Схватка Бессмертных Екатерина Шельм (СИ) - Шельм Екатерина

— Нет. Я не говорил такого. Но доверять Джае Рабах и верить в сказочку, что она влюбилась в тебя вот так по щелчку… Будь и ты рациональным Жан. Разве это похоже на правду?

— Это похоже на сказку. — сказал Жан тихо. — И я останусь в ней, даже если меня обманывают. Тебе этого не понять Ретт. Ты это ты. А я… — Жан понуро посмотрела на свою грудь. — Я это я.

— Что она просила тебя сделать?

— Препарат, чтобы убить или развоплотить новообращенных волков. Мне нужна сыворотка, которую они колют, чтобы начать исследования.

— Хорошо. Пусть так. Я помогу ее достать. Но прошу, не сбегай с ней никуда. А если соберешься, то мы с Адаром пойдем с тобой. Что бы ни было, я твой друг и не позволю, чтобы твое тело нашли в какой-нибудь вонючей канаве. Не пренебрегай моей защитой. Рабах нельзя доверять. По крайней мере, я не доверю им твою жизнь. Если ты позволишь.

Жан посмотрел на Ретта с благодарностью и толикой вины.

— Да, ты прав. Мы хотим уйти через два дня. Будет небольшая застава. Говорят там есть новообращенные, а значит возможно сыворотка.

— Возьмешь меня с собой? — Ретту стоило усилий озвучить это как просьбу. Волчья природа велела ему указывать, приказывать и делать по-своему. Подстраиваться и стелиться под мнение человека было физически тяжело.

— Конечно, если ты хочешь. И… если не хочешь нам помешать.

Ретт прислушался к себе, ища ответ на этот вопрос. Оружие против оборотней. Он должен был это остановить. Нельзя, чтобы Жан преуспел. На кону безопасность всех стай. Всех оборотней. Джая спятила от страха потерять стаю. Она просто спятила, если допускает мысль сделать нечто подобное.

— Меня прежде всего волнует твоя безопасность. — сказал Ретт и с трудом, но изобразил улыбку.

Ретт вышел подышать перед сном, потому что оставаться в одной комнате с Жаном ему было невыносимо. Он спустился по лестнице, темной и узкой, прошел нижние комнаты, битком набитые членами стаи Рабах, и вышел из дома.

Теплая маркийская ночь обступала со всех сторон. В степи гулял ветер, на углу дома болтался и скрипел фонарь, зазывающий путников. Село жило торговлей и обслугой проезжающих через степь к границе. Сегодня у них был праздник. Сотня постояльцев, которым нужна еда и кров.

Ретт вышел за ворота и побрел куда глаза глядят. Это было неразумно с его стороны. Нужно было хотя бы взять Адара… Но он устал от вечного присутствия соглядатая деогенсы. Устал от подозрительных взглядов Рабахов и от ненависти и злобы в глазах Джаи. Разочарование и недоверие в глазах Жана стало последней каплей. Последней.

Ретт шел по каменистой дороге в полной темноте. Он слышал и чуял, как слева в траве бежит лисица. Слышал легкие хлопки крыльев ночной птицы далеко в вышине. От людского жилья тянуло кисловатым терпким запахом тел и еды, жаром печей. Эверетт остановился и с силой вдохнул ароматы ночи.

Травы, звери, земля, камни, вода в канаве и лягушки, что метали икру. Он чуял это все, потому что был оборотнем. Родился таким. Был таким всю свою жизнь.

Он чуял когда Хел приносил в соседнюю спальню украденные с кухни конфеты и чуял, куда он их прячет, а потом воровал. Он чуял, когда у матери и сестер начинался женский цикл. Запахи, звуки, ощущения недоступные обычному человеку составляли его мир, привычный более яркий и открытый, более покорный ему и его воле.

Ретт был хищником в круговороте жизни и никто в этом не сомневался. Все оборотни были хищниками. И хоть он никогда не охотился на людей, если не считать войн, встать с ними в один ряд было для него все равно что ослепнуть, оглохнуть и лишиться руки и ноги. Стать жалким немощным калекой, передвигающимся медленно и неловко, видящим и слышащим хорошо половину того к чему он привык.

Как Жан может всерьез думать о том, чтобы сделать такое оружие? Как?! И это сумасшедшая Джая его поддерживает. И что он Ретт должен сделать? Как поступить? Как остановить все это?

Он посмотрел на яркие маркийские звезды и пожалел, что рядом не было деогенсы. Почему он всегда думал о матери, когда ему была нужна поддержка и никогда об отце? Граф Ричард был признанный военный стратег и опытный оборотень. Но нет, когда Ретт думал о помощи и о ком-то кто может ему дать совет это всегда была мать. Как будто это она и только она была для него Альфой.

Наверное, потому что мы с отцом не сходимся так во многом, — решил Ретт. Граф Ричард был ярым сторонником Великого Союза и чести Шефердов как цепных собак короны. Находил в этом какой-то почет. Мать тоже была за Союз, но вовсе по другим причинам. Ей нравилась цивилизованность волков и прелести городской жизни. Наверное, поэтому. — пожал плечами Ретт.

Никогда он не был близок с графом Ричардом. В детстве его обучением занимался Хел, а потом Вильгельм и старейшины. Отцу было некогда и Ретт с раннего детства это понимал. Он родился в стае и стаю нужно было защищать и хранить. Этим родители и занимались. А он… он баловался с алхимией и мнил себя не таким, как все. Особенным. Независимым.

И вот оказавшись далеко от дома и от стаи, он стоял в степи в темноте и только что не выл на луну как потерявшийся волк.

Ретт скучал по дому. Ненавидел он эту Маркию! Ее жар, сухость, песок, жалкие высохшие растения, сожженную траву и облезлые искривленные деревца, цепляющиеся за каменистые склоны гор. Все его бесило. Он хотел домой! До-мой!

Он услышал шаги за спиной и прислушался. Тяжелый мужской шаг. Знакомый. Потянул носом и понял, что это Адар.

Телохранитель деогенсы подошел и остановился в приличествующих трех шагах.

— Что? — спросил Ретт недовольный, что его меланхолию прервали.

— Я пришел охранять тебя.

— От кого?

— От любого, кто захочет причинить тебе вред.

— Здесь никого нет.

— Сейчас нет. — невозмутимости этого волка оставалось только позавидовать. — Что тебя тревожит?

Ретт сглотнул, не зная насколько откровенным может быть. Посмотрел на Адара и еще сильнее затосковал по матери. Адар всегда стоял за ее плечом. Эта парочка была так привычна, так неразлучна, что даже их запахи для Ретта смешались и напоминали друг о друге.

— А что тут может не тревожить? — проворчал Ретт, недовольный, что его застали в момент слабости, неуверенности и душевного раздрая. Он не мог позволять себе сомневаться перед волками своей стаи.

Адар молчал и Ретт не в силах сдержаться заговорил сам.

— Ты слышал наш разговор с Жаном.

— От первого до последнего слова.

— Я должен остановить его!

— Этого требует негласное соглашения всех стай. В обычной ситуации — да, ты должен.

Ретт нахмурился.

— Но у нас необычная ситуация?

— Полагаю, нет.

— Что если у Мильдара и правда тысячи волков? — почти прошептал Ретт. — Куда он с ними пойдет? И когда? Что если сделать эту вакцину единственный путь? Но… даже если мы победим, вакцина останется. И может попасть в руки нашим врагам. Что если она попадет к вампирам? Фетаро читают мысли. Как скрыть от них такое?! Это слишком опасно. Слишком рискованно. Да появление такой вакцины для оборотней куда хуже, чем тысяча волков-неумех, поджимающих хвосты при виде альфы. Как Джая может этого не понимать?! Как?! — сорвался на крик Ретт.

Адар спокойно выдержал вспышку. Эверетт замолчал и отвернулся. Он не хотел кричать, просто не сдержался.

— Полагаю, ты ответил на свой вопрос. — сказал Адар.

Ретт кивнул.

— Да. Все она понимает, эта Старшая дочь. Но зачем?.. — Ретт рассмеялся собственной глупости. — Ну конечно. Чтобы вышвырнуть и меня и запугать все другие стаи. Думает это будет ее оружие и против Мильдара и против любого волка, который посягнет на нее и на ее стаю. Глупая девка!

— Может, просто отчаявшаяся? — заметил Адар. — Ты можешь поговорить с ней. Убедить ее.

— В чем? Что я не такой уж ужасный жених? Она влюблена в Жана и не настроена на компромиссы. Ни он, ни она. Творец, как же они не вовремя со своей идиотской любовью!

Адар улыбнулся, и на памяти Ретта это было едва ли не в первый раз.