Свободен! - Пол Винсент

– Это был он. Я в этом уверена. – Она постучала по снимку ногтем.

Все сотрудники банка уставились на фотографию.

Это был Алекс Лоренс.

Именно тогда похмелье всколыхнуло весь мой организм. У меня стала бесконтрольно выделяться слюна. Я открыл рот, и впервые в жизни меня вырвало на ногу полицейского.

Глава 47

Мы сидели в баре, где раньше работала Габриэль. Юная дочка хозяина выразила необъяснимое желание «посидеть с ребенком» и захотела поработать у нас приходящей няней. Мы сразу обсудили условия и пришли к согласию – «Слава богу, спасибо!» – а потом она забрала у нас Эми на целый день, «чтобы посмотреть, получится ли у нее». Мы не возражали. Теперь мне нужно было подумать…

Когда напряжение спало, мы решили, что Страна Басков не такое уж плохое место для жизни, и принялись строить планы на будущее.

Обстановка в баре не слишком изменилась. Старые плакаты с портретами будущих заключенных заменили на новые, но те же баскские подростки сидели в углу, планируя, как повеселиться ночью и как сбросить испанское иго.

Мы пока жили в гостинице недалеко от нашего дома, в котором я начал ремонт; но новое жилье было таким тесным, что мы мало проводили там времени: пили кофе в барах и гуляли с Эми по окрестностям.

– Ладно, – сказал я. – Тебя похитили по дороге к конструкциям Чиллиды, а что произошло потом?

– Алекс взял напрокат фургон. Должно быть, он ждал около нашего дома и ехал за мной около получаса, пока я его не заметила. Он заставил меня остановить машину и стал мне угрожать. Прежде чем что-либо сообразить, я оказалась в этом чертовом фургоне.

– А зачем было звонить в полицию? – спросил я.

– Ну, Алекс надеялся, что полиция задержит тебя надолго и мы успеем покинуть страну. Все дело было в ревности, а его поведение становилось чем дальше, тем более непредсказуемым. Собирался ли он держать меня в заключении до конца моей жизни? Это бессмысленно. Вероятно, он бы меня убил.

– Было бы неразумно оставлять тебя в живых, – согласился я.

– Алекс много месяцев пытался испортить тебе жизнь, настроить против меня и заставить думать, что я сошла с ума, поэтому он посылал тебе письма и все это вытворял. Он вбил себе в голову, что если я не принадлежу ему, то никто не будет мной обладать.

– Ты говорила о телефонном звонке в полицию… – напомнил я.

– Да, он позвонил в полицию, назвался твоим именем и объявил, что взял меня в заложники, а затем передал трубку мне. Я не слышала, о чем он говорил с полицейскими. Он просто велел мне подтвердить свое имя и адрес и что меня похитили. Я не сказала, кто это сделал. Понимаешь, я не знала, что он им наговорил.

– Чем Алекс зарабатывает на жизнь?

– Он из разведки, хотя я и говорила, что он гражданский инженер; но ведь не станешь распространяться направо и налево, что кто-то имеет отношение к секретной службе, тем более никто в это не поверит, хотя на самом деле они нанимают на работу десятки тысяч людей. Но он совсем потерял рассудок и взял большой неоплачиваемый отпуск, поэтому ему действительно нужны были деньги, которые он выманил у тебя в виде займов.

– И как ты выбралась из фургона?

– Я все время стучала в заднюю дверь. Это было единственное, что я могла придумать. В конце концов он остановил машину, а я сказала, что мне надо в туалет.

– И?

– Когда подвернулся удобный момент, я его сильно ударила и бросилась бежать. К счастью, рядом были дома, я постучала в один из них. Оказалось, что мы уже пересекли французскую границу, поэтому там были совсем не испанцы. Они позвонили во французскую полицию, и несмотря на неразбериху, мне все же удалось вызволить тебя из этой заварухи.

– Что же, будет что рассказать внукам, – усмехнулся я.

Принесли нашу четвертую бутылку вина. Я был слишком пьян, чтобы целиком сосредоточиться на разговоре.

– У меня другой вопрос, – сообщил я. – Тебе не кажется, что у тебя немного расстроена психика?

Я нарывался на скандал, но Габриэль была в замечательном настроении. Она захихикала как девчонка.

– Поверь, я об этом много размышляла и старалась разобраться, – призналась она. – Есть официальный тест для диагностики людей с пограничным личностным расстройством. Существует восемь основных симптомов, и если присутствуют пять из восьми, то ты подходишь.

– И сколько обнаружили у тебя?

– У меня? – переспросила она. – О, все восемь! – Она подливала нам вино и так смеялась, что дребезжали бокалы. – Неожиданная агрессия, необъяснимая ярость, склонность к скандалам, навязчивые идеи, желание играть роль в зависимости от окружения, хроническое ощущение, что тебя не любят. Не могу вспомнить все признаки, но что-то в этом роде. У меня определенно все они есть. – Она пыталась сдержать смех, как будто стыдилась той, кем является, но ее веселье вырывалось икотой. – Но что мне делать? – продолжала она. – Я не желаю заниматься самобичеванием до конца своих дней. Я должна жить дальше. Я никому не причиняю вреда. Просто я немного чудная. Когда мы жили с тобой, у меня бывали заскоки, но в основном я неплохо справлялась. А тебе нужно сохранять здравый рассудок, дорогой.

Она заглянула мне в глаза, как это иногда делают пьяные, а потом принялась гладить мою руку.

Затем ударила ее.

Это должно было выглядеть как шутка, но на самом деле таило в себе угрозу.

– Вообще-то не тебе говорить об этом, – заявила она. – Именно ты бросил мать в тюрьме, в то время как мы отправились на фиесту. Именно ты копался в моих вещах.

– Ты знала об этом, да?

– Ты не менее безумен, чем я, – заверила она. – Тоже скрытный и с такой же неустойчивой психикой. Разве это означает, что нам запрещено вступать в отношения? И потом – никто не рассчитывал, что они продлятся так долго.

– Что? – удивился я.

– Нам с Алексом удалось тебя обобрать. Вытянуть несколько десятков тысяч и скомпрометировать перед полицией, на случай если ты надумаешь им жаловаться. Но потом на нашем пути встала Олая.

– Что? – снова спросил я.

– Она разгадала то, что задумали мы с Алексом. Ведь она читала наши послания. Она бы все испортила. В то утро она собиралась все тебе рассказать.

Наступила жуткая тишина.

– Ладно, предположим, вы с Алексом придумали это вместе, хотя, к твоему сведению, я считаю, что ты шутишь. Вы добыли сорок тысяч в первые несколько месяцев. Почему же ты тогда не сбежала? Не было смысла дальше тянуть резину. Разве ты что-то выгадала?

– Ты абсолютно прав, – согласилась Габриэль. – Первоначальный план заключался в том, что мы сбежим, как только получим деньги. Раньше мы всегда так поступали. Но мне не повезло – я забеременела. Мне совсем не нужен был проклятый ребенок. Поэтому пришлось ждать, пока я рожу, а потом возникла идея оставить ребенка тебе. Отсюда и похищения.

Я был потрясен.

– А почему два похищения, а не одно?

– При первом похищении ты не должен был звонить в полицию. Но ты тогда не заметил оставленное письмо и сообщил полицейским. Поэтому пришлось все повторить.

– Я тебе не верю.

– Но когда настало время действовать, я не смогла смириться с тем, что оставлю Эми. Оказалось, у меня развит материнский инстинкт. Алекс не хотел детей. Поэтому мы с ним поругались, когда ехали в фургоне, и я вернулась.

Какое-то время мы молчали.

– Почему ты теперь все мне рассказываешь?

Габриэль невероятно долго смотрела на меня.

– Потому что я пошутила, – сказала она наконец. – Боже, Сал, это шутка. Я все выдумала. Ничего не было! У тебя нет чувства юмора?

– Нет, – ответил я. – Разве и так не ясно?

Она подлила еще вина.

– Ты только подумай. Если бы я хотела оставить тебя с Эми, я бы просто ушла – и все, верно?

– Ты уверена?

– Конечно, милый. И кстати, именно я хотела позвонить в полицию, когда Эми украли в первый раз. – Она наклонилась и поцеловала меня. – Доволен? Прости, что дразнила тебя. Но почему твою кровь обнаружили рядом с Олаей?

– Полиция пришла к выводу, что рубашку подбросили, – сообщил я. – На теле Олаи была только кровь Алекса. Его смогли арестовать, после того как его опознала сотрудница банка, а когда он попал за решетку, у него взяли анализ крови. Потом ты дала показания.

– Мои чудесные показания, – промурлыкала Габи.

– На первых двух допросах в полиции он утверждал, что ты собиралась бежать с ним, но когда сравнили анализ крови, поверили твоим показаниям.

Габриэль погрозила мне пальцем:

– Я должна на тебя очень сердиться. Я ничего плохого не делала. Ни разу. Я тебя любила, со мной было весело, я много работала, прекрасно относилась к твоей матери, даже украсила твой дом. А чем отплатил мне ты? Ты напустил газу и взорвал дом, а до этого целый год меня подозревал. Был готов отказаться от лучших в твоей жизни отношений и поверить словам Алекса.

– Ты права, – согласился я.

– А что будет с домом? – спросила она.

– К счастью, на работе я отвечаю за всю недвижимость. Я написал докладную, что произошел взрыв в результате утечки газа. Не стал вдаваться в подробности. А дом не сильно пострадал.