Во имя порядка. Кузница судеб - Степан Витальевич Кирнос

несмиряемости… может быть это привлекает Аркта? Может быть поэтому он желает убить чемпиона порядка… он часть судьбы и Предопределения? Или их проявление, через которую можно избавиться и от рока определённости? – девушка тяжело выдохнула и прекрасные уста исторгли облачко пара.

– Он действительно изменил Эндерал, – встал рядом с ней парень в элегантном камзоле, тёмных штанах и сапогах под колено; он был ниже её на голову, но всё же держал себя гордо. – Но я не знаю зачем за ним охотится первый предатель. Явно не ради его достижений, а… впрочем не знаю.

– Сигизмунд, – ласково произнесла дама, повернувшись к нему. – Ты выполнил обещание… почти.

– Как это понять? – серьёзно возмутился парень, тронув лысину. – О, Единый, помоги мне заполнить бездонную бездну желаний этой девушки. Кайль, только вера мне не позволяет ругаться.

– Ой, да что ты всё берёшь в голову. Я говорю о том, что в город ты меня привёл, а дальше? Давай пойдём… прогуляемся что ли?

– Так и говори. Пойдём в сторону гавани?

– Только вот крайне разочаровывает, что вместе с нами по улицам пойдут и инквизиторы. Поверь, мой милый друг, их заметить не слишком и трудно, – девушка аккуратно показался на людей и аэтерна в серых плащах, смотрящих на них из вечерних теней, сгущающихся среди домов и узких улочек.

– Пойми… это необходимо.

– Мне это не нравится. Ваша конторка не доверяет мне после того, что я сделала… я убила тех ассасинов Либры, помогала вам в операциях и поимке отступников. А также приняла участие в сражении за центр страны. И после этого мне не доверяют? – смутилась девушка.

– Я понимаю. Просто… таковы меры безопасности. Я верю тебе, Кайль и знаю, что ты отреклась от прошлого.

– Может ещё возьмёмся за ручки? – внезапно спросила девушка. – И я ценю то, что ты мне веришь.

– Прости… я верен лишь своей семье. И в жизни, и после смерти. Если Творец даст, то после смерти я с ними встречусь.

Кайль ничего не произнесла. Девушка лишь кратко кивнула и на секунду посмотрела на небо. Прекрасное тёмно-синее полотно раскинулось над головами, с одной стороны усеянное россыпью серебряных звёзд, а с другой утопающее в полыхающем золоте заката. Вдохновение поселилось в её душе, ибо взгляд жадно всматривается в космос. Вселенная над головой ей своей бездонностью и бесконечностью загадок напоминает человеческую душу. Тяжело вздохнув она лишь коротко сказала:

– Почему людям всё это нужно? Войны… кровопролития… разделения… не проще ли любить и быть в гармонии? – с этим вопросом Кайль пошла в сторону гавани, а за ней шагнул Сигизмунд.

Кьярк явно не задавался таким вопросом и Сигизмунду даже показалось уникальным, что здесь прозвучали эти слова. Среди двух-трёхэтажных домов, крепостных башен, церквей и твердыни барона слышны молитвы, приказы, пьяный смех, безумные клятвы и коварная лесть, но не вопросы о необходимости войны. Подобные речи больше подошли бы для центра герцогства аэтерн, нежели практичной столице Фермерского берега.

– Что насчёт этого говорит твоё учение? Ты же от него ещё не отреклась, – сказал парень, выходя с небольшой площади и вставая на мощёную улочку, стеснённую домами и накрытыми прилавками.

– Это порождение наших страстей, которые зашли слишком далеко. Многие даже считают, что войной можно погасить войну, а смерив себя с низшими чувствами, мы станем «одного цвета» с тьмой и она нас не накроет.

– А ты сама как думаешь? Ты же понимаешь, что в таком случае любой метод приемлем… даже убийства… массовые. Ты сама недавно… собирала войско в Златолесье…

– Я помню, – минорно сказала девушка, поправив белоснежный волос. – И я каюсь в этом… догматы хаоса оказались слишком… жестокими, – Кайль осмотрелась и её сердце тронули картины городского быта и жизни обычных людей – вот мать ведёт ребёнка за руку, вот чета супругов следует, скромно приобнявшись, с другой стороны молодой священник кладёт подаяние больному… Всё это вселяет в душу уверенность, что люди стали лучше, терпимее.

– Что такое хаос согласно вашей догматике? – спросил Сигизмунд, идя чуть впереди Кайль.

– Он заключён в шести изначальных принципах, которые наносили на знамёна в виде шести шипов или жал. Первый из них гласит – «Нет никакого «светлого» и «чёрного». Есть лишь серая мораль». Второй принцип – «Главное – чувства и желания, которые не стоит стеснять канонами и догматами порядка, какими бы дикими они не были – главное состояние хаоса». «Третий – Сторон нет и главное благо – чувства и эмоции, реализуя которые, в том числе и в самых диких формах, можно спастись от голодных обитателей моря возможностей». Четвёртый – «То, что называется тьмой является буйным и опасным разумным проявлением наших чувств и эмоций, с которыми нужно смириться, чтобы не пасть под их явлением из иного мира». Пятый – «Поклонение хаосу есть высшая степень религиозной свободы, которой можно достичь». И шестой – «Хаос не одинок в себе, он не терпит слабости и милосердствования, а мягкость для него губительна», – договорив, Кайль снова стала рассматривать людей… милым ей показались игры детей, а смех двух играющих девочек отразился в сердце волной давно забытой радости.

Кайль вспомнила, что в последний раз радость детей видела несколько тысяч лет тому назад. С момента побега после восстания и «причастия» к чёрным таинствам, дарующим долголетие и силу, она больше не ступала в тень шумных городов, а всё общество для неё составили инфернальные слуги тёмного измерения и её собратья по восстанию. Последнее, что она помнила о людях, так это острия мечей и копий, направленных в их сердца в свирепом фанатизме. А потом… вылазки на пустоши, где распинали преступников, налёты на каторги с политическими заключёнными и разорение тюрем с жестокими условиями только уверили её в мысли, что Эндерал под управлением силами порядка и мнимого света это одна из худших судеб страны. Но сейчас она видит нечто иное… то, что не следует отдавать под меч «Железной Короны», то, что страшно подпустить к слугам «Кузенов». Ведь войска, идущие неумолимым маршем из Златолесья под её руководством не просто бы обратили страну под знамя нового государства… они бы предали клинку всех непокорных, убили бы матерей и отцов, детей и стариков, а дома обратили бы в пепел. Разве она может так поступить? Её «собратья» по мятежу рады были перевернуть страну ради торжества своего порядка, но не она. Килра для неё был всегда романтичным безумцем, но она поняла, что победа Королевства и Либры приведёт Эндерал к состоянию тотального безумия, как-то было до порядка Светорождённых. Поняла, когда Сигизмунд ей читал сводки