Командировочные расходы - Николай Бенгин

– Совершенно верно, но у Сторожевого крокодила всегда должен быть хозяин, вы согласны?

– Возможно, – командор почувствовал, что голос опять может подвести, – гх-м, возможно, так и есть. И что хозяин?

– Ну, я имею основания думать, что он прячется на этом, Четвертом уровне.

– От кого?

– Я не знаю, – нахмурился есаул, – может, от всех, а может, и вовсе не прячется. Не в этом дело. Просто это один из пассажиров вашего люкслайнера.

– Я правильно понимаю, что кто-то из наших пассажиров везет с собой…

– Да, именно! Везет невидимку-осьминога.

– А-а, то есть не… – командор озадаченно посмотрел на есаула. – А зачем вы мне про крокодила говорили?

– Ну, это просто для примера. Короче, один из пассажиров незаконно протащил на борт эту гадость, а потом то ли упустил, то ли нарочно выпустил… в общем, я думаю, достаточно будет обыскать его каюту, и мы во всем сами убедимся.

– То есть вы предлагаете просто так провести обыск в номере одного из наших гостей?!

– Не просто так! – вспылил Штимер. – Вот послушайте…

Когда есаул закончил, командор некоторое время задумчиво теребил свисающие на грудь аксельбанты, а потом снисходительно покачал головой.

– Давайте, я повторю то, что услышал. Итак. Сразу после нападения вас вызвал этот господин, – командор покивал на задремавшего прямо в кресле Биллинга. – И недалеко отсюда вы встретили человека в розуанском костюме. Вам показалось, что этот пассажир похож на знаменитого контрафактиста, да еще в руках он нес шар неизвестной вам природы. В списке пассажиров вы нашли страдающего сильным ожирением розуанца и установили, в каком номере он зарегистрирован, – командор сделал эффектную паузу, – а теперь пытаетесь меня убедить, что именно в этом номере я найду то, что напало на вашего коллегу. Я правильно излагаю?

– В целом правильно, но неубедительно.

– Совершенно неубедительно. Для обыска нужны совсем другие основания.

– Ну хорошо, вот вам еще основания: вы когда-нибудь слышали про турберы?

– Так-так, продолжайте, – протянул командор.

– Ну, так вот. Есть сведения, и эти сведения может подтвердить один из ваших пассажиров, что этим рейсом летит большая партия незаконных турберов.

– Вот в чем дело! Вот зачем вы хотите устроить обыск, – командор щелкнул пальцами с видом человека, раскусившего несложную головоломку, – значит, полиция идет по следу «Коронного транзита». Наверно, уж очень большая партия? Да?

– Вам надо определиться, – неожиданно подал голос Петр, – либо мы охотники на монстра под маской работников полиции, либо наоборот, полицейские под видом охотников.

– В любом случае, – проворчал несколько сбитый с толку командор, – не вижу причин для обыска. И о ком из пассажиров, собственно, речь? Кто что-то там подтвердить может?

– Подтвердить может дипломат республики Роза, по имени Крнгут… – Штимер сморщился, тщетно пытаясь вспомнить неудобопроизносимую фамилию.

– Крнгутгроссвор’лорд Леопольд Вун, – закончил командор, – действительно летит с нами. Значит, это он ваш информатор насчет турберов? Мне сообщили, что он тут плохо себя почувствовал, и его пришлось эвакуировать в собственный номер. В таком состоянии он мог наговорить вам что угодно. Так что все это тоже неубедительно.

– Про турберы и четыреста первый номер он рассказывал, когда был абсолютно трезв, – возразил Штимер, – и какой смысл ему выдумывать?

– Я не знаю, что он вам… – начал было командор и осекся. – В каком номере, вы говорите?!

Несчастный случай со штатным командором, вернее, командоршей Четвертого уровня произошел именно в четыреста первом. Случай абсолютно нелепый, невозможный по определению, опровергающий здравый смысл и основы корабельного благоустройства. Случай, который наверняка станет объектом многократного, скрупулезнейшего исследования, а возможно, и далеко идущих выводов – как могло произойти то, что произошло: при посещении пассажирского номера старший офицер экипажа внезапно падает в иллюзорное, составляющее часть типового интерьера ущелье. Более того, падение заканчивается тяжелейшей, почти что смертельной травмой. Если б не личная многоуровневая система офицерской защиты, то определенно – смертельной. И все это с полной достоверностью фиксируется на служебных записях злополучного номера. Никаких агрессивных действий со стороны пассажира, никаких признаков неисправности оборудования, ничего настораживающего до самого момента падения. Да и после падения – пассажир сразу вызывает помощь, автоматика отрабатывает все положенные при несчастных случаях алгоритмы. Командор лично несколько раз пересмотрел все записи – и ничего настораживающего не увидел, кроме, конечно, самого падения.

– В четыреста первом, – медленно повторил Штимер, – а что? У вас уже есть какие-то сведения?

Вопрос повис в воздухе, как до этого висели сизые клубы сигаретного дыма – эффектно, и тоже не удостаиваясь никакого внимания. Командор только морщил лоб, тщетно пытаясь связать воедино невидимку-осьминога, несчастный случай, турберы и четыреста первый номер. Биллинг уже мирно посапывал в кресле, а Петр, решив, наконец, снять вышедший из-под контроля смокинг, обнаружил, что это тоже непросто.

– Вот что, – неожиданно прервал молчание командор, – давайте послушаем вашего дипломата. Вы можете с ним связаться?

– Конечно, – Штимер принялся колдовать над браслетом.

– Рад слышать, господин есаул! – раздался громкий голос атташе. – Как наши дела?

– Наши дела прекрасны на редкость, – отрезал Штимер, – тут к вам разговор имеется.

– Отлично! Всегда рад! Я как раз собирался поплавать. Приходите.

– Ну, на самом деле, мы можем и… – Штимер запнулся, глядя на меркнущий внутри браслета огонек – дипломат уже выключил связь.

– Вероятно, он хочет общаться с вами не по телекому, а лично, – покачал головой командор.

– Да, я заметил. И чего делать будем? Собственно говоря, что мы у него спросить-то хотели?

– Я бы хотел услышать непосредственно от него информацию про незаконный провоз турберов на нашем корабле и конкретно про четыреста первый номер. Возможно, это даст основания для административных действий, в том числе досмотра. Предлагаю не терять время, если вы действительно считаете, что это как-то связано с нападениями.

– Ну конечно, чтобы не терять время, теперь будем ходить туда-сюда. Петр, черт побери, что ты делаешь?

– Он не снимается! – Петр подпрыгивал рядом с креслом, безуспешно стараясь вырваться из цепкой хватки смокинга. – Вот видите, я тяну за рукав, а он прямо насмерть, а отпускаю – сразу расстегивается, сволочь!

– Перестань прыгать! – Штимер раздраженно сунул пачку сигарет в карман и, выбравшись из кресла, встал позади Петра. – Подними руки и расслабься.

Петр послушно поднял руки вверх с видом человека, знающего, что ему уже ничем не помочь.

– По моей команде присядь, понял? Ноги подогни, и все. Ну что, готов? – Штимер крепко взялся за рукава безвольно висящего смокинга. – Давай!

Петр честно подогнул ноги…

– Я так и думал, что ничего не получится, – заметил командор, рассматривая сидящего на полу Петра, – поскольку очевидно, что эта одежда из корабельного гардероба, она без сомнения обладает прекрасной прочностью и замечательными прочими характеристиками.

– Угу, – Штимер осторожно потрогал скулу под левым глазом, – действительно замечательно.

– Я же говорю – сволочь!! Он, как только вы рукава дернули, а я…

– А ты вообще помалкивай. Тебе подогнуть ноги сказано было, а не локтями махать.

– А я подогнул… – Петр потер пострадавшую при падении попу, – а он прям затянулся, гад… а вы как дернете вверх…

– Я в курсе, – сухо кивнул Штимер, – а теперь секунду посиди спокойно. Скажите, господин командор, как бы нам избавиться от этого безобразия?

– Вы имеете в виду смокинг? Я могу вызвать специалистов технической поддержки, уверен, они справятся, – командор покосился на мирно спящего Биллинга. – Конечно, их услуги также будут включены в счет.

– И по-другому никак нельзя?

– Если бы уважаемый гость, – командор вежливо кивнул Петру, – проживал в одном из люксов Третьего уровня, оборудованных полнофункциональным гардеробным модулем, это не составило бы труда, а так только услуги наших специалистов.

– Ну, Петр, так тебе никаких командировочных не хватит. Я думаю, ходи в смокинге пока что, авось сам упадет.

– Эта сволочь опять расстегнулся, – Петр, не переставая тереть ушибленное место, неловко поднялся на ноги, – как я в нем ходить-то буду?

– Так и ходи. Кстати, командор, вы ведь хотели к одному дипломату наведаться. Мы идем, наконец?

Чего на самом деле хотел командор, так это, чтоб ситуация со зловещим невидимым осьминогом как-нибудь сама собой благополучно разрешилась, например, чтобы тварь сдохла по-тихому или, на худой конец, чтоб поймали ее где-нибудь на Втором уровне. И уж чего совершенно точно не хотел командор, так это соваться в четыреста первый номер. Пока шла вся эта суета со смокингом, он припомнил, что референт Стайна впал в кому неподалеку от этого самого злополучного места – шел себе по коридору да и грохнулся шагах в десяти от двери. Наверняка из-за этого командорша и решила в четыреста первый наведаться. Случай, конечно, требовал разбирательства: здоровый пассажир, да не просто пассажир, а референт самого Стайна, ни с того ни с сего сознание теряет, причем так, что и не вытащить. Хотя, как про себя подумал командор, сам он и тогда бы в номер не полез. Дело-то в коридоре случилось, а не в номере. Из служебных записей ясно видно, что референт шел по коридору вовсе не целенаправленно, а вроде бродил, принюхиваясь, а потом выхватил из кармана пистолет и свалился без сознания. Честно говоря, когда случилось несчастье с командоршей, он опять же не усмотрел тут никакой связи. Да и какая связь? Никаких психотропных ударов или иных вредных излучений в обоих случаях вообще ничего не было. Но теперь все предстало в совершенно другом свете, и командор твердо решил держаться от злополучного номера подальше.