Сценарий счастья - Эрик Сигал
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В любви Эви продемонстрировала такую нежность и чувственность, каких я в ней и не подозревал. Как это мне раньше удавалось подавить в себе желание, которое она во мне возбуждала?
Нас разбудили лучи солнца, и это тоже было частью природы. Частью мироустройства. Я проснулся влюбленным.
Потом нам пришлось посуетиться. Девочки еще спали, так что у нас еще было время соблюсти подобие приличия. Эви побежала к себе в спальню, а я быстро оделся и прибрался в студии — точнее, придал ей такой вид, словно я в самый последний момент решил заночевать. (Я всерьез опасался, что Лили и Дебби не купятся на такую ерунду, но почему-то мне казалось, что мое присутствие их вряд ли огорчит.)
Короче, мы позавтракали как одна семья, а когда дети разошлись по своим комнатам, чтобы заняться своими обычными воскресными делами, мы с Эви остались сидеть друг напротив друга с глупыми улыбками на лице.
— Что ж, надо признать, все произошло довольно быстро, — со смехом сказала она.
— Не думаю, что секс после двадцати лет знакомства можно отнести к разряду поспешных. Ты не согласна?
Я и без слов видел, что она на сей счет думает. Оставалось решить один вопрос: что дальше?
Мы пили кофе и делали вид, что читаем газеты. А на самом деле нас просто распирало желание обсудить наше будущее. Наше общее будущее.
— Домой поедешь? — спросила она.
— Не сразу. Но рано или поздно мне придется сменить хотя бы рубашку.
— А потом?
— Не знаю. А ты что думаешь?
— Что я думаю? Я думаю, Мэт, что мы открыли новую страницу. И как будем ее продолжать?
— Именно так, как ты сказала, Эви. Будем писать продолжение. Одна проблема — квартира у меня маловата для виолончели, а тем более для твоих дочерей.
— Тогда позволь пригласить тебя пожить здесь. Скажем, недельку.
— А девочки?
— Согласна, с ними может возникнуть проблема, — призналась она с улыбкой. — Боюсь, они тебя домой вовсе не отпустят.
Именно так и случилось.
Неделя превратилась в месяц, затем два и три. Однажды вечером Дебби, никогда не лезшая за словом в карман, без тени смущения спросила:
— Мэтью, можно мне тебя, называть папой?
Покосившись на Эви, я ответил:
— Это зависит от того, согласится ли твоя мама, чтобы я назвал ее миссис Хиллер.
Для себя я это решил давно, просто ждал удобного момента спросить.
— Мам, ну что? Ты согласна?
Эви сияла.
— Только если ты и твоя сестра будут подружками невесты.
— Это что, нам купят новые платья? — вдруг подала голос Лили. До этого момента она только слушала.
— Да, детка, — ответила Эви. — У нас теперь все будет новое!
Спустя неделю судья Сидни Бричто нанес нам визит и объявил мужем и женой. Свидетелями были дочки Эви. Скрипачка Джорджи была посаженой матерью, а мой помощник доктор Морти Шульман держал кольца. Особое поощрение получил муж Джорджи, бухгалтер Харви: ему было доверено сыграть то, что в нотах называлось «Свадебным маршем».
Нам оставалось только сообщить родителям. Миссис Уэбстер прокричала свои поздравления так громко, что мы расслышали бы их и без телефона, хоть она находилась в Айове.
Чаз от радости впал в тихое помешательство.
— Прости, что не позвал на церемонию. Ты, надеюсь, не обиделся?
— Это будет зависеть от того, получу ли я приглашение на банкет.
— Получишь, получишь. Это будет на Рождество, когда мы с Эви приедем навестить вас с мамой.
— Тогда считай, что я не обиделся. Поздравляю тебя, Мэт. Ты оказался еще умнее, чем я думал.
19
Я впервые почувствовал себя живым. Я понял это лишь спустя месяц после свадьбы. Как я мог потратить столько лет на какое-то половинчатое существование? Не имея опыта совместной жизни с другим человеком (если не считать Африки), я не представлял себе, что такое брак в его повседневной действительности. И все гадал, смогу ли я совмещать маниакальную увлеченность своей работой с ролью добропорядочного мужа.
Однако Эви изначально считала, что я на это вполне способен, и постоянно давала мне возможность убедиться в ее правоте.
Она также научила меня исполнять родительские обязанности. Очень скоро я начал наведываться в школу, где учились девочки, обсуждать с учителями их проблемы так, словно я всю жизнь только этим и занимался. (Участие Роджера в их школьной жизни ограничивалось подписью, которую он ставил в их дневниках в конце каждого семестра.) В каком-то смысле я столь многому научился, наблюдая за Эви (не говоря уже об опыте «воспитания» собственного брата), что смело ринулся исполнять обязанности, которые можно отнести к числу самых сложных в человеческой жизни.
Было такое впечатление, будто мы с Эви были вместе всегда. Она интуитивно чувствовала, как вести жизнь от первого лица множественного числа.
Среди ее любимых занятий было посещение круглосуточного супермаркета по дороге с очередного концерта. Эти походы продлевали нам удовольствие совместного времяпрепровождения.
И вот, во время одной такой ночной вылазки она затронула новую тему. Достаточно смелую, должен сказать.
Весело кинув в тележку упаковку бумажных полотенец, она ни с того ни с сего вдруг спросила:
— А тебе никогда не приходило в голову, что я еще вполне молода, чтобы завести еще одного ребенка?
— А ты хочешь? — искренне удивился я. — У тебя же уже есть двое… И притом замечательных!
— А ты разве не хотел бы, чтобы мы с тобой родили еще одного? Как плод наших совместных усилий.
Я вдруг оторвался от полки с бумажными изделиями и призадумался. Мой ребенок? Которого я сам зачну? На своем врачебном веку я так много их принял в этот мир, что прекрасно представлял себе, какую радость появление этих трехкилограммовых человечков приносит их родителям.
Терпеливо дожидаясь моего ответа, Эви как ни в чем не бывало положила в тележку пачку средств для проверки на беременность.
— Погоди! — Я вернул упаковку на полку. — Дай хоть немного подумать!
— Конечно, ради бога. Это была просто идея.
Я видел, что она разочарована. Все же мой опыт участия в деторождении — чужих детей — нельзя было назвать вовсе не омраченным никакими проблемами, и я не был уверен, что хочу нагрузить этими проблемами кого бы то ни было. Однако, коли речь шла о любимой женщине, я был готов взвесить все «за» и «против».
— Давай подождем месячишко-другой, — предложил я, чувствуя себя виноватым и одновременно испытывая облегчение от того, что мы переместились в овощной отдел.
Тем временем мы энергично превращались в полновесную семью.
Порой мне даже нравилось участвовать в «войне поколений».
Как-то вечером Лили (Сообщила нам новость из своей личной жизни, которая повергла нас в шок. Объявился некий Пол. С этим «божественным» юношей она познакомилась на вечеринке три недели назад, а теперь небрежно извещала нас о том, что ближайшие выходные проведет в загородном доме его родителей в Ист-Хэмптоне.