Бледно-серая шкура виновного - Джон Макдональд

— Видишь? Она протестует, стало быть, хочет еще раз услышать. Ладно, Джанин. Вы красивая леди. Я очень чуток к красоте. Мужчина, при виде которого дети разбегаются, прячась у мамочки за спиной, весьма чувствителен к красоте.

— Тебе стоило бы посмотреть на волчьи стаи маленьких ребятишек, которые бегают за этим типом вверх и вниз по пляжу, слушая его байки, — добавил я.

Ее темные глаза внезапно оживились.

— Мейер, вы тоже красивый. Вы делаете меня богатой — не знаю как и почему, — но я очень рада и благодарна.

— Я это делаю потому, что меня просто достал Макги. Под эту гитару хорошо выпивать. И сколько мы будем стоять тут без выпивки?

Она приготовила огромный котел вкуснейшей еды, как она сказала, «что-то вроде бефстроганов». Я отыскал красное вино, получившее одобрение Мейера. Она вымыла посуду и ушла с Мейером совещаться на палубе по поводу принесенных им документов. Я сел на желтый диван, читал, переваривал пищу, вполуха прислушиваясь к ним. Наконец она подошла, опустилась на диван рядом со мной и вздохнула. Я отложил книгу.

— Этот фантастический человек все время рассказывает мне фантастические вещи, Трев.

— Мейер такой.

— Он говорит, что ты должен мне рассказать для начала, откуда взялось столько денег. Знаю, ты проделал какой-то фокус, заставив мистера Ла Франса дать такую цену за наше имущество. Но тут гораздо больше.

— Он внес добровольное пожертвование, Джан. Пресс Ла Франс сделал щедрый жест.

— Но… если ты их у него украл, я…

— Мейер, он добровольно отдал эти деньги?

— Добровольно? — переспросил Мейер. — Просто дождаться не мог, когда от них избавится. Это истинная правда, дорогая леди.

— Ладно. Сдаюсь. Но похоже, в конце концов у меня будет… Скажите ему, Мейер.

— Это только прикидка. В конце этого года после выплаты всех налогов у вас будет, по-моему, около двух тысяч акций «Дженерал сервис ассошиэйтс», свободных и чистых, стоимостью на данный момент семьдесят долларов за акцию, а потом и больше. Доход по дивидендам составит от шести до семи тысяч в год. Все яйца в одной корзинке, но корзиночка очень красивая. Великолепные показатели, великолепный менеджмент, фантастические перспективы. Мейер присматривает за корзинкой. Вам, молодой женщине с маленькими детьми, нужен растущий доход. Завтра мы встретимся с несколькими людьми, которые начали создавать некоторые основные трастовые структуры.

— Мне придется остаться еще на день, — сообщила она мне.

— Или больше, — поправил Мейер. — В зависимости от обстоятельств. Трехлетняя программа — и у вас будет пятизначный доход с хорошим резервом, со страховыми фондами для расходов на колледж. Мальчики вырастут, женятся. Сможете поехать за границу, в Испанию, богатая и дурашливая, выйти замуж за тореадора, накупить поддельных картин. И я буду рядом — трясущийся маленький старикашка, жутко переживающий, что испортил вам жизнь.

Она громко и долго смеялась — впервые после смерти Таша.

Глава 16

В следующий вторник вечером в половине одиннадцатого, после того как Джанин нас опять хорошо накормила, я провожал Мейера к его судну, перепроверяя стратегию.

— Звонок Конни, — сказал он, — гениальная вещь. Я заранее, пока Мейер водил Джанин на таинственные свидания с адвокатами и попечителями фондов, договорился с Конни, она перезвонила в шесть и спросила, может ли увезти с собой мальчиков на несколько дней, прихватив Маргариту для присмотра за ними. В Тампе собрание Ассоциации, потом она хочет заехать дня на два в Талахасси, а на обратном пути повидаться кое с кем из других садоводов. Поездка продлится неделю, так что Джан вполне может сидеть на месте.

— Как только она согласилась, — продолжал Мейер, — сразу заметно расслабилась. Ты обратил внимание — есть стала лучше. Слышал, смеется немножко?

— Как там наш тайный план?

— В лучшем виде. Сброшу сегодня тысячу акций «Флетчера» по тридцати одному и переведу средства в «Джи-Эс-Эй». Наступает критический момент. Не знаю, высоко ли взлетит ракета. Нынче объем продаж — девяносто две тысячи. Скажем, утром я ей сообщу, что люди, с которыми мы должны встретиться, явятся в пятницу утром. Нет, в субботу утром. Так что придется тебе сдвинуть эту груду жуткой роскоши, пока она не примерзла к слипу, и совершить небольшой симпатичный круиз.

— Попробую. Но не рассчитывай. Я легким шагом вернулся, поднялся на борт, вошел в салон. Джанин стояла в передних дверях, спиной к темному трапу.

— Трев… — проговорила она абсолютно чужим голосом, слабым, мрачным, испуганным, а за пояс ее обхватывала жилистая, покрасневшая на солнце рука. — Трев… прости.

Слева из-за нее на уровне талии высунулась другая рука, нацеливая мне в живот короткий ствол приличного калибра.

— Мне очень жаль, мистер Макги, — сказал он. Я различил за ней высокую фигуру, бледность лица на фоне темноты.

— Фредди?

— Да, сэр.

— Мне тоже очень жаль, Фредди.

— Просто стойте спокойно, — посоветовал он. Рука с талии Джан исчезла. Ко мне полетели наручники, описав дугу, блеснув в свете, со звоном упав на ковер салона. Рука снова быстро схватила ее.

— А теперь все время двигайтесь, как в замедленной съемке, мистер Макги. Опуститесь на колени, медленно поднимите наручники, поднесите руки вон к той трубе, наденьте их и как следует пристегните покрепче.

— Или?

— Вы наверняка знаете, в какой угол меня загнали, мистер Макги. Все на меня навалилось, ни сбросить, ни остановить. Я не могу оставаться запертым в одном месте даже на месяц, сразу же превращусь в зверя. Поэтому у меня нету выбора. Мне очень жаль, что так вышло, только жалость не поможет. Так что давайте, пошевеливайтесь, или всажу пулю прямо вам в лоб, мистер Макги.

Фредди дошел до последней крайности, был на пределе, и его тон не обманывал. Я подчинился беспрекословно, униженно, двигался, точно минер, вытаскивающий из бомбы взрыватель. Аккуратно защелкнул наручники со слабо успокаивающей мыслью, что, если б на десять секунд остался в салоне один, дотянулся бы, сорвал пиллерс, схватил из стола револьвер.

Он подтолкнул Джанин из дверей в салон, отложил пистолет и вздохнул с облегчением. Отпустил ее и еще подтолкнул. Обмякшее тело качнулось вперед, голова наклонилась в отчаянии.

— Прости, — тихо вымолвила она.

Его рука нырнула в карман, потом довольно осторожно потянулась к ней. Раздался едва слышный звук, кожаный шлепок, смягченный волосами. Она сделала полшага, споткнулась, лицо помертвело, стала вытягивать перед собой руки, чтобы смягчить падение, и рухнула лицом вниз, совсем расслабившись, мягко стукнувшись о ковер салона, как мешок с костями.

В момент удара свинчаткой по голове лицо его стало каким-то странным. Это был момент истины и преображения, демонстрация наслаждения эротического порядка, чувственного удовольствия. Мужчины нередко свихиваются на этом. Копы влюбляются в ореховые дубинки. Боксеры в призовых матчах забывают держать дистанцию в предвкушении сладостного нокаута. Именно поэтому некоторые извращенцы становятся анестезиологами, занимаются подготовкой умерших к похоронам или берутся за грязную работу в психушках. Это мрачное братство любителей слабой плоти, воспламеняющихся неким низменным образом от полной беззащитности.

Он посмотрел на нее сверху вниз, перешагнул и сел в кресло вне пределов моей досягаемости, широко зевнув. У него было слабое фамильное сходство с Ла Франсом. Крупный пружинистый парень с покатыми плечами, с виду смертельно усталый. В правой руке он держал гибкую плетку, замысловато сплетенную из черной залоснившейся кожи» нежно постукивая свинцовой головкой по ладони другой руки.

До этого я видел его единственный раз, когда он и другой полицейский прикрывали шерифа Баргуна при моем задержании в вестибюле старого отеля.

Я сел, повернулся, прислонился спиной к переборке так, что пиллерс оказался между коленями, оперся на колени локтями.

— Зачем вы пришли сюда, Фредди?

От усталости он соображал медленно.

— Вспомнил, как два дня назад дядя Пресс рассказывал мне про этот ваш плавучий дом. Я пытался пробраться на какой-нибудь грузовой корабль, который уходит из Тампы. За ними чересчур пристально наблюдают. Думал, как-нибудь выберусь из страны, разложу все по полкам, будет время прикинуть, что делать дальше.

— Дальше надо делать вот что: идите вон к тому телефону, звоните шерифу Баргуну, сообщите, куда за вами прийти.

— Слишком поздно.

— У вас много друзей в округе Шавана. Они все для вас сделают. Посчитают, что вы оборонялись от Бэннона, ударили слишком сильно и испугались. Постараются, чтоб старики-супруги, у которых вы взяли одежду и автомобиль, не выдвинули обвинений.

— Говорю вам, мистер Макги, слишком поздно. Мне еще раз не повезло. В последнее время одно невезение. Я убил женщину, сам того не желая, к западу от Дэйд-Сити. Оглоушил ее хорошенько, легонько и в самый раз, она сделала на два шага больше, чем надо, упала прямо на садовые грабли, и уже ничто на свете не остановило бы море крови. Господи, сколько крови! Нет, сэр, слишком поздно, надо только бежать и прятаться. Дело вразнос пошло, только кажется, будто все в полном порядке.