Во имя порядка. Кузница судеб - Степан Витальевич Кирнос
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Не понял… то есть ты жена их царевича? И ты… беременна ребёнком, освобождённым от проклятья?
– Насчёт второго я не знаю… может и так, а может старейшина и соврал, чтобы угодить отцу. Но за два месяца моя жизнь превратилась в подобие ада. Я ушла из дома, бежала от ужаса, – слёзы обильней потекли из её глаз, алкоголь растрогал сердце и Маттоми стало жалко её. Он положил ладонь на её руку, нежно погладив.
«Бытовуха с привкусом мистики, проклятий и зависти», – подумал Маттоми, тут же удивившись в голос:
– Вот эта история. Офигеть можно.
– Я спряталась в вашей стране, бежала на север, перешла границу государств и попала в плен Королевству. А потом появился ты, – улыбнулась Фариам, погладив его ладонь… Маттоми знал, что девушка более открыта и эти прикосновения не более чем её жест доброжелательности.
Они бы продолжили разговоры на личные темы и раньше, но палатка разверзлась и внутрь неё проник высокого роста мужчина, в роскошном, изумрудного цвета, кафтане.
– Господин Аннкрат, – кивнул Маттоми.
– Ну что ребята, отдыхаете?
– Да… это был слишком тяжёлый бой, – потёрла ладонь Фариам. – Проходите, садитесь за наш стол и расскажите о том, каково состояние армии?
– Слишком много раненных и прокажённых от чар, – покачал головой Аннкрат, проходя внутрь и беря ещё одну рюмку. – На севере Даль’Теорн со своим Маркизатом совершил прорыв – его войска вышли на границу с Тёмной Долиной, где не смогли преодолеть копейщиков-нежить. В центре мы выбыли противников из Галереи, а на правом фланге… были отброшены.
– Как мы докатились до такого? Почему напыщенный Легион спустил все победы в утиль? – смутился Маттоми. – Армии страны стояли под Фогвиллем, но были отброшены.
– Вы обещали рассказать о битве на проклятых полях, – попросила Фариам, устроившись поудобнее.
Аннкрат побледнел. Он не ожидал этого вопроса, а память представила жуткие картины былого. В хранилищах воспоминаний предстали страшные картины смертоубийства, которые были подавлены неимоверным усилием воли.
– Хорошо, – он взял в пальцы рюмку. – Легион вместе с армией Маркизата подходил, не встречая сопротивления. Через две недели мы планировали выйти к стенам Фогвилля и взять его сходу. Но разведка изрекла, что враг идёт с контрнаступлением, и мы приготовились к битве.
– Сколько вас было?
– Две тысячи легионеров пехоты, пять сотен всадников Легиона, ещё пять сотен инквизиторов, три сотни наёмной рыцарской кавалерии Маркизата и семь сотен панцирной пехоты маркиза и ещё полторы тысячи лучников и арбалетчиков, – рюмка была опустошена и тут же наполнена – Плюс к этому артиллеристы и инженерные подразделения из Киры.
– Что было дальше? – с нетерпением спросила Фариам.
– Мы развернули артпозиции, впереди встали линии легионной пехоты, вся кавалерия сконцентрировалась позади, а панцирная пехота на левом, стрелки заняли позиции между пушками и пехотой, – речь стала бедственнее. – Никто бы не прорвался, но мы не ожидали, что придёт сам Аркт. Когда появились первые шеренги врагов, пушки заговорили. Ух, каждое ядро оставляло кровавую просеку, а бомбы поднимали фонтаны грязи и плоти, – ещё одна рюмка была опустошена. – Но артиллерия не остановила врагов. Они шли словно проклятые… только потом мы узнали, что в бой их вёл сам Аркт, никто и не смел дрогнуть. Он безжалостно гнал наёмников на наши ряды.
– И что вы там встретили во время битвы?
– Кровавое месиво. Бесчисленные массы наёмников пёрли на нас, но щиты легионеров держались крепко. Пока не появились демоны. Твари вышли на поле боя по приказу Аркта, который сам бился в гуще сражения, – Аннкрат хотел было ещё выпить, но отложил рюмку, понимая, что ему хватит. – Я не забуду распотрошённых тел, того, как багровый архисерафим срезал головы, а демоны в капусту рубили ребят. Не забуду сотней жертв боевых колдунов… пронзённых и вывернутых.
– Что же было дальше?
– Центр дрогнул. Тысячи легионеров пали, панцирная пехота практически была разбита. Потом к битве присоединились требуше и лучники Королевства, быстро заткнувшие наших стрелков. Бочки с маслом взрывались, выжигая солдат, – воин слегка дёрнулся. – Я не забуду запаха горелой плоти.
– Как вы отступили?
– Чтобы спасти положение, чтобы дать остаткам отступить, маршал конницы Саликар и Верховный инквизитор Гедемин возглавили атаку кавалерии… сокрушительный натиск по центру, который опрокинул стройные роты эрофинских алебардистов, атаку, которая уничтожила стоундфилдских налётчиков, атаку, целью которой был сам Аркт, – Аннкрат поднялся. – Их наступление удалось отбить, прикрывшись латниками Ордена ночи и демонами. Такой мясорубки я давно не видел. Им удалось удержать орду врагов, ценой своих жизней. После того, как кавалерия отступила, мы уже достаточно отошли и стали считать потери, – Аннкрат с хандрой завершил. – В бой вошло больше пяти тысяч солдат, а вернулось около шестисот.
– Во истину жуткое сражение, – Фариам выпила, заглушая собственную боль и плоды разбушевавшегося воображения.
– Сигизмунд рассказывал о том, что это была страшное сражение, но я и подумать не мог, что это так, – сказал Маттоми. – Кстати, а где наш зануда-инквизитор и его таинственная спутница?
– Они отправились в Кьярк, использовав пару свитков, – ответила Фариам. – И за какие деньги они гуляют…
– Не знаю, – сказал Аннкрат. – Главное, чтобы они были готовы к Собранию. А в столице Баронства сейчас хорошо.
Тёмный прохладный зимний вечер воцарился в южном Эндерале, неся обитателям могучей страны тишину, прохладу и покой. Добрые люди континента готовятся отойти ко сну, оставив дела и доверившись страже… в эти неспокойные времена доверие и покой в цене. Древняя держава испытала слишком много бед за последние времена, но народ смотрит с надеждой на будущее. Впервые за долгое время у них появился тот, кого можно назвать пророком новой эпохи, великим вождём и вершителем судеб. Флав Велисарий стал новой вехой в истории древнего феода Мальфаса, крутым поворотом в пути существовании теократии.
Светловолосая девушка, облачившаяся в прекрасное чёрное платье, с высоким воротником и широкими рукавами, расшитое серебром и золотом, взирает изумрудными очами на статую великого героя. В очах странный блеск, а на благородно-бледном лице оттенок удивления, смешанный с интересом. Сложив руки на груди, она стоит прямо напротив статуи из грубого камня, изображающей воина в чешуйчатом доспехе, в гребневом шлеме и с широким щитом.
– Этот Велисарий… я видела многое, но никого такого за всю историю Эндерала. Он выбивается из общей концепции. Он выступает за порядок… за явное противление истинному злу, за битву до конца и его дух
