Парк юрского периода - Крайтон Майкл

— Ну, все не так уж и плохо, — заявил Хэммонд, взглянув на экран. — Мы имеем увеличение поголовья всего у трех видов... ладно, у пяти... В двух категориях это увеличение совсем незначительное.

— Да о чем вы говорите? — громко воскликнул Ву. — Неужели вы не понимаете, что это значит?

— Конечно, я понимаю, что это значит, Генри, — отрезал Хэммонд. — Это значит, что ты все перепутал.

— Вовсе нет.

— И динозавры начали по твоей милости размножаться. Генри!

— Но они же все самки! — воскликнул Ву. — Это невозможно. Тут явно закралась ошибка. И посмотрите на цифры. У больших животных, майязавров и гипси, прирост маленький. А у небольших — очень существенный. Это полный абсурд. Наверняка тут ошибка.

В радиопередатчике раздался щелчок.

— Отнюдь, — возразил Грант. — Я думаю, цифры лишь подтверждают, что мы имеем дело с размножением животных. И происходит оно на этом острове в семи различных местах.

Места размножения

Небо потемнело. Вдалеке раздавались раскаты грома. Грант и его спутники, просунув головы в открытые двери джипа, впились взглядом в экран на панели.

— Места размножения? — переспросил по рации Ву.

— Гнезда, — пояснил Грант. — Если предположить, что в среднем динозавры откладывают от восьми до двенадцати яиц, то получится, что у компи два гнезда. У велоцирапторов — тоже два. У отнелий — одно. И у гипсилофодонтидов и майязавров — соответственно по одному.

— А где эти гнезда?

— Нам их предстоит найти, — сказал Грант. — Динозавры устраивают гнезда в уединенных местах.

— Но почему так мало крупных животных? — спросил Ву. — Если майязавры откладывают от восьми до двенадцати яиц, то в Парке должно появиться от восьми до двенадцати майязавров. А вовсе не один-единственный.

— Это верно, — кивнул Грант, — но дело в том, что велоцирапторы и компи свободно разгуливают по Парку и, очевидно, поедают яйца более крупных животных... а может, пожирают и новорожденных динозавриков.

— Но мы никогда этого не видели! — запротестовал, вклинившись в радиопереговоры, Арнольд.

— Велоцирапторы — ночные животные, — сказал Грант. — А кто-нибудь разве ведет наблюдение в парке и по ночам?

Воцарилось долгое молчание.

— Я лично так не думаю, — продолжал Грант.

— И все равно это какой-то абсурд, — не сдавался Ву. — Пятьдесят, так сказать, внеплановых животных не могут пропитаться жалкой кучкой яиц.

— Не могут, — согласился Грант. — Я полагаю, они питаются не только этим. Наверное, они едят маленьких грызунов. Мышей и крыс.

Снова наступило молчание.

— Позвольте мне высказать одно предположение, — сказал Грант. — Очевидно, прибыв на остров, вы сначала не знали, как избавиться от огромного количества крыс. Но прошло время, и проблема как-то сама собой разрешилась.

— Да. Правда...

— И вам не пришло в голову разузнать, почему это случилось?

— Ну, мы просто думали... — начал Арнольд.

— Послушайте, — перебил его Ву, — как бы там ни было, факт остается фактом: все животные — самки. А значит, размножение невозможно.

Однако Грант и над этим уже поразмыслил. Как раз недавно ему довелось услышать об одном прелюбопытном исследовании в Западной Германии, и он полагал, что знает, в чем дело.

— Когда вы получили ДНК динозавров, — сказал Грант, — вы работали с ферментарным материалом, не так ли?

— Так, — откликнулся Ву.

— А не приходилось ли вам включать фрагменты ДНК других видов животных? Чтобы воссоздать полностью всю цепочку ДНК.

— Иногда приходилось, — ответил Ву. — Иначе нельзя было выполнить эту работу. Порой мы включали ДНК птиц — самых разных подвидов, а порой — ДНК рептилий.

— А ДНК амфибий? Особенно меня интересует ДНК лягушек.

— Вполне вероятно. Я должен проверить.

— Проверьте, — попросил Грант. — И я думаю, вы поймете, каков ответ на ваш вопрос. Малкольм спросил:

— ДНК лягушек? Но почему именно ДНК лягушек? Дженнаро нетерпеливо вмешался в разговор:

— Послушайте, все это очень интересно, но мы ушли в сторону от главного вопроса: могли ли животные убежать с острова?

— Информация, которой мы располагаем, не позволяет судить об этом, — ответил Грант.

— А как это можно узнать?

— Мне известен только один способ, — сказал Грант. — Надо разыскать гнезда динозавров, осмотреть их и сосчитать яйца, из которых вылупились детеныши. Таким образом мы сможем определить, сколько было изначально. А затем попытаемся выяснить, не пропал ли кто-нибудь из них.

— Но идя таким путем, — сказал Малкольм, — вы ведь все равно не узнаете, что стряслось с пропавшими животными: то ли их убили, то ли они умерли естественной смертью, то ли покинули остров.

— Нет, конечно, — кивнул Грант, — но это только начало. И я полагаю, мы сумеем почерпнуть дополнительную информацию из графиков распределения популяции, надо лишь приглядеться к ним повнимательней.

— А как мы обнаружим гнезда?

— В этом, — сказал Грант, — я думаю, нам поможет компьютер.

— Можно, мы поедем домой? — спросила Лекси. — Я хочу есть!

— Да, поехали, — улыбнулся ей Грант. — Ты была очень терпеливой девочкой.

— Через двадцать минут ты сможешь покушать, — сказал Эд Реджис и пошел к электромобилям.

— А я немного задержусь, — заявила Элли, — и сфотографирую стегозавра фотоаппаратом доктора Хардинга. К завтрашнему дню волдыри на языке исчезнут.

— Я тоже хочу назад, — сказал Грант. — Так что поеду с детьми.

— И я, — подхватил Малкольм.

— А я, пожалуй, останусь, — решил Дженнаро. — Мы с доктором Сэттлер вернемся вместе с Хардингом на его «джипе».

— Ну и отлично! Пошли! Они двинулись к машинам. Внезапно Малкольм спросил:

— Как вы думаете, почему наш юрист решил остаться?

Грант пожал плечами:

— Очевидно, это связано с доктором Сэттлер.

— Правда? Вы думаете, он на нее глаз положил?

— Все это уже не раз бывало, — откликнулся Грант. Когда они подошли к электромобилям, Тим заявил:

— На этот раз я поеду в первой машине, вместе с доктором Грантом.

— Увы, но нам с доктором Грантом нужно поговорить, — возразил Малкольм.

— Я буду тихонько сидеть и слушать. Не пророню ни словечка! — пообещал Тим.

— У нас сугубо личный разговор, — продолжал упираться Малкольм, — Знаешь что, Тим? — предложил Эд Релжис. — А пускай они сами сядут во вторую машину. А мы поедем в первой, и ты сможешь надеть очки ночного видения. Ты когда-нибудь надевал очки ночного видения, Тим? Они очень чувствительные, ты сможешь видеть в них в темноте.

— Отлично! — воскликнул Тим и побежал к первой машине.

— Эй! — крикнула Лекси. — Я тоже хочу такие очки.

— Нет, — отрезал Тим.

— Это нечестно! Нечестно! Тебе всегда все достается, Тимми!

Эд Реджис посмотрел им вслед и сказал Гранту:

— Так... можно себе представить, что меня ждет по дороге домой.

Грант и Малкольм сели во вторую машину. На ветровое стекло упало несколько дождевых капель.

— Поехали, — сказал Эд Реджис. — Я тоже не прочь пообедать. И выпить банановый дайкири. Как, по-вашему, друзья? Выпить дайкири — хорошая мысль?

Эд постучал по металлической обшивке машины.

— Ладно, увидимся на месте, — сказал он и, подбежав к первой машине, прыгнул внутрь, на панели замигала красная лампочка. Раздалось негромкое жужжание — так обычно жужжит электричество, — и машина двинулась вперед.

Малкольм, сидевший в машине, которая ехала в постепенно сгущающихся сумерках, как-то странно притих. Грант сказал:

— Вы должны чувствовать себя победителем. Ваша теория верна.

— Вообще-то если я что-то и ощущаю сейчас, то только ужас. Мне кажется, мы подошли к очень опасному рубежу.

— Почему?

— Так мне подсказывает интуиция.

— Разве математики доверяют интуиции?

— Целиком и полностью. Интуиция играет огромную роль. Как раз сейчас я думал о фракталах, — сказал Малкольм. — Вы знаете, что такое фракталы?