пошел следом за Калерией. Прислонившись к дверному косяку, он молча наблюдал за матерью. Женщина, абсолютно голая, белая, рыхлая, сидела на табуретке, обхватив голову ладонями и всхлипывая. Мальчик тихо подошел к ней и обнял ее своими худенькими ручонками. Калерия Ивановна автоматически погладила его по голове. Прижавшись к матери, уловив ее долгожданную мимолетную ласку, Антон почувствовал: по его телу разлилась необычайная сладость, он впал в неведомое ему состояние (тогда еще мальчик не знал, что это называется оргазм). С этой минуты он стал испытывать к матери другие, не сыновьи чувства. Через несколько лет, поняв ненормальный характер такой любви, он старался избавиться от нее, но не мог. С той роковой ночи мать стала для Антона самой желанной и любимой женщиной, и он счел себя обязанным помогать ей и исполнять любые ее желания. Эта «эдипова» любовь приносила Антону одни страдания. Испытывая к младшему сыну ненависть еще до его рождения, Калерия Ивановна так и не поборола это чувство. Добиться любви матери стало навязчивой идеей парня. Он, как и Евгений, теперь был первым учеником в классе, после смерти отца и бабушки (оба умерли от инфаркта в одном и том же году) хватался за любые подработки, не тратя на себя ни копейки, все отдавал матери, делал любую работу по дому, потому что Калерия постоянно жаловалась на усталость. С той роковой ночи женщина тоже приобрела маниакальную идею — вернуть ушедшую молодость. Она стала следить за фигурой, бегала по утрам, красила роскошные волосы в черный цвет, покупала с зарплаты новую одежду, не считаясь с тем, что дети порой оставались голодными. Однако это не действовало на мужа. Он совсем спился, не обращая внимание на барахлившее сердце, и никто не удивился его концу. Со смертью мужа Калерия не перестала стремиться вернуть молодость, и не столько для того, чтобы вторично выйти замуж, сколько для того, чтобы что-то доказать покойному мужу.