Спустить ночь с цепи (ЛП) - Кеньон Шеррилин

Отец Рена снова зарычал.

– Дьявол, вот видите, что происходит, когда вас убивают раньше времени? Кто-то захватывает рынок, и всю оставшуюся жизнь вы проводите в роли грумера38. Так дело не пойдет.

– Пап, все в порядке. В любом случае твоя компания получает доход от продаж жестких дисков. И еще плюс от интернета. Не упоминая уже о плазменных телевизорах и сотовых.

Глаза отца загорелись, когда он встретился со взглядом Рена.

– Не моя компания, малыш. Твоя компания, – он приподнял бровь, будто его посетила другая мысль. – Что это за штука – интернет?

Маргарита снова засмеялась.

– Если вкратце – это деньги. Много, много денег. Особенно для «Тигариан Технологии».

Аристотель улыбнулся.

– Хорошо. Я люблю деньги. Всегда любил. Они никогда не предают тебя, если только их кто-то не украдет, они всегда остаются там, куда их положили. Но что важнее всего деньги оберегают нас от внешнего мира, – веселое настроение покинуло его, и он глубоко вздохнул. – Думаю, моя проблема в том, что я не углядел. Мне следовало уделять больше внимания своей семье.

Он снова начал шагать по комнате, сцепив руки за спиной и глядя в пол.

– Итак, мне осталось только три дня, чтобы привести все в порядок, – подняв на них глаза, констатировал он. – Но это ведь все равно не объясняет причину вашего присутствия здесь, не так ли?

Маргарита отошла от Рена.

– За нами охотятся.

– Почему? Кто?

– Грейсон хочет завершить то, что начал, – объяснил Рен. – Он хочет моей смерти, чтобы вместе со своим сыном Заком завладеть компанией.

– Только через мой… – Аристотель стиснул зубы. – Полагаю, это и будет через мой труп.

Маргарита подошла и встала рядом с ним. Она не знала почему, но ей показалось это естественным.

– Они обвиняют Рена в вашей смерти и смерти вашей жены.

Его брови поползли вверх.

– Карина тоже умрет?

Рен кивнул.

– Но только после того, как убьет тебя.

Он сморщил нос так, будто это самая отвратительная вещь, какую он когда-либо слышал.

– Черт подери, как это дрянь меня убьет? Она не осмелится на такое.

– У нее есть помощники, – ответила Маргарита. – Ее любовник здесь, вместе с ней.

Аристотель отрицательно покачал головой.

– Этот ничтожный леопардишка? Он едва может шнурки на своих ботинках завязать. Не говоря уже о том, чтобы убрать меня. Это просто глупо.

– Я тоже этого никогда не понимал. Но ребенком, услышав какой-то треск в этой комнате и придя сюда, я обнаружу тебя мертвым. А в кабинете мама и ее любовник будут смеяться над твоим убийством.

Но Аристотель качал головой, не веря в услышанное.

– А кто ее убьет?

Рен пожал плечами.

– Мне кажется, что Грейсон. Но я не знаю. Когда я пришел в себя после нападения ее любовника, они оба были уже мертвы. Я не заметил, чтобы кто-то прятался, и не обнаружил ни волоска от шерсти того, кто это сделал.

Устало вздохнув, Аристотель провел рукой по волосам и лицу. В его глазах светилась искренность, когда он посмотрел на Рена.

– Мне так жаль, что меня не было рядом с тобой, сын. Я думал, что у меня еще будет время, чтобы обучить тебя, поэтому и оставлял тебя одного так часто, когда ты был малышом. Я никогда не должен был игнорировать тебя.

Маргарита с уверенностью могла сказать, что эти слова очень много значили для Рена. И она была благодарна, что они с Реном вернулись в это время, и что он услышал их.

– Все в порядке.

– Нет, – сурово ответил его отец, – не в порядке. Я посвятил свою жизнь становлению компании, но меня не будет рядом, когда она станет процветать. Ты должен меня ненавидеть.

– Я никогда не испытывал к тебе ненависти, отец. Вовсе нет.

Аристотель протянул к Рену руки и заключил его в крепкие объятия.

Маргарита заметила, как это потрясло Рена, но потом он ответил на объятия. На ее глаза навернулись слезы и, протянув руку, она погладила его по спине.

– Я люблю тебя, Рен. И прошу прощения за всё, что я сказал или сделал, причинив тем самым тебе боль.

– Я тоже люблю тебя, папа.

Рен отошел и прочистил горло, но Мэгги все равно заметила, что его глаза блестели от слез.

Аристотель повернулся к ней.

– Надеюсь, ты хорошо заботишься о моем мальчике.

Она улыбнулась Рену.

– Я стараюсь. Но иногда он может быть очень несговорчивым. И не слушается.

От ее слов Рен закатил глаза и обратился к отцу:

– Сегодня после обеда Карина собирается встретиться с Грейсоном. Присмотришь за Мэгги, пока я буду следить за матерью?

– Рен… – проворчала Маргарита.

– Нет, Мэгги, – прервал он ее грозным и командным тоном. – Так будет лучше. Мне будет легче преследовать ее в одиночку.

– Упрямый баран!

Оба мужчины проигнорировали ее.

– Ради ее защиты я пожертвую жизнью, – пообещал Аристотель.

– Рен! – рявкнула она.

– Все в порядке, Мэгги. Правда. Я должен это сделать, – обхватив ладонями ее лицо, сказал Рен.

Маргарита не хотела его слушаться, но она видела, как он волнуется. Как боится за нее. И это глубоко тронуло ее.

Она перестанет глупо себя вести. С ее удачей их обязательно поймают. Слежка – не ее конек.

Каждый раз, когда она пыталась ускользнуть каким либо образом, ее ловили.

Мэгги протяжно, сердито выдохнула.

– Не смей оставлять меня здесь без тебя.

– Такого не будет, – Рен поцеловал ее в щеку и исчез прямо на их глазах.

Маргариту возмутил его поступок.

– Ненавижу, когда он так делает.

Его отец рассмеялся.

– Я счастлив узнать, что он, по крайней мере, научился этому трюку.

– Он научился многому. Думаю, Вы бы гордились им. С тех пор как я его знаю, он выбирался живым из самых невероятных ситуаций. – Потом она протянула руку. – Кстати, я Мэгги Гудо.

Он нежно ответил рукопожатием.

– Рад с тобой познакомиться, Мэгги. Должен сказать, ты прекрасная спутница для моего мальчика.

Слова Аристотеля согрели ее. Но потом возникла странная мысль.

– Может у вас есть старые фотографии Рена? Я бы с удовольствием посмотрела, как он выглядел, когда был маленьким мальчиком.

– У меня есть для тебя кое-что получше, – с дьявольской улыбкой произнес Аристотель.

Маргарита понятия не имела, что он имеет в виду, пока он не провел ее к комнате в конце длинного и элегантного коридора.

Он открыл двери, а потом отошел в сторону, пропуская ее вперед, в темную комнату. Маргарита зашла и замерла на месте, увидев маленького Рена по другую сторону двустороннего зеркала.

– Разве это не опасно? – прошептала она.

– Нет, – Аристотель закрыл двери и, подойдя, встал рядом с ней. – Рен не может услышать, увидеть или даже почувствовать нас. Я построил это комнату уже давно, чтобы иметь возможность приходить и наблюдать за ним без его ведома.

– Зачем? – нахмурившись, спросила она.

В его бирюзовых глазах было столько горечи и глубокой боли, что это напомнило ей о Рене.

– Затем, что я всегда любил своего сына несмотря на то, что он оттолкнул меня. И я хочу быть уверен, что ты проследишь за тем, чтобы он знал об этом. Чтобы он действительно понимал.

Она посмотрела на Рена, лежащего в комнате, который по человеческим меркам выглядел как тринадцати-четырнадцатилетний мальчишка. Его светлые волосы были длинными и запутанными, а тело устрашающе худым. Он выглядел таким ранимым. Таким напуганным и неуверенным. Таким, каким она никогда не ожидала его увидеть.

– Как мог он когда-либо оттолкнуть вас? – спросила она у Аристотеля.

Он указал на окно, в котором она видела Рена в человеческом обличии, лежащего спиной к зеркалу. Он был абсолютно нагим и корчился, будто от боли.

– В природе зверей заложено убивать слабых. Тех, кто отличается от нас. В течение последних двадцати пяти лет я позволил равнодушию Карины воздействовать на свои собственные взгляды по поводу моего ребенка. Рен родился не тигром и не снежным барсом, а смесью нас обоих. – Его пристальный взгляд пронзил ее. – Ты не представляешь себе, каким недостатком это считается в нашем мире.