Каир. Биография города - Джеймс Олдридж

На улицах египтяне изобретали тысячи трюков, чтобы выудить пару пиастров из карманов краснорожих солдат. Как и раньше, они получали гроши, а европейские и левантийские спекулянты, дельцы черного рынка, богатые египтяне и англичане наживали состояния.

Каир процветал. Английские солдаты, впервые в жизни увидевшие яркое солнце и пустыню и вдохнувшие чистый воздух, голодными глазами провожали красивых европейских девушек, показывавших стройные ножки на улицах, в трамваях и кафе. Многие солдаты приехали из жутких условий мрачных и угрюмых трущоб английских городов, еще не оправившихся после депрессии. Большинство даже не видело такого комфорта, которым они каждодневно наслаждались в Каире. Местные европейцы были щедры на дружбу и помощь. Однако отношения английских солдат и офицеров с европейскими девушками вскоре привели к своеобразной неразберихе и путанице, которую немногим удалось избежать. Не один добропорядочный английский брак рухнул в эти мягкие каирские вечера, когда, казалось, любовь носилась по городу на крыльях экзотической мечты.

Помимо английских, шотландских и ирландских солдат, в Каире постепенно появлялись солдаты и других наций. Египетские власти просили только об одном — чтобы услали куда-нибудь подальше австралийцев. Их направили в Палестину. Вместо них прибыли свободные французы, затем греки, чехи, поляки, датчане, югославы, новозеландцы, киприоты, мальтийцы, палестинцы, южноафриканцы, родезийцы, американцы и индийцы.

У англичан в Каире было два штаба: английских войск в Египте, расположившийся в отеле «Семирамида» на Ниле, и штаб ближневосточных войск, под который отвели целый квартал реквизированных и окруженных колючей проволокой зданий в Гарден-сити. Штаб английских войск в Египте фактически был частью старых английских оккупационных войск, дислоцированных главным образом в районе Суэцкого канала. Ближневосточный штаб руководил армией, которая стояла лицом к лицу с итальянцами и должна была теснить их к Ливии. Любопытно, что генерал Арчибальд Уэйвелл, командовавший ближневосточными силами Англии и критиковавший генерала Маррэя за то, что тот держал свой штаб во время Первой мировой войны в Каире, сам устроил штаб-квартиру в этом городе. Справедливости ради надо сказать, что Уэйвелл не терял контакта со своими войсками, находившимися в пустыне. Из всех генералов, сражавшихся в Египте во Вторую мировую войну, только Уэйвелл, а затем Монтгомери всегда знали, что происходило в пустыне. Несмотря на это, именно штабные офицеры проявляли особую «привязанность» к Каиру, хотя настоящим грешником в этом отношении был назначенный позднее главнокомандующим генерал Окинлек. Как писал в своей «Трилогии» Алан Морхэд, восхищавшийся Окинлеком, генерал считал, что он может, сидя в Каире, контролировать сражающиеся в пустыне войска и что своими советами и поощрениями из каирской штаб-квартиры он способен воодушевить солдат. Однако сам Морхэд доказал в книге, что практика опрокинула эти «теории».

Но не только генералы потеряли всякий контакт с солдатами. Тысячи офицеров резвились в Каире и проводили время, словно принцы, в клубах и плавательных бассейнах, что вызывало на этот раз большее возмущение английских солдат, чем в Первую мировую войну. Классовый антагонизм, приведший к падению Черчилля в 1945 году — в разгар его карьеры, возможно, зародился именно в гуще английских солдат, расквартированных в разгульном Каире. Время от времени делались попытки — чаще всего безуспешные — перебросить хотя бы часть развлекавшихся в Каире офицеров в Ливийскую пустыню, где военная обстановка была поистине отчаянной. Но в Каире все оставалось по-прежнему, пока наконец Монтгомери не вывел Восьмую армию из Египта, чтобы преследовать Роммеля. Конечно, во время войны в пустыне в армии были как блестящие и преданные офицеры и генералы, так и безнадежные идиоты. Но Каир на протяжении почти всех военных лет оставался в руках старой офицерской элиты.

Все местные европейцы были рады присутствию английских войск. Они наживались на войне. Исключение составляли итальянцы, которых интернировали независимо оттого, поддерживали они Муссолини или выступали против него. Формально Египет до 1945 года не был в состоянии войны с державами оси, но в самом начале военных действий он порвал дипломатические отношения с Германией и Италией. Итальянцев интернировали не англичане, а египтяне, поскольку те находились на египетской территории. Но антиитальянских чувств египтяне не питали и поэтому с интернированными обращались мягко, против чего не возражали англичане. Многие из местных итальянцев были фашистами, но не предпринимали серьезных попыток помочь Муссолини. В целом же они были, пожалуй, наиболее популярными иностранцами в Каире.

Подлинными вражескими агентами в Каире во время войны были немцы, и английская тайная полиция весьма успешно вылавливала их. Майор А. Сэнсом, глава одного из департаментов английской контрразведки в Каире в годы войны, рассказывает в своей книге «Я шпионю за шпионами» о том, как умно действовала английская контрразведка, не гнушавшаяся услугами проституток и мелких преступников, которых она вербовала в качестве агентов. Хотя Сэнсом (кстати, один из самых порядочных и хорошо осведомленных наблюдателей) и вскрывает всю подноготную Каира военных лет, он в то же время невольно разоблачает те методы, к которым прибегали англичане, чтобы обеспечить себе безопасность в Каире.

Некоторые офицеры Сэнсома были известными людьми. Так, он рассказывает, как «отличился» во время облавы в каирском кафе, где они выследили вражеских агентов. Кристофер Соумс (позднее министр сельского хозяйства в консервативном правительстве и зять Черчилля). В кафе пришел «мирно выпить чашечку кофе» Хусейн Сирри-паша, бывший египетский премьер-министр, и Соумс «уложил его одним ударом стека». Контрразведка Сэнсома успешно совмещала охоту на немецких шпионов и мятежных египтян, которые нередко действовали заодно. Многие молодые египтяне питали к англичанам не больше симпатии, чем к немцам, и потому охотно сталкивали их лбами.

Это Сэнсом с помощью еврейской танцовщицы раскрыл тайное убежище немецких шпионов, которые пробрались в Каир с английской валютой и радиопередатчиком и роскошно устроились на яхте на Ниле. Но Каир оказался для них ловушкой. Им так понравилось пребывать в веселом старом городе, с состоянием в карманах и девушками в постелях, что они не очень заботились о шпионских заданиях. А Сэнсому не составило большого труда захватить их, хотя для этого он долго вел темные интриги в подозрительных кафе, подкупал осведомителей и прибегал к типичным методам шантажа.

Во время войны Англия начала ощущать нужду в промышленной и технической помощи Египта, ибо она не могла удовлетворять потребности армии за счет поставок из далекой Англии, тоже испытавшей много трудностей. За короткий срок в Каире были созданы огромные ремонтные мастерские для армии. Англичане подготовили и взяли на работу тысячи египтян — механиков, слесарей, электромонтеров, водителей. Позднее около Каира большое ремонтное депо построили американцы, они учили египтян шлифовать линзы, чинить инструменты и обращаться со сложным оборудованием. Египтяне ремонтировали не только военное снаряжение, но и свои собственные трамваи, железнодорожные вагоны, автомашины и автобусы, столь нужные стране. В те дни на задворках Каира можно было часто видеть дюжину парней, которые с помощью примитивного оборудования отливали или вытачивали на станках самые различные части автомобильных моторов.

Надо было развивать и легкую промышленность, хотя бы для снабжения английской армии. Накануне войны (в 1937 году) в египетской промышленности было занято намного меньше рабочих, чем десятью годами раньше. Высокие пошлины успешно погубили местную промышленность. Но во время войны Египет начал производить свои ткани не только из хлопка, но также из шерсти и шелка. Армия нуждалась в промышленности по обработке пищевого сырья; производство сахара росло; заводы давали все больше хлопкового масла; небывалого расцвета достигло дубильное производство, и одной из важных отраслей египетской экономики стала кинематография с фильмами на арабском языке. Но самых больших успехов Египет достиг в развитии горнорудной, нефтеочистительной, цементной промышленности и таких новых отраслей, как химическая и металлургическая.

Вместе с ростом промышленности росла и сознательность рабочих. В Египте существовали профсоюзы, которые якобы должны были объединять рабочих. Но на практике это были профсоюзы, созданные или частными фирмами, или правительством, с которым они и «сотрудничали». Интересы крепнувшего городского рабочего класса они не представляли. И все же забастовки в Каире не прекращались. В 1942 году прокатилась волна забастовок, вызванных ростом цен, притом заработная плата оставалась низкой, а рабочий день — длинным. Полиция жестоко подавляла забастовки, сотни рабочих сидели в тюрьмах. Но по крайней мере подлинные рабочие профсоюзы завоевали право на легальное существование. В процессе усиления массовой борьбы совершенно иным становился сам египетский рабочий. Так, англичане, нанимавшие тысячи рабочих, фактически помогали возникновению нового рабочего класса в Каире. Во время войны на англичан работало 200 тысяч египтян, из них 80 тысяч стали квалифицированными и полуквалифицированными рабочими.