Безупречный шпион (сборник) - Данил Корецкий

Сейчас, по всем правилам, надо вколоть шприц-тюбик «Антистресса», который вместе со стимулятором «Озверин» и «Обезболивателем» входит в комплект бойца разведки специального назначения. Это другое ведомство, но иногда кое-что нам перепадает. Однако сейчас спецпрепарата, естественно, нет. Во-первых, он раскрывает причастность к особым службам, а во-вторых, в Эмиратах сажают даже за невинные транквилизаторы: «Тазепам» и любые его разновидности приравниваются здесь к наркотикам! Самое милое дело – выпить водки, но и водки нет… Остается собрать волю в кулак и успокоиться без каких-либо препаратов. Успокоить себя самому. Короче, самоудовлетвориться. С волей-то в кулаке… Прямо мастурбация какая-то!

Я стал размеренно дышать низом живота, повторяя формулу расслабления из йоговской медитации: «Я спокоен, я совершенно спокоен и расслаблен…» Честно говоря, помогало мало.

Обхватив грудную клетку, Ахмед осторожно поднялся. Его взгляд уперся в отрубленную руку с намертво зажатым пистолетом. Ахмед снова погладил ушибленную грудь и отвернулся. Закончивший благодарить Всевышнего Саид подошел к нему вплотную. Братья обнялись и трижды соприкоснулись щеками. Ахмед болезненно морщился. Потом я подкрутил кронштейн и поднял фонарь, расширяя круг света. Теперь можно осмотреться.

Убитый Ахмедом великан лежал навзничь, раскинув руки. Похоже, пуля пробила его насквозь, и крови натекло много. В мертвенном свете галогеновой лампы она казалась черной, как мазут. Его напарник упал ничком и уткнулся бы лицом в землю, если бы оно осталось на своем месте. Но теперь шея обрывалась на огромном пятне «мазута», а лицо белело в стороне, глядя открытыми глазами в безразличное небо пустыни. Обильные мазки и черные пятна уходили в сторону. Как преследующая подранка гончая, Саид, подсвечивая фонариком, двинулся в темноту. Через несколько метров он нашел третье тело. Здесь зловещая черная лужа вытекла из обрубка руки, и причина смерти не вызывала сомнений: острая кровопотеря…

Да, с тем, что «все хорошо», я поторопился… Директор фирмы «Московские огни» вляпался в прескверную историю! Утешает только то, что он ни к чему не приложил руку. Почти ни к чему…

Внезапно Саид издал гортанный крик и принялся что-то горячо объяснять Ахмеду. Тот тоже пришел в возбуждение. Братья подскочили к великану, осторожно развернули платок, открывая лицо, и с возгласом ужаса отпрянули в сторону. Оба указывали в одном направлении: тяжелый патрон «Степного Орла» торчал в правой глазнице убитого!

Мне показалось, что это Амбал, но точно утверждать не мог, ибо лицо было залито кровью.

– Это Знак! – воскликнул Ахмед. – Саид говорит, что это зловещий Знак переведенной Судьбы!

– Знак переведенной Судьбы? – не понимая, переспросил я. Казалось, если убить троих, то что может быть хуже, даже без всяких Знаков?

– Видишь, как они убиты?! Отсеченная голова, отрубленная рука, пуля в правом глазу! Так убивал путников Черный бедуин!

– Ну и что? Это простое совпадение. При чем здесь Черный бедуин? Вы просто спасались от нападения и лишили их жизни! Самооборона, вот как это называется!

– Нет, Саид говорит, что это он убил их нашими руками! Таких совпадений не бывает! Он перевел свою Судьбу на нас!

– И что это, по-вашему, означает? Что теперь будет?

Глаза Ахмеда расширились.

– Мы не выйдем из ущелья! Мы останемся здесь навсегда и будем делать то, что делал Черный бедуин! Это проклятье!

Как ни странно, теперь я совершенно успокоился. Наверное, подсознательно настроился на борьбу, преодоление препятствий, выполнение задачи… А значит, мобилизовались все ресурсы моего многострадального организма…

– Лично я выйду из ущелья, – холодно сказал я и поднял с земли пистолет одного из убитых. – Мне надо возвращаться! Не думаю, что кто-то сможет меня остановить! Советую и вам идти со мной. Надо ехать прямо сейчас!

Очевидно, мой уверенный тон подействовал на агента. Он о чем-то поговорил с братом, и они принялись быстро сворачивать лагерь. Саид был не похож на себя. Куда девались непоколебимая монументальность и спокойствие! Сейчас он выглядел подавленным и даже испуганным.

Ночью по Черному ущелью действительно лучше не ездить. Густой непроглядный мрак, лучи фар то упираются в скалы, то проваливаются в пустоту. Бесформенные угловатые тени, как пятна камуфляжа, маскируют повороты дороги, они похожи на черные угловатые камни, а камни, в свою очередь, очень трудно отличить от теней. В результате ничего не стоит свалиться в пропасть или врезаться в обломок скалы. К тому же, не исключена засада…

Несмотря на сложные условия, «мицубиси паджеро» развил восемьдесят километров в час, и это грамотно, ибо может спасти при обстреле, но из-за скорости и плохой видимости машина с трудом вписывается в повороты, затылок сидящего за рулем Ахмеда закаменел от напряжения. Тем более что под рукой он еще держит свой «Дезерт Игл», чтобы отстреливаться, если придется… Саид отказался брать пистолет и сжимает между ног свою саблю, которая вряд ли поможет, если на нас все же нападут. И я на всякий случай ласкаю в ладони подобранное оружие. По иронии судьбы это отечественный «ТТ», изготовленный в Китае из низкосортной стали. Такие выходят из строя после двухсот выстрелов, зато очень дешево стоят.

Саид все время молится. В перерывах он что-то бормочет и тяжело вздыхает.

– Брат очень переживает, – поясняет Ахмед, и в голосе его чувствуются виноватые нотки. – Ведь он лишил жизни двух человек!

– Но ведь ему, кажется, не впервой, – бестактно говорю я.

Ахмед недовольно фыркает.

– Разве можно сравнивать! Это ведь совершенно разные вещи!

Я умолкаю. В конце концов, муки совести Саида – это проблема самого Саида. Для меня главное – выбраться из страны. А для начала – из ущелья.

Засады не оказалось. В полукилометре криво стоял брошенный джип неизвестной породы с незахлопнутой в спешке дверью водителя. Наверное, кожа его сидений еще хранила тепло остывающих неподалеку тел тех, кто на нем приехал. Темная масса поперек дороги появилась неожиданно, но реакция водителя оказалась отменной:

Ахмед притормозил, по краю обрыва осторожно объехал осиротевшую машину, после чего вновь набрал скорость. Я перевел дух. Конечно, не исключено, что нас ждут у выезда из ущелья, но интуиция подсказывала, что дорога свободна.

Очевидно, у моих спутников появилось такое же ощущение: братья оживленно заговорили между собой. Точнее, говорил Саид, а Ахмед отвечал ему, явно не соглашаясь. Но меня все происходящее уже не касалось. Обтерев пистолет, я бросил его на пол, откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза, намечая план дальнейших действий.

Итак, как только появится связь, я позвоню Попову и условными фразами доложу, что объект у меня. Пусть высылает навстречу Мишу или кого-то там еще… Секретная пластина уйдет в дипломатической почте, а Игорь Андреевич Горин наконец-то улетит в Москву! Ура!

– Возникла проблема, – сказал Ахмед, и вначале я не понял, что он обращается ко мне. Но кому еще здесь может адресоваться фраза на английском?

– Что?

– Проблема. Саид требует, чтобы мы все явились в полицию и дали правдивые показания.

– Он с ума сошел!

– Нет. Просто брат – добросовестный человек. Он государственный служащий, работает в судебной системе и обязан поддерживать правопорядок. Тем более, если скрыть происшедшее, то самооборона превратится в преступление!

Очень трудно вести неприятный разговор с человеком, сидящим к тебе спиной. Так его невозможно переубедить.

– Но ты же понимаешь, что нам нельзя идти в полицию! Нельзя рассказывать, зачем мы приезжали в ущелье, нельзя показывать «объект номер ноль»! Ты понимаешь это, Анри?!

– Я понимаю. Саид – нет. Он говорит, что ты подозрительный иностранец, и все, что мы делали в ущелье, очень подозрительно. Он говорит, что никогда бы не ввязался в эту историю, если бы не поверил своему брату, то есть мне. Мне очень стыдно. Я подвел Саида. Он может потерять работу и положение в обществе.

– Да он и так все потеряет! – заорал я. – Единственный способ оставить все как есть – забыть о том, что произошло! Нас никто не найдет!

Саид, не поворачиваясь, что-то негромко сказал. Очень негромко, особенно на фоне моего крика.

– Аллаха не обмануть, – перевел Ахмед. – Видишь, Саид очень чуткий человек. Он не понимает слов, но чувствует, о чем мы говорим.

– А он не чувствует, что будет дальше?! Нас всех посадят в тюрьму, а может, и казнят! За убийства, наркотики, шпионаж!

– Он говорит, что такова Судьба. На все воля Аллаха!

Машина подскакивает на неровностях каменистой почвы, трясется и раскачивается. С трудом удерживаясь в согнутом состоянии, я шарю по полу, нахожу «ТТ» и снова выпрямляюсь. Меня просто загоняют в угол, принуждая застрелить Саида, а заодно и его братца. Причем делают это они сами! Или… Или всем руководит проклятье Черного бедуина из мрачной средневековой легенды?